Мы с нубийцем переглянулись, я посмотрел на Дарина и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. «Пятьдесят бойцов для могучего племени — это, конечно, сила», — хмыкнул я про себя.
— Спроси его, зачем он пришёл к нам? — я обратился к крестьянину. — Если его племя настолько сильное, зачем ему мы?
— Вот тут начинается самое интересное, — улыбнулся мне Рон, подмигивая.
Я с нетерпением ждал перевода своих слов и ответа гостя.
— Гори говорит, что его племя станет ещё сильнее и могущественнее, если будет иметь железные клинки. — Крестьянин был чрезвычайно горд тем, что участвует в нашей встрече, и очень старался.
Я присмотрелся к оружию горца и почти без удивления понял, что его нож сделан из кости животного, с тоненькими каменными вкладышами по лезвию.
— Едва они увидели у нас железные клинки, как сразу решили подружиться с таким сильным племенем равнин, — закончил перевод Зол.
— Скажи ему, что железные клинки очень дорогие даже у нас, не говоря уже о том, чтобы продавать их другим. — Я пока не очень понимал, чем так доволен Рон.
Ну хотят горцы клинки, и ладно, чем они могут за них заплатить? Если только золотом… В моей голове тихо звякнул колокольчик догадки: ведь нубиец не просто так притащил этого типа за столько километров?
— Он понимает это, и племя готово заплатить, — перевёл Зол.
Горец достал из-за пазухи небольшой кожаный мешочек и, что-то сказав при этом переводчику, протянул его мне. По тяжести на золото не походило. Я развязал ремешки, растянув горловину, осторожно наклонил кошель, и мне на ладонь, матово сверкнув густой зеленью, высыпалось шесть камней, каждый размером с ноготь моего большого пальца.
— Мы знаем, что эти камни очень ценятся у людей равнин, несколько раз нам даже приходилось убивать незваных гостей, которые лезли в наши горы за ними, — донёсся до меня голос переводчика.
— Дарин, это что? Изумруды?
В горле запершило. Если это было так, то в руках я держал нехилое такое состояньице.
Гном поднял протезом мою руку и долго изучал камни на свету, потом даже лизнул один из них.
— Да, и притом отличного качества, — довольно заметил он, отпуская мою руку. — Если можно будет осмотреть повнимательнее, я назову их точную цену, а сейчас могу лишь на глаз прикинуть.
— И сколько, думаешь, они стоят? — поинтересовался я, не отрывая взора от драгоценностей.
— Прикидочная цена за один — пятьдесят кесариев, — пожал плечами гном, — но это не точно, нужно показать нашим ювелирам.
Я посмотрел на горца и сказал:
— Как хотите получать мечи, наша доставка или ваша?
Горец, выслушав переводчика, немного подумал и ответил:
— Доставка ваша, у нас нет возможности организовать перевозку и охрану такого ценного груза.
— Тогда с учётом стоимости меча в тридцать кесариев, — я ненамного завысил цену меча по шаморским расценкам, — один меч с доставкой будет обходиться вам в один такой камень.
— А ножи, топоры и прочие инструменты? — поинтересовался горец, услышав перевод.
— Конечно, меньше, — ответил я. — Думаю, стоит прерваться на обед, а после обговорим все условия и распишем обязанности сторон. Договор составим обязательно на двух языках, чтобы потом не было претензий к другой стороне.
Услышав перевод, горец очень разозлился, и его смуглая кожа сделалась ещё темнее.
— Вы не верите мне на слово? — едва не прорычал он.
— Разумеется, верю. Но если я вдруг умру, а мой преемник захочет пересмотреть цены, вам это понравится? — поинтересовался я у него.
«Для торговцев аргумент слабоват, но для сына гор пойдёт», — решил я.
Гори перестал тискать рукой рукоятку кинжала и немного успокоился.
— Я согласен.
Распорядившись, чтобы нам приготовили обед и накрыли на стол, я повёл гостя в одну из гномьих кузниц. Экскурсия ему очень понравилась, а когда я попросил гнома показательно выковать подкову, Гори всё время пытался запомнить, как и что кузнец делает. «Всё равно воспроизвести ничего не сможешь, — рассудил я, отвечая на его вопросы, — а вот изумруды нам очень пригодятся, чтобы не зависеть от денег вкладчиков. Если получится замутить с горцами обмен, то позже можно будет договориться о разрешении на разработку жил, главное — начать общение».
Закончив экскурсию и отобедав, мы вернулись к переговорам. Установив цены на каждое изделие, мы подписали договор и, довольные друг другом, отправились спать, утром горец собирался в обратный путь. Перед тем как расстаться, я, чтобы скрепить наш союз, снял со своего пояса кинжал и подарил его Гори. Горец так обрадовался подарку, что долго благодарил меня, прося принять в подарок камни. Я сказал, что камни — собственность его племени, а не его личная, и поэтому могу принять в подарок только то, что принадлежит ему, например его костяной нож. Обрадованный тем, что я согласился, горец торжественно вручил мне свой кинжал и удалился спать, по пути всё время вытаскивая стальной клинок из ножен и любуясь им.
Я тоже осмотрел доставшийся мне подарок. Интересный образчик древности, для коллекции сойдёт, в бой с таким я бы побоялся выходить.
Попросив Дарина и Рона остаться на ночь у меня, я на сон грядущий порасспрашивал нубийца о походе. Рон был краток и своё повествование уложил буквально в несколько предложений. Затем Дарин и я ввели его в курс текущих дел, а также поведали о принимаемых для борьбы с саботажем мерах. Рон всё внимательно выслушал, дал пару своих рекомендаций и полностью поддержал меня в намерении поймать и перевербовать агента герцога Валенсы.
— Чем больше информации о нашем союзнике — тем лучше, — заметил он. — Никогда не знаешь, когда союзник станет врагом, лучше быть готовым к этому.
Поскольку Загиял был в теме, то операцию решили провести через неделю, чтобы успеть всё подготовить. Агента мы по наряду поставили работать на самом дальнем поле, причём, чтобы не возникло подозрений, включили его в график заранее, а для содержания пленника подготовили подвал в доме Дарина и Рона. Пришлось над ним основательно потрудиться, чтобы не оставить никакой лазейки для бегства или возможности для самоубийства. Я старался максимально перестраховаться, так как серьёзно оценивал возможности агента такого уровня — дураки у герцога точно не задерживались, стоило вспомнить Костёла и того командира, который охранял меня на пути из столицы.
Операция по захвату прошла без сучка и задоринки. Всей бригаде в питьё и продукты был добавлен сонный порошок, приготовленный шаманом. Когда мы прибыли на место, чтобы забрать агента, крестьяне сладко спали после обеденного перерыва. Быстро замотав дрыхнущего без задних ног шпиона в мешковину до состояния, когда непонятно, что за тюк лежит на лошади, мы быстро перевезли его к себе. Рон и шаман раздели пленника и тщательно обыскали. В одежде «обычного крестьянина» ничего не нашлось, а вот во рту у него мы нашли заложенную за щеку маленькую глиняную таблетку.
— Надо же, — я порадовался за службу герцога, — какое удовольствие — видеть профессионалов. Пока он не пришёл в себя, давайте обыщем его дом, наверняка найдём много интересного.
Заперев пленника в переделанном под тюрьму погребе, мы отправились к нему домой. Агент жил совместно с ещё шестью молодыми людьми, все были холостяками. Процесс постройки отдельных домов для жителей перешёл уже в третий этап, когда из бараков переселяли просто одиноких людей. В первую очередь, конечно, расселили семьи, затем гномов. Часть бараков, которые мы не планировали использовать, были уже разобраны, и на их месте строились индивидуальные дома.
При обыске дома снова пришлось убедиться в высокой квалификации сотрудника герцога, мы никогда бы не нашли его тайники, если бы не шаман. Только он, погрузившись в медитацию, смог показать нам три отлично замаскированные и не простукиваемые ниши, которые агент устроил в доме.
Вытащив содержимое, мы аккуратно всё закрыли и, не раскрывая коробок, унесли их с собой. Открывать, не зная, что внутри, было чревато, тем более что Рон предупредил, что одна из коробок с подвохом и вполне может выпустить струю яда в того, кто полезет в неё, не зная секрета.
— Прямо дрожу от нетерпения, — поделился я своим волнением с Роном и Загиялом, когда ещё не пришедшего в себя агента усадили на стул посередине комнаты и примотали к нему, а сами расположились вокруг. — Такое чувство, что играем в какую-то шпионскую игру.
— Посмотрим, — Рон пожал плечами, — сильно ни на что не рассчитывай. Уже по тому, как он снаряжён, у меня всё меньше уверенности, что мы сможем его расколоть.
— Пытки, конечно, были бы самым худшим вариантом, — согласился я, — но выбор у нас невелик.
— Он приходит в себя, — прервал нас шаман и закрыл глаза, приготовившись удерживать агента на месте.
Арин открыл глаза и осмотрелся. Взглянул на нас, заметил свои захоронки, разложенные на столе передо мной. По напряжению мускулов я понял, что агент проверил, насколько хорошо связан. Убедившись в качестве верёвок и узлов, он больше не стал ничего предпринимать и спокойно посмотрел на меня.
— Думаю, мы, как воспитанные люди, должны друг другу представиться, — я вежливо заговорил первым. — Меня зовут барон Максимильян, рядом со мной Рон, дальше Дарин, затем Ур’такал и наконец Загиял.
— Арин. — Голос агента был без каких-либо эмоций.
— А звание и статус в Тайной канцелярии? — Я скосил глаз на его коробки.
— Не понимаю, о чём вы, — ответил он, хотя явно заметил, куда я смотрю.
— Это, наверное, не ваши вещи? И вы их впервые видите? — поинтересовался я.
— Абсолютно правильно, господин барон, — лицо агента даже не дрогнуло.
— Я же тебе говорил, — усмехнулся Рон. — Предлагаю перейти сразу к пыткам, разговоры с ним будут только напрасной тратой времени.
— Он попытался откусить себе язык, — внезапно глухо произнёс шаман, — но я его контролирую.
— Арин, — сделал я последнюю попытку разрешить дело миром, — я знаю, что все компетентные люди герцога очень ему преданы, знаю, потому что сам сталкивался только с такими. Но поймите и вы меня: зачем мне тут люди, которые передают герцогу информацию обо мне и о том, что здесь происходит? Я выслушаю любой другой вариант, если вы захотите просто поговорить со мной. Пытки, может быть, вас не сломают, и я не получу от вас информацию, но ведь и дело, порученное вам герцогом, тоже провалится. В его глазах вы станете некомпетентным агентом, раз уж мы смогли вас вычисл