ить и раскрыть.
По ходу речи я внимательно следил за реакцией резидента и заметил, как у него слегка дёрнулся уголок рта, когда я упомянул о том, что о нём подумает герцог. «Нужно попробовать давить на это, может, что и получится», — подумал я.
— Я не требую предавать герцога или свою контору, — я продолжил внимательно за ним наблюдать, — просто хочу, чтобы информация не уходила от меня, скажем так, непроверенной.
Я заметил у агента внутреннюю борьбу между чувством самосохранения и чувством долга. К сожалению для меня, долг победил, и агент не ответил ни слова.
— Тогда прошу меня извинить, — я пожал плечами и встал, — давно читал о пытке в Древнем Китае и до сих пор с трудом верю, что она эффективна. Поскольку вы мне нужны в относительной целости, то проверим на вас. Если подействует — хорошо, не подействует — хоть не нанесём вам физического урона. Рон, прикрутите его к стулу, полностью, всё тело, так, чтобы не мог перевернуться, а сверху подвесьте небольшую ёмкость, полную ледяной воды, с кусочком тонкой верёвки. Верёвка должна свисать так, чтобы капли падали ему на голову. — Я покосился на Арина, тот внимательно смотрел мне в лицо. — Видимо, вы тоже, как и я, думаете, что же в этом такого? — я посмотрел на недоумевающих соратников. — Однако вот учитель говорил, что после такой пытки люди сходили с ума.
— Не хотел бы я познакомиться с твоим учителем, — проворчал орк, легко отрывая стул с пленником от пола. — По мне — так калёное железо лучше и надёжнее, от этого хоть с ума не сходят.
— Если не получится, настанет и твоя очередь, — пожал я плечами. — Главное — проследите, чтобы вода была ледяная.
— Макс, вставай, агент хочет с тобой говорить, — услышал я быстрый шёпот Рона, растолкавшего меня среди ночи три дня спустя. — Пошли, похоже, он действительно может сойти с ума. Взгляд у него стал просто безумным. Присоединяюсь к мнению орка, не хотел бы я встретиться с твоим учителем, таких извращённых пыток никто из нас не знает.
«Промолчу, что это был всего лишь учитель истории, — подумал я, одеваясь, — и рассказал он о применявшихся в Древнем Китае пытках, когда мы проходили восстание крестьян. Мы ещё тогда долго спорили, где пытки были самые жестокие, в Европе или в Азии».
Собрались мы тем же составом, что и в первый раз, но теперь агент выглядел действительно ужасно. Мокрые волосы и одежда, слегка блуждающие глаза, которые он не мог сфокусировать на чём-то одном, конвульсивная дрожь рук и ног.
Пришлось ждать час, пока он перестал судорожно дёргаться, а из его горла стали вырываться не хрипы, а слова.
— Будьте вы прокляты, барон, — голос Арина был глух, но полон ненависти. — Я давно заметил, что вы не такой, как остальные дворяне, и явно не из Шамора. Хорошо, что я успел написать герцогу о вас. Надеюсь, мой труд не пропадёт даром и, когда он с вами покончит, вы вспомните мои мучения.
— Я думал, вы хотите мне что-то рассказать. — Я был удивлён его словами, похоже, моя легенда шаталась с каждым днём всё сильнее. — А меня, оказывается, подняли с постели среди ночи, чтобы выслушать беспочвенные обвинения?
— Не увиливайте, барон, — агент убрал из своей речи уважительную приставку, в нормальной ситуации простолюдин мог поплатиться за это жизнью. — Все вы прекрасно понимаете. Отличное знание множества языков, знания, которых нет ни у кого из нас, ещё кое-что… Вы сами себя выдали, и я написал герцогу, что вы засланный к нам шпион.
Я внутренне собрался, агент оказался даже более профессиональным, чем я думал, и, не зная о других мирах, сделал в общем-то правильные выводы.
— Просто интересно самому, — насмешливо хмыкнул я, не подавая вида, что его слова меня задели. — И чей же я, по вашему мнению, шпион?
Арин, практически выплюнул слова мне в лицо:
— Проклятых магов.
Я не выдержал и захохотал, причём едва не упал при этом со стула. «Так вот почему герцог так легко даёт мне всё, что я попрошу, — в мыслях мне было совершенно не смешно, — он думает, что нашёл моё уязвимое место и теперь легко может мною манипулировать. Ай да герцог, ай да молодец! Если он заявит брату Антонию, что я шпион магов, то мне хана, даже короля не нужно будет привлекать, паладины сами быстро найдут на меня управу. Главное теперь — не показывать герцогу слишком большую самостоятельность и не спорить с ним. Он слишком умён, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца. Слабое утешение, конечно, но ведь всё впереди и можно, узнавая про него побольше и выискивая подходы, поменяться ролями. Стоит задуматься о привлечении к делу других герцогов, а ещё лучше — поговорить с Наригом и поинтересоваться, как он отнесётся к потере Валенсой власти». Идея вовлечь Нарига в интригу с Валенсой мне нравилась всё больше. Обдумывая вытекающие из такого поворота событий варианты, я постепенно стал склоняться именно к ней. Насколько я успел узнать герцога, он старый враг Валенсы в интригах за влияние над королём, но в этой схватке пока проигрывал. Если дать ему несколько ниточек, то герцог сможет закрыть глаза на наши с ним размолвки или, по крайней мере, сделает вид, что закрыл. Меня в сложившейся ситуации устраивало и то, и другое, так как на настоящий момент Валенса мог сделать со мной, что захочет. Я полностью был у него в руках.
«М-да, — совсем невесело вздохнул я, — уже ради этого стоило поймать агента, просто два слова — и всё предстаёт совершенно в другом свете. Нужно заинтересовать Нарига, и лучше всего для этого подойдёт слив информации о структуре и деятельности детища Валенсы. Конечно, солью не всё, а выборочно, но и этого должно хватить, чтобы он обрадовался. Остаётся надеяться, что герцог такой же интриган, как и Валенса, и ставит личные интересы выше какой-то нерациональной личной неприязни».
— Мои заключения абсолютно логичны, господин барон. — В голосе Арина не было прежней убеждённости, и снова появилась вежливая приставка.
— О?! Я уже снова господин барон, — я не преминул это заметить, — как приятно.
Агент угрюмо промолчал.
— Ладно, повеселились — и хватит, — я сразу стал серьёзным. — От вас мне нужна полная структура и принципы работы Тайной канцелярии, а также, если мы придём к согласию, корректировка всех отчётов, отправляемых вами и вашей группой герцогу.
При слове «группа» агент ощутимо напрягся.
— Ты не ослышался, мы вычислили и тебя, и остальных членов твоей группы, — я постарался развить тему, чтобы поселить в нём неуверенность. — Конечно, мы могли бы сделать так, чтобы ты исчез, а начать работать с менее стойкими по духу сотрудниками. Но, — я как бы с сожалением пожал плечами, — есть у меня маленькая слабость.
— Неужели? — голос шпиона был полон сарказма.
— Да, люблю работать с профессионалами своего дела, — я пропустил эту шпильку.
Агент посмотрел на присутствующих при допросе и опустил голову.
— Арин, мне не нужны ни ваши явки, ни пароли, ни имена и фамилии, — я решил применить пряник, — ничего из того, что сделало бы тебя предателем. Я просто хочу обезопасить себя и своё дело от постороннего вмешательства. Ты же не станешь отрицать возможность того, что враги могут перекупить вашего человека и сделать его своим агентом?
Арин снова покачал головой, видимо, прецеденты случались.
— Я даже готов пойти на то, чтобы отпустить тебя под честное слово. — Нужно было дожимать его и не упустить момент. — Сам подумай: я тебе не плачу, не требую сдать своих товарищей или организацию. В чём же тогда заключается твой отказ от принципов?
— В том, что мне не нравится, что всё именно так, как вы говорите. — Голос агента был тих. — Всё вроде бы хорошо, но что-то не позволяет мне согласиться.
— Арин, — я устало взмахнул рукой, — решать тебе. Если ты заметил, то я не угрожаю тебе ни пытками, не расправой, просто предлагаю сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Ты получаешь всё своё добро обратно, работаешь, как и до сего дня, а я спокойно сплю, зная, что у меня под боком неизвестные не затевают невесть что.
В комнате воцарилось молчание.
— Даже не знаю, почему вы с ним церемонитесь, господин барон. — Голос Рона был подобен режущей стали. — Пару дней продолжения этой пытки — и он сам прибежит к вам, умоляя о сотрудничестве.
— Видишь ли, Рон, — я заметил, как дёрнулся уголок губ у агента при упоминании пытки, — люди, которые действуют по своей воле и не в ущерб своим интересам, приносят гораздо больше пользы, чем те, которые работают из-под палки.
Нубиец презрительно хмыкнул:
— Найдём других.
— Я согласен, — прозвучал голос Арина, и я чуть заметно улыбнулся.
— Тогда на сегодня всё. Возвращайся к себе, скажешь, что отравился и ушёл домой, старейшина подтвердит это. — Я показал глазами Рону, чтобы пленника отвязали. — Встретимся, когда будешь готов к разговору.
Все в комнате, в том числе и агент, с немым удивлением уставились на меня. Похоже, мои слова разрушили все имевшиеся у них представления о том, как нужно обращаться с перевербованными агентами.
— Какие-то проблемы? — я спокойно посмотрел на них.
— Вы вот так отпускаете меня? — больше всех поражён был агент. — Не заставив подписать никакого документа о сотрудничестве, чтобы в случае чего было чем меня прижать?
— Это понадобилось бы, живи мы в городе, — ответил я, направляясь к выходу. — А куда ты денешься тут? Да и я уже говорил, мне не нужно, чтобы ты предавал герцога или свою контору, мы просто сотрудничаем с пользой друг для друга.
Я вышел на воздух и вздохнул. «Самому не верится, что удалось уговорить такого матёрого волка, — мысли текли медленно и устало. — Дам ему немного времени, прежде чем начать расспросы. Уверен, он сам ко мне придёт, когда наступит время очередного отчёта перед герцогом».
Я оказался прав, не прошло и недели, как Арин ночью заявился ко мне и молча продемонстрировал записку, которую собирался отправить Валенсе. Пробежав её глазами, я убедился, что в ней описаны текущие дела посёлка. Так же безмолвно кивнул ему, и мы расстались, не произнеся за встречу ни слова.