Раздались его грозные крики, и вокруг меня засуетились подмастерья, вынырнувшие из подсобки. Мне быстро завязали глаза и раздели, я молча выполнял все просьбы мастера поднять руку или согнуть ногу. Одевание заняло больше десяти минут. Когда прилаживавшие какие-то детали портняжки исчезли, я ощутил, что меня кто-то взял за локоть.
— Пройдёмте к зеркалу, господин барон, — в голосе портного звучало непонятное мне чувство.
Мучимый любопытством, я проследовал за ним.
— Открывайте глаза постепенно, чтобы они привыкли к свету, — мягко сказал он, снимая с меня повязку.
Я послушно всё выполнил.
Открыв глаза через минуту, я посмотрел в ярко начищенный серебряный лист размером в половину моего роста и удивлённо замер. Затем я бросил взгляд на портрет и повернулся к сияющему мастеру.
— Выше всяких похвал, просто шедевр! — с искренним восхищением сказал я, изумлённо рассматривая своё отражение.
Было просто невероятно, что мастер сумел повторить все детали доспеха, причём имея дело не с жёсткой кожей, а с лёгкой тканью. Всё сидело идеально и с точностью до пуговицы повторяло доспех мужчины на портрете.
К мастеру подошёл один из подмастерьев и протянул ему свёрток. Портной быстро его развернул и подал мне длинный, широкий плащ.
— Чтобы не увидели раньше времени, — с весёлой улыбкой заметил он. — Плащ — наш вам подарок.
— Сколько я вам должен за работу? — поинтересовался я, заворачиваясь в плащ и готовясь расстаться с большой суммой.
— Тридцать кесариев, — портной просто назвал сумму.
«И это без надбавки за скорость, — мысленно покачал головой я, — хотя чего следовало ожидать при таком сложном заказе?»
Я вытащил мешочек с деньгами и, отсчитав тридцать золотых, вручил портному, с поклоном их принявшему. Уже выходя из мастерской, я обернулся и сказал:
— Костюм вам завтра занесут.
— Буду ждать, — портной поклонился мне ещё ниже.
Агнесса, как и я, была укутана в плащ и загадочно улыбалась. Когда я попытался как бы ненароком его распахнуть, она легонько шлёпнула мне по руке маленьким веером, выполнявшим также роль маски, и укоризненно произнесла:
— Барон, прошу вас!
— Хорошо, баронесса, — я легко ей улыбнулся.
Несмотря на возраст и некоторую полноту, хозяйка выглядела отлично, по крайней мере на мой взгляд.
— Даже не знаю, как смогу отблагодарить вас за такой подарок, — уже в экипаже прошептала мне на ухо Агнесса. — Можете меня просить о чём хотите, господин барон.
— Давайте сначала проживём этот вечер, — тихо ответил я. Чем ближе мы подъезжали к дому графини, тем больше меня трясло, как перед боем. «Всё же немного побаиваешься того, что предстоит сделать, а, Макс?» — попенял я себе.
Отличить дом, к которому мы направлялись, от других не составляло труда — хотя центральная улица, ведущая к нему, и была залита огнями установленных чуть ли не через каждый метр по обеим сторонам светильников, да ещё и ярко освещённые дома соседей-аристократов добавляли блеска — но дом графини был просто одной сплошной люстрой. Где только было возможно — от шестов во дворе до окон в доме — сияли огни, и особняк графини сверкал среди остальных строений яркой жемчужиной.
Вместо лакеев у меня был один Рон, который, соскочив с коня, быстро помог Агнессе выйти из экипажа и протянул руку мне. Как настоящий дворянин, я его проигнорировал и, легко спрыгнув, взял даму под руку. Мы стояли перед парадной лестницей, украшенной колоннами, подпиравшими заодно обширный козырёк, который нависал над подъезжающими экипажами. Едва мы сделали шаг, как к нам бросились двое слуг в чёрно-серебряных ливреях и важный мужчина, разодетый, как павлин.
Мужчина низко поклонился и внимательно на нас посмотрел. Видимо, он знал в лицо всех гостей, а нас, по понятным причинам, видел впервые. Наступила неловкая пауза, из которой он быстро выкрутился.
— Прошу прощенья, господа, — камердинер низко поклонился, всем своим видом выражая почтение, — можно увидеть ваше приглашение? Графиня трепетно относится к приглашённым гостям, поэтому приходится обращаться к уважаемым господам с такой несерьёзной просьбой.
Я вытащил приглашение и протянул его слуге. Тому хватило мимолётного взгляда на конверт, он снова низко поклонился и сказал:
— Господин барон, графиня будет счастлива видеть вас вместе с вашей спутницей… — он сделал паузу.
— Баронесса Рижская, — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Слуги проводят вас, господин барон. — Он вновь поклонился, а слуги заняли позиции впереди и позади нас.
Едва мы успели подняться по нескольким ступеням ведущей в здание лестницы, как камердинер, откланявшись, бросился к другому экипажу, а за ним устремились другие слуги.
— Я так волнуюсь, — Агнесса поднялась на цыпочки, чтобы прошептать мне в ухо, — мне кажется, я сейчас упаду.
— Не стоит переживать, я вас поймаю. — Я волновался не меньше её, но приходилось делать каменное лицо и скрывать дрожь в коленях.
Мы довольно долго шли по длиннющему, ярко освещённому коридору, пока не упёрлись в закрытую дверь, из-за которой слышались музыка и гул голосов.
Слуги протянули к нам руки, и, поняв значение их жеста, я сначала помог снять плащ с Агнессы, а затем снял свой, внутренне порадовавшись её оторопи, когда она увидела, во что я одет. Взяв плащи в руки, слуги встали по бокам от двери и открыли каждый свою створку. На нас сразу обрушился водопад света, гомона и музыки.
Я сначала растерянно смотрел на открывшийся мне огромный зал со множеством людей внутри, но быстро взял себя в руки и, сильнее сжав руку Агнессы, которую она подала мне, шагнул вперёд.
— Барон Максимильян, чрезвычайный и полномочный посол его величества к Подгорному престолу, с баронессой Рижской! — буквально на секунды музыка в зале умолкла, поэтому представление услышали все в зале.
Возможно, мне так показалось от волнения, но как будто все гости повернулись, чтобы посмотреть на нас. Снова заиграла музыка, и мы проследовали в зал.
— Господин барон, вы просто меня поразили, откуда взялся этот чудесный костюм? — Агнесса не отрывала от меня восхищённого взгляда.
Я, перед тем как ответить, сначала хорошенько рассмотрел её. Она выбрала себе красивое белое платье и предстала в образе пастушки, не хватало только посоха.
— Вы просто очаровательны, — я слегка пожал её руку, внутренне вздрогнув от мысли, сколько может стоить это простое на вид платье, — я сражён. И, Агнесса, называйте меня просто — Максимильян.
— Ах, Максимильян, — грустно вздохнула она, — как мне жаль сейчас, что невозможно скинуть хотя бы десяток лет. Для всех присутствующих я просто дряхлая старуха.
— Пусть только кто-нибудь попробует на это намекнуть, — нервный озноб у меня прекратился, и я снова был собран, как перед боем. — Поверьте мне, Агнесса, он сильно об этом пожалеет.
Окружающие откровенно пялились на нас, шепча что-то друг другу на ухо. Я быстро потянул за собой Агнессу, направляясь к столам, размещённым вдоль стен. Там толпилось особенно много любителей пожрать на дармовщинку, и я собрался среди них затеряться.
Наперерез нам бросилась молодая женщина в сопровождении десятка кавалеров, одетая в костюм восточной женщины с красивой маской из перьев.
— Графиня, — одними губами шепнула мне Агнесса, заметив её движение.
— Графиня. — Я низко поклонился, когда она подошла ближе, даже чуть ниже, чем было положено по протоколу. — С вашей стороны было чрезвычайно любезно послать такому отшельнику, как я, приглашение на этот прекрасный бал. Я просто восхищён тем, как всё организовано, чувствуется рука настоящей хозяйки.
Лица графини из-под полумаски видно не было, но по тону ответа я понял, что мой комплимент ей понравился.
— Что вы, господин посол, это для меня честь — приветствовать у себя в доме такого знаменитого человека, — она мило улыбнулась. — Я льщу себя мыслью, что вы расскажете нам о своих приключениях.
— Можете полностью мною располагать, графиня, — я снова поклонился, заметив, как недовольно скривилось несколько рож из её окружения.
— Представите меня своей спутнице? — графиня была само очарование. — Я раньше не видела её при дворе.
— Баронесса Рижская, заядлая домоседка, — слегка подмигнув графине, я представил ей Агнессу. — Приехала в столицу по личному делу, мне стоило больших трудов уговорить её составить мне компанию. — Я притворно вздохнул. — Я мало кого знаю при дворе.
Внезапно я уловил, как один из кавалеров графини произнёс на понятном мне, но явно не шаморском языке:
— И откуда он выкопал эту старую перечницу?
Все мужчины засмеялись, а графиня лишь слегка улыбнулась.
— У вас прекрасный костюм, господин барон. — Она открыла рот, чтобы воздать должное творению портного, но сразу закрыла его, увидев выражение моего лица.
— Сударь, если вам есть что сказать, то говорите на общем языке, понятном для всех, а если нет, то лучше молчите, пока вам его не отрезали, — громко произнёс я на шаморском, цедя каждое слово, и посмотрел в глаза съязвившему наглецу.
Сразу наступила тишина, все обернулись, чтобы послушать разговор, который мог закончиться только дуэлью. Тень удивления если и мелькнула на лице говорившего, то лишь на мгновение. Спокойно выйдя вперёд, он на шаморском сказал:
— Я смотрю, сударь, вас совсем не учили манерам?
— А вы подрабатываете учителем манер? — в карман за словом я никогда не лазил. — Сколько берёте за урок?
От одной мысли, что его, дворянина, сравнили с обыкновенным учителем, щёки говорившего налились кровью.
— Завтра, в шесть утра, в Поле поединков, — теперь он цедил свои слова. — Я прикончу тебя, наглец. Если, конечно, ты придёшь.
— Сам не заблудись по дороге, — парировал я, вызвав вспышку гнева у его товарищей, и, нагло ухмыляясь, добавил: — Оружие у каждого своё!
Графиня во время нашей пикировки слегка побледнела, а когда мы закончили, извинилась и отошла от меня, увлекая за собой кавалеров. Я повернулся к Агнессе. Та была бела, как снег.