— Поскольку тан Максимильян здесь впервые, то по обычной программе для граждан, — решил король.
— Ну, тогда прошу всех за мной. — Итак склонил голову и зашагал к первой секции.
Мы подошли к невысокому железному постаменту, на котором лежала простая рукоять меча с обветшавшей обмоткой и три куска сломанного клинка. Я уже догадался, что сейчас скажет Итак.
— Символ королевской власти, победитель демона Эй’штака, меч основателя рода нашего короля, могучий Каладборг, — тут же подтвердил мою догадку он. — Его уникальная способность в том, что он обладал огромной разрушительной силой и, по преданию, мог срезать верхушки трёх скал.
Я сдержался, чтобы не хмыкнуть от такого заявления, только серьёзный вид короля и хранителя остановил меня.
— Можно потрогать? — спросил я короля.
Тот кивнул. Под удивлённым взором хранителей я подошёл к постаменту ближе и наклонился над обломками меча. Как и следовало ожидать, металл был чёрен, слегка темнее того цвета, чем получились у меня подковы, но сходство явно было налицо. Я поднял один из обломков и посмотрел на скол. Увиденное заставило меня немного сменить своё ироническое настроение. Структура металла была отлична от всего, что я видел раньше, зёрна его были настолько мелкими и такой странной формы, что я едва не проглядел еле видные светлые прожилки. Только повернув скол под определённым углом, я заметил, что весь металл пронизывают эти тонкие нити странной консистенции и цвета.
Недоумённо взглянув на короля, я положил осколок на место и вернулся к гномам.
— Следующий — меч короля Стратклайда, огненный Дирнуин, — продолжил Итак, ведя нас в следующую секцию. — Никогда не вредит друзьям владельца, зато заживо сжигает его врагов.
Тут уже у меня даже мысли о хмыканье не возникло, поскольку я собственными глазами видел то, чего попросту не могло быть. Лежавший на постаменте меч горел спокойным жёлтым пламенем, причём горело не только лезвие, но и рукоять.
— Для того чтобы иногда протирать ложе Дирнуина, нам приходится пользоваться стальной перчаткой самого Стратклайда. — Хранитель получал удовольствие от моего ошарашенного вида. — По-другому его не взять, он воспламеняет всё, что к нему прикасается.
«Офигеть, — у меня не было других слов при виде такого явного нарушения всех основ физики и химии, — во что же это я влип?»
— Попробуй подойти ближе, — попросил меня Торгидор.
Оглядываясь на напряжённые лица моих экскурсоводов, я осторожно приблизился к мечу, помня только что сказанные слова хранителя — сгореть заживо мне вовсе не хотелось.
Приблизившись к мечу, я заметил, как при моём приближении пламя на нём слегка дрогнуло, качнувшись в мою сторону, но тут же вернулось назад. Я осторожно протянул руку ладонью вперёд, как будто хотел проверить температуру огня в кузнечном горне — руку не обожгло. Тогда я начал потихонечку вытягивать её всё дальше и дальше, пока не коснулся рукояти меча, пламя приветственно мигнуло, и я ощутил, что руке всего лишь немного тепло. Подняв и подержав меч на весу, я поразился его странному балансу, смещённому ближе к его центру. Обернувшись, чтобы спросить об этом гномов, я увидел, что они смотрят на пылающий меч в моей руке с каким-то религиозным восторгом.
— А почему баланс у него такой странный? Неудобно же ни рубить, ни фехтовать.
— По легенде, у короля правая рука была короче левой, поэтому он и попросил мастера сделать ему клинки с разным балансом, — хрипло, не отводя глаз от меча, произнёс Итак. — К сожалению, левый меч не сохранился.
Положив меч на место, я с сожалением отошёл от него, мне показалось, что пламя, по мере моего отдаления, начало опадать.
— Пойдёмте дальше. — Хранитель глухо откашлялся, прочистив горло, и повёл нас к следующему стенду, где демонстрировался железный молот с железной же рукоятью, но такой побитой и покорёженной, что мой первый вопрос был именно о ней. — Моё любимое оружие, — с такой гордостью ответил хранитель, что мне стало стыдно за моё недавнее неверие и скепсис. — Клив-Солаш, молот легендарного короля Нуаду Серебряной Руки. Отразить его удар невозможно, а если его метнуть, то он после поражения противника всегда возвращается обратно к владельцу. А рукоять так помята потому, что иногда он всё же попадал во врага не боевой частью.
— Клёво! — восхитился я и уже без спросу полез к нему.
Довольно странно было чувствовать, что, несмотря на свой вид полноценной кувалды, молот оказался довольно лёгким, и я без особого труда поднял его. Поскольку кидать его в Зале было некуда, я, немного помахав им, с сожалением вернул на место, опять поймав взгляды переглянувшихся гномов.
— Круайдин, меч короля Кухулина, — прокомментировал хранитель, глаза которого после двух предыдущих экспериментов сияли чуть ли не ярче, чем музейные люстры. — Наши книги говорят, что он разговаривал и даже пел.
— А сейчас чего молчит? — поинтересовался я, беря тёмный клинок в руки.
— Потому что со всякими олухами, хватающими древнее Оружие грязными руками, меч разговаривать не будет! — от прогремевшего в тишине музейного зала хриплого, но звучного голоса и, в особенности, ощущения вдруг завибрировавшего в моей руке меча я вздрогнул и чуть было не уронил раритет на пол.
— Он говорит!! — я тупо уставился на меч в своих руках. — Такого же не может быть, как может кусок металла разговаривать?
— Человек не может быть таким тупым, как ты! — гаркнул меч и задрожал ещё сильнее. — Клади меня на место, не дорос ещё легендарные мечи трогать!
— Ой-ой, подумаешь! — огрызнулся я, возвращая его на постамент. — Только ещё железяки всякие меня не учили!
Меч гордо смолчал, дзынькнув напоследок о своё привычное ложе.
— Все прям такие умные, куда бы только от вас деться, — бурчал я, хотя и понимал, как глупо выгляжу, ругаясь с неодушевлённым — или всё же?.. — музейным экспонатом.
Торгидор и Итак стояли с широко открытыми глазами и слушали мой диалог с мечом.
— О, какая красивая! — поразился я, опять без приглашения впершись в следующую секцию, в центре которой на каменной тумбе размером с обеденный стол лежала секира, поражавшая изяществом и тщательностью отделки.
— Любимица его величества, Лейте, секира короля Фергуса, — прокомментировал моё восклицание хранитель. — Занесите её для удара, тан.
Я подхватил прекрасно лёгшую мне в руку секиру и сделал замах. Торгидор не смог сдержать восклицание восторга, на глазах хранителя показались слёзы, я же стоял с секирой в руке и во все глаза любовался на открывшуюся красоту. Секира полыхала всеми цветами радуги, причём явственно было видно, что это не краска или куски разных металлов, собранных вместе. Создавалось такое впечатление, что самую яркую радугу в мире порубили на куски, которые потом сковали вместе в виде секиры.
— Просто чудо какое-то! — благоговейно прошептал я, с сожалением возвращая секиру на её место.
Мельком покосившись на короля, я увидел, что тот вообще лишился дара речи, став похожим на мальчугана, которому добрый волшебник вручил сразу пять эскимо.
— Молот короля Тетры, — остановился хранитель возле следующего стенда с ещё одним молотом. — По преданиям, разговаривал.
В голосе музейного деятеля явственно ощущался сарказм.
Я сразу застопорил и не стал подходить ближе, выслушивать критику от ещё одной древней железки мне не улыбалось.
— Пошли дальше, — махнул я рукой, стараясь не обращать внимания на улыбки гномов.
Экскурсия продолжилась.
— Фрегарах, меч короля Мананнана, может разрубить любой доспех.
— Энгервадель, молот короля Фритьофа, руны на нём разгораются во время войны и гаснут в мирное время.
— Атвейг, меч короля Торгара, по преданию поёт от счастья, если его вынимают для битвы, а если битв долго не случается, то с него начинают капать кровавые слёзы.
— А вот к этому мечу я не рекомендую вам приближаться, — сразу предупредил меня хранитель, показывая на лежащий в ножнах меч, от которого исходила непонятная мне угроза.
Я даже зябко поёжился, настолько мне было неуютно просто стоять рядом с ним.
— Дайнслейф Проклятый, единственное сохранившееся до нашего времени Оружие из семёрки Проклятых, — прошептал король, отступая на пару шагов. — Меч был под угрозой смерти выкован последним мастером клинков, который проклял его перед тем, как отдать королю Аргару. Если его достать из ножен, то вернуть обратно можно только после того, как он прольёт чью-нибудь кровь. Если промедлить с этим, то Проклятый может ранить или убить даже своего хозяина. Король Аргар поплатился за свои угрозы мастеру, сначала потеряв свою жену, когда захотел впервые посмотреть на него, а затем и единственного сына, который добрался до меча в то время, когда отец спал.
— Похоже на правду, — ответил я, опасливо глядя на жуткую штуковину, от которой исходила явственная эманация крови и смерти. — Я бы и без вашего предупреждения к нему не подошёл, он меня пугает.
Мы торопливо прошли дальше и остановились у предпоследнего экспоната.
— Мистелтейнн, меч короля Гардара. Легенда гласит, что это первое оружие, выкованное последним мастером клинков, поэтому единственное его уникальное свойство состоит в том, что он никогда не тупится.
— Тоже неплохо, — прокомментировал я, вспомнив, сколько времени требуется, чтобы выправить клинок, побывавший в хорошей сече.
— Ну, и последнее оружие, секира короля Берси, Хвитинг, — хранитель встал рядом со мной, — поражает врагов и исцеляет друзей, стоит только прикоснуться к ней — хоть к обуху, хоть к лезвию.
— Ух ты, — восхитился я, сразу захотелось попробовать испытать её. Секира, как и всё оружие в Зале славы, легко и удобно легла в ладонь, словно была сделана под мою руку. — Есть у кого раны, чтобы проверить?
— У моего помощника порезан палец. — Хранитель махнул рукой, подзывая к себе помощника.
Молодой гном, опасливо косясь то на короля, то на меня, подошёл к нам.
— Покажи палец! — приказал Итак таким тоном, что бедный парень, не пикнув, вытянул вперёд руку, на указательном пальце которой и вправду виднелся глубокий, слегка подживший порез.