Прошло несколько месяцев, и Клинт наконец сформулировал идею, которая вызревала в нем со времен «Сыромятной плети», когда он предложил по-другому снять кадры о перегоне скота. Теперь Клинт мечтал сделать проект по своему выбору, снять фильм так, как он хотел. Если бы американские студии наперебой стремились заполучить себе кинозвезду Клинта Иствуда, то тогда бы он снял фильм, который не только стоял бы вровень, но и превосходил достижения Леоне в жанре вестерна.
Его проект представлял собой сценарий под названием «Вздерни их повыше». Это был американизированный и переплавленный вариант трилогии Леоне. Его первоисточником послужил сценарий пилотной серии для еще одного телесериала в стиле вестерн, написанный Мэлом Голдбергом в 1966 году. Клинт посчитал, что такой сценарий может стать «правильным» проектом для начала его кинокарьеры в Голливуде, и обратился к продюсеру Леонарду Фриману, который первоначально и заказал его в качестве пилотного. Клинт попросил Фримана по возможности превратить его в художественный фильм. Но Фриман, который к этому времени уже спродюсировал сериал «Мистер Новак», был занят разработкой идеи нового сериала «Гавайи 5–0». В результате Фриман и Голдберг положили сценарий «Вздерни их повыше» на полку.
Этот сценарий впервые попал к Клинту через Ирвинга Леонарда, который оказался дружен с агентом Фримана Джорджем Литто. Однажды за ужином Литто рассказал Леонарду о сценарии под названием «Вздерни их повыше», Леонард подумал, что он может заинтересовать Клинта, и спросил, не может ли он прислать ему копию. Литто отправил копию на следующий день. Вместо того чтобы возвращаться к Леоне, Клинт решил делать этот фильм сам. «Когда [Леоне] разговаривал со мной о том, чтобы снять “Однажды на Диком Западе”[40] и тот материал, который позже превратился в фильм “За пригоршню динамита”[41], он не скрывал, что это были бы просто повторы того, что делалось раньше», – вспоминал Клинт.
«Я больше не хотел играть этого персонажа, поэтому по возвращении сделал очень малобюджетную картину под названием “Вздерни их повыше”. Она была немного более характерной. Наверное, пришло мое время сняться и в некоторых американских фильмах, потому что, хотя мои прежние фильмы были очень успешными, кинобизнес по какой-то причине все еще считал меня итальянским киноактером. Я помню, как ребята из Paramount рассказывали, что когда они пытались занять меня в киносъемках, то все им говорили: “Так это же обычный телевизионный актер”. Меня не замечали, не считали “своим”. А многие другие актеры, которые были замечены, уже преуспевали куда больше, чем я».
Первое, что сделал Клинт, – передал сценарий более влиятельному агенту из компании William Morris. Его звали Леонард Хиршан. Хиршан, как и любой достойный представитель кинобизнеса, очень не любил иметь дело с проектами, которые поступали к его клиентам из внешних источников. И это был вопрос не столько эго, сколько компоновки проекта. Дело в том, что, объединяя писателей и актеров, работавших с агентством, это агентство получало право голоса практически во всех аспектах кинопроизводства. В силу этого первое, о чем подумал Хиршан: не передать ли этот проект на сторону, а Клинта занять в фильме «Золото Маккенны»? Это был боевик с отличным ансамблем актеров, главные роли в котором играли Грегори Пек и Омар Шариф. Клинт прочитал сценарий «Золота Маккенны», но он его не впечатлил*. Актер посчитал, что участие в этой картине станет для него шагом назад, возвращением к ансамблевому стилю фильма «Хороший, плохой, злой» или, что еще хуже, сериала «Сыромятная плеть».
Клинт продолжал настаивать на том, что нужно продолжить работу над фильмом «Вздерни их повыше». Он полагал, что финансовые успехи лент «За пригоршню долларов» и «На несколько долларов больше» (последний получил еще менее благоприятные рецензии, чем «Пригоршня», но продолжал идти во множестве кинотеатров первым показом и собрал 4,3 миллиона долларов, почти на миллион долларов больше, чем «Пригоршня») позволяют надеяться на то, что новый фильм может рассчитывать на финансирование Артура Крима и Арнольда Пикера из UA. И Клинт оказался прав. Как только был заключен контракт, он сразу обратился к Теду Посту, одному из своих любимых режиссеров в сериале «Сыромятная плеть», чтобы тот начал работу над новым фильмом.
29 декабря 1967 года началось производство ленты «Вздерни их повыше», а Пикер и Крим выпустили в прокат «Хороший, плохой, злой»; таким образом, все три фильма трилогии вышли на экраны в течение одного года. Это событие подняло целое цунами дебатов среди высоколобых критиков, которые либо полюбили фильм, либо его возненавидели. Чего им не удалось – так это игнорировать картину. Критики с умеренными взглядами, например Чарльз Чамплин, жаловались в Los Angeles Times, что «существует непреодолимый соблазн переименовать фильм ”Хороший, плохой, злой“, который крутят сейчас по всему городу, и назвать его ”Плохой, скучный и нескончаемый“. Почему? Только потому, что это так и есть». Полин Кейл, верховная жрица кинокритики, с высоты своего положения в журнале The New Yorker, воспарив над миром простых смертных, объявила фильм «глупым» и «ужасным» и удивлялась, почему он вообще именуется вестерном. Журнал Time стал воротить нос от картины, после того нехотя признал стилистику Леоне, одновременно дав режиссеру хороший шлепок за то, что он осмелился покушаться на самое святое из всего чисто американского – на вестерн.
Основной кинокритик New York Times Рената Адлер писала в выпуске газеты от 25 января:
«”Пережженный, исковерканный и потрескавшийся” (упоминать его настоящее название здесь представляется просто неуместным) – это, вероятно, самый дорогой, постный и отталкивающий фильм за всю историю этого жанра. Если, фигурально говоря, на 42-й улице стоят маленькие тележки, с которых торгуют садизмом, то этот фильм, который вчера начали показывать в кинотеатрах Trans-Lux 85th Street Theatre и в DeMille, представляет собой целый супермаркет с такими товарами… Он длится два с половиной тягучих часа… и все это время тянется бессмысленная последовательность сцен, происходящих вокруг моста… Как можно превзойти такие шедевры, как “Мост короля Людовика Святого” или “Мост через реку Квай”? Иногда все это начинает казаться забавным…»
Оценка фильма не сильно изменилась к лучшему и в последующие годы, когда Адлер ушла из Times, а ряд чрезвычайно высоколобых кинокритиков стали все чаще поворачивать свои носы в сторону Клинта. Так продолжалось до первых годов нового века, т. е. до появления Манолы Даргис. Даргис была первой из кинокритиков, которая не стала отметать Клинта по определению, автоматически, как человека, чье творчество не соответствует эпохе, жанру и так называемому духу времени. Впрочем, The New York Times продолжала гнуть свою более-менее стандартную «линию партии». Всякий раз, когда на экранах появлялся фильм «Хороший, плохой, злой», газета в своем телевизионном разделе из года в год печатала одну и ту же однострочную рецензию, которая хотя и была жестокой и снисходительной, но на самом деле не так уж далеко отстояла от того, что чувствовал по отношению к фильму сам Клинт. Текст ее гласил: «Рык, ворчание и немного слов. Клинт ступает по воде, аки посуху».
Изо всех критиков только Эндрю Саррис в Village Voice оказался готов признать, что в стилистике Леоне и его трилогии что-то есть. Саррис, предшественник «авторского» движения в американской кинокритике, унаследовал от критиков французской «Новой волны» весьма противоречивую оценку американских фильмов. Стоит напомнить, что тогда его считали бунтарем, а сегодня по иронии судьбы справедливо почитают как ретрограда. Его авторская теория прославляла жанровые фильмы и режиссеров, делавших их более кинематографичными и личными, а не корпоративный, безличный и, следовательно, заурядный продукт, который выдавала старая система индустриальных студий. Саррис, посмотревший трилогию еще до ее выхода в прокат, написал обзор из двух частей, который появился на страницах Village Voice 19 и 26 сентября 1968 года под названием «Спагетти-вестерны». В обзоре кассовый успех фильмов Леоне объяснялся притягательностью их авторского начала (тем, к чему другие критики оказались совершенно слепы). Таким образом, Саррис ввел трилогию и ее режиссера в мир моды, хитов и хиппи, к которому принадлежал и сам. Если до публикаций Сарриса было не принято хвалить эти фильмы на коктейльных вечеринках, проходивших на Пятой авеню, то после они стали главными темами обсуждений в кафе и на кухнях. Саррис писал:
«[Нью-йоркская культурная сцена] в основном остается враждебной по отношению к вестернам даже в их чистом виде. Но вестерн, подобно воде, приобретает вкус за счет примесей, и с 1945 года вестерны многократно увеличили свои возможности, а также навязчивые идеи и неврозы… То, что привнесли в них Куросава и Леоне, – это сентиментальный нигилизм, который ставит выживание выше чести, а месть – выше морали… Как ни странно, в фильмах, следующих за лентой “За пригоршню долларов”, Леоне еще больше углубился в американскую историю и политику. Я говорю “странно”, потому что от итальянского режиссера можно было ожидать стилизаций в духе чего-то иностранного с неопределенными пространственно-временными координатами, например создания универсальной “Мексики”, которую можно было снимать в любом месте на Средиземном море и относить к любому столетию – от шестнадцатого до двадцатого… Спагетти-вестерн – это в конечном счете произведение не для обитателей башен из слоновой кости, и в этом виде оно функционирует как эпическое творение о насилии и мести»[42].
«Хороший, плохой, злой» за свой первый показ на внутреннем рынке принес в кассы кинотеатров 6,3 миллиона долларов. Слава Клинта взвилась вверх, как ракета, и он наконец смог найти финансирование для фильма «Вздерни их повыше». Чтобы фильм действительно получился таким, как задумывался, Клинт создал