Дома у Клинта также наметились перемены. В мае 1968 года, после пятнадцати лет брака, Мэгги родила мальчика, которого она и Клинт назвали Кайл Клинтон Иствуд. Рождение ребенка вызывало разные чувства. Для Мэгги Кайл стал неоспоримым подтверждением самого существования ее необычного брака. В совместном интервью (что случалось достаточно редко), которое супруги дали вскоре после этого события, Мэгги объясняла, что секрет их долгого и успешного (именно так она его назвала) брака заключался в том, что «мы не верим в единение!». Клинт повторил это выражение, хотя и добавил немного другой ракурс: «[К тому времени, когда у нас родился ребенок], я знал, что мы сможем прожить достаточно долго… что мы останемся вместе».
На фоне всех перемен и похвал Клинт сразу же отправился снимать еще один фильм, которому, как оказалось, была уготована судьба одной из самых худших его лент. Картина «Золото Калифорнии» представляла собой широкоформатную версию относительно малоизвестного бродвейского мюзикла 1951 года, в котором была только одна полухитовая песня «Они называют ветер Марией» («They Call the Wind Maria»). Этот проект был совместной работой Алана Дж. Лернера и Фредерека Лоу, которые вместе сделали также несколько других мюзиклов, в частности «Бригадун» (1947), «Моя прекрасная леди» (1956) и «Камелот» (1960). Все эти бродвейские шоу были превращены в популярные фильмы. Такая же судьба ждала и «Золото Калифорнии».
В конце 1960-х киномюзиклы стали очень популярными, потому что эра песен и танцев Фреда Астера и Джина Келли давно прошла. Только «Моя прекрасная леди» (1964) режиссера Джорджа Кьюкора получила восемь «Оскаров», включая статуэтку за лучший фильм, и была номинирована еще на четыре премии; звезда этого фильма Рекс Харрисон стал лучшим актером. Правда, спустя всего три года Харрисон ухитрился почти в одиночку уничтожить этот жанр и свою собственную карьеру (прихватив с ними заодно студию 20th Century-Fox, которая еще пошатывалась после катастрофы с «Клеопатрой», в которой он тоже участвовал). Дело было в том, что Харрисон снялся в непродуманном, плохо снятом и проигнорированном публикой фильме «Доктор Дулиттл», который необъяснимым образом получил номинацию на «Оскар» за лучший фильм. Отвратительное впечатление от фильма, казалось, раз и навсегда положило конец высокобюджетным мюзиклам, но тут компания Paramount решила попытаться превратить мюзикл «Золото Калифорнии» в кинематографическую феерию стоимостью 14 миллионов долларов…
После окончания в Голливуде студийной эры в отрасли появилась новая логика. Фильм «Золото Калифорнии» представлял собой (по крайней мере, на первый взгляд) вестерн, т. е. еще один жанр, считавшийся проблемным, – главным образом благодаря распространению вестернов на телевидении. Студия понадеялась, что последняя большая голливудская звезда – «ковбой» Клинт Иствуд – поможет ей оживить оба жанра – и вестерн, и мюзикл. Чтобы заполучить Клинта, студия создала в фильме роль Парднера, которой не было в оригинальной бродвейской версии. Парднер представлял собой любопытную смесь «хорошего» Роуди из сериала «Сыромятная плеть» и «плохого» Человека без имени из спагетти-вестернов. С другой стороны, продюсеры свели Клинта с Ли Марвином, сыгравшим «седого» в оскароносном шедевре Эллиота Сильверштейна «Кэт Баллу» (1965). На голливудском языке это называлось «не пропустить кастинг». К этому миксу был также добавлен режиссер – лауреат Пулитцеровской премии Джошуа Логан[54]. Его опыт создания нескольких других бродвейских мюзиклов, в том числе прибыльного «Камелота» (1967), казалось бы, должен был обеспечить торт нового фильма обильной сахарной посыпкой финансового успеха.
Клинт очень хотел участвовать в этом проекте. Ему всегда нравились фильмы Джошуа Логана, он считал его «актерским» режиссером и чувствовал, что ему нужно поработать с таким человеком после «механического» режиссера Брайана Хаттона в фильме «Там, где гнездятся орлы». Он также с нетерпением ждал совместной работы со сценаристом Пэдди Чайефски, который пообещал радикально переосмыслить оригинальную бродвейскую историю и сделать ее бесконечно более удобной для экрана. И наконец, Клинту понравился спокойный музыкальный стиль Андре Превина. Превин был нанят, чтобы написать несколько новых песен специально для Клинта, и пообещал приблизить их к тихому джазовому стилю актера, чтобы ему было их легко петь.
Ирвингу Леонарду удалось получить для Клинта аванс в 500 000 долларов. Эта цифра все еще была значительно ниже его постоянно требуемого миллиона, но Леонард настолько хитро сконструировал контракт, что большая часть гонорара Клинта приходилась на налоговые льготы, а сам он, как предполагалось, будет иметь солидное участие в ожидаемой прибыли. Леонард также сумел получить одобрение Клинта относительно выбора актеров, благодаря чему актриса Джин Сиберг смогла получить роль мормонской жены, которую Парднер решает купить и которая впоследствии входит в сложные трехсторонние отношения героев. Лернер создал этого персонажа, чтобы немного заинтересовать молодежную часть зрительской аудитории, а Клинт настоял, чтобы эту роль сыграла Сиберг.
Многие считали Сиберг француженкой – видимо, из-за ее ролей в фильме Отто Преминджера «Святая Жанна» (1957), французской картине «Здравствуй, грусть» («Bonjour Tristesse», по-английски «Hello, Sadness», 1958) и особенно в революционной французской ленте Жана-Люка Годара «На последнем дыхании» («Bout de Soufe», 1960). Последняя картина стала одной из жемчужин французской «Новой волны», вызвала международную сенсацию и после появления ленты «Бонни и Клайд» вдохновила на подвиги целое поколение независимых американских кинематографистов. На самом деле Сиберг родилась в штате Айова, переехала в Париж на время съемок в картинах «Святая Жанна» и «Здравствуй, грусть» и некоторое время продолжала жить во Франции после съемок ленты «На последнем дыхании». К тому времени, когда она согласилась появиться в «Золоте Калифорнии», ее карьера находилась в упадке – главным образом, из-за ее активного участия в различных левых радикальных организациях и откровенной поддержки широко известной американской Партии черных пантер. Эта поддержка привлекла внимание Дж. Эдгара Гувера, который, как многие полагали, использовал ФБР, чтобы преследовать ее до тех пор, пока она в 1979 году не совершила самоубийство – в возрасте сорока одного года Сиберг умерла от передозировки снотворного.
Но в тридцать один год она еще была восхитительной красавицей с большими глазами, высокими скулами и утонченной европейской аурой. Клинта, который впервые увидел Сиберг во время кастинга, она едва не довела до безумия. По его настоянию она была немедленно принята на работу, и они сразу же начали роман, который ни от кого не скрывали. Роман продолжался даже после того, как сам фильм вышел из-под контроля режиссера Логана, чья маниакальная депрессия оказалась безудержной. Эта депрессия вылилась в распухший бюджет – на производство фильма, в котором было столько же жизни, сколько в забальзамированном теле, ушло 30 миллионов долларов.
Сиберг и Клинт прекратили отношения, когда на съемочной площадке в Орегоне появилась Мэгги с младенцем «на буксире». Но как только она уехала, весь актерский состав и съемочная группа облегченно вздохнули, и роман возобновился. Так продолжалось до тех пор, пока из-за разногласий между Логаном, Чайефски и Клинтом у группы не закончились деньги на натурные съемки и актерам для завершения фильма не пришлось вернуться в павильоны Голливуда. В этот момент – возможно, чувствуя, что он находится слишком близко к дому, а съемки подходят к концу – Клинт бросил Сиберг. Сердце Джин было разбито, и она не нашла себе покоя даже в бурном браке с Роменом Гари.
После пяти изнурительных месяцев работы стало ясно, что Логан понятия не имеет, что делать с растущим финансовым монстром, в который превратился фильм «Золото Калифорнии». Картину неофициально закончил помощник режиссера Том Шоу. К тому времени студия Paramount, финансировавшая фильм, хотела только того, чтобы съемки как-то закончились. Руководство студии и все вовлеченные в это дело люди уже свыклись с мыслью, что фильм станет одной из самых дорогих «рождественских индеек», представленных почтенной публике. Несмотря на то что за первый год проката только в США фильм собрал солидную сумму в 14,5 миллиона долларов (чему способствовали отдельные благоприятные рецензии и бесспорная «кассовость» образа Клинта), он так и не достиг точки безубыточности, которая из-за всех перерасходов была расположена где-то у отметки в 60 миллионов долларов. В последующие годы критические отклики на фильм лучше не стали. (Times не устает напоминать об этом каждый раз, когда фильм появляется в телевизионной программе: «Мюзикл о золотой лихорадке в Калифорнии. Утонченный, но приземленный. А Клинт поет как лось»[55].)
Несмотря на то что фильм «Золото Калифорнии» нельзя было назвать полной катастрофой, он, несомненно, ознаменовал собой нисходящий поворот в прежде неуклонно восходящей карьере Клинта. Теперь, когда 1960-е годы сменились 1970-ми, а доминировавшие прежде в Голливуде студии начали уступать место независимым фильмам, Клинт решил сделать гигантский скачок вперед. По его мнению, студийная работа, подобная созданию «Золота Калифорнии», теперь стала динозавром индустрии. Такой подход полностью утратил свою актуальность и стал неприменим к созданию новых независимых фильмов. Клинт был уверен, что он может сделать эту работу лучше.
Проще говоря, он хотел стать режиссером.
Но для этого ему прежде всего пришлось стать продюсером. Никто не собирался его нанимать на должность режиссера, несмотря на его звездный статус. Никто не доверит снимать фильм с бюджетом в несколько миллионов долларов человеку, у которого нет режиссерских титулов. Ему пришлось самому искать деньги и использовать их для глубокой модернизации компании Malpaso. Тем временем он продолжал смотреть, слушать, продюсировать, а также сниматься в фильмах других режиссеров, у которых, по его мнению, он должен был чему-то научиться.