Если в фильме «Сыграй мне перед смертью» и была какая-то серьезная ошибка, то это было отсутствие у Дэйва тяги к самопознанию. Хотя Эвелин – явно сумасшедшая, и Дэйва поначалу зритель может посчитать невиновным, фильм Клинта сильно отличался (в худшую сторону) от «Психо». В нем отсутствовал какой-либо намек на более глубокую, темную сторону Дэйва – человека, который прячется за приятным голосом, неизбирателен в сексуальных отношениях и применяет насилие как метод решения проблем.
Тем не менее зрители обратили внимание на Клинта и на «что-то новое», что он вывел на экран, – хотя герой его фильма не связывал все точки реальной личности и образа. Впрочем, такой подход должен был полностью измениться в следующем фильме. Это был фильм о детективе, который не только нарушает все установленные правила, но и получает от этого огромное (и крайне сомнительное) удовольствие.
Фильм «Грязный Гарри» позволил Клинту показать теневую сторону своей экранной персоны и дать ей возможность радостно пожать руку светлой. Забегая вперед, нужно сказать, что этот необычайный подвиг взволновал зрителей по всему миру, хотя (или потому что) он донельзя испугал их. В этом смысле фильм «Грязный Гарри» оказался даже более личным, чем «Обманутый», и это действительно замечательное достижение.
А ведь его могло вообще не быть.
Ознакомившись со сценарием «Грязного Гарри», написанным Хэрри Джулианом Финком и его женой Р. М. Финк, Дженнингс Лэнг взял рекламный проспект и отправился с ним к Полу Ньюману, считая, что фильм идеально подходит для него. Но после прочтения сценария Ньюман отказался от участия в фильме, потому что почувствовал, что этот персонаж для него слишком «правый».
Затем Лэнг вспомнил о Синатре, потому что ранее тот снимался в нескольких успешных детективных фильмах. Персонаж, которого он играл, Тони Рим, также был очень жестким, и Синатра потратил достаточно времени, чтобы придать ему очарования. Лэнг надеялся, что он сделает то же самое с Каллаханом. Первоначально Синатра проявил некоторый интерес, но как только понял, насколько несимпатичен Каллахан на самом деле, он отказался от участия в проекте, опасаясь, что зрители ополчатся на него за то, что он играет такого низкопробного героя. Впрочем, при переговорах Синатра утверждал, что отдать должное этой роли ему мешает травма руки[64].
Клинт все еще был завязан на производстве фильма «Сыграй мне перед смертью», в успехе которого Лэнг не был уверен. В конце концов, Лэнг так и не смог найти звезду, которая сыграет эту роль, поэтому продал права на фильм ABC Television. Канал намеревался превратить ленту в телевизионный фильм, но затем понял, что чрезмерное насилие, показанное в фильме, будет неподходящим для телевизионной аудитории, и в свою очередь продал права на картину Warner Brothers.
Warner Brothers – Seven Arts, как тогда называлась студия, находилась в смятении и под угрозой распада. Дело в том, что в 1969 году ее приобрела Kinney National Company – компания, занимавшаяся прокатом автомобилей, парковками и ритуальными услугами, принадлежавшая Стиву Россу. Росс хотел использовать эти активы, чтобы войти в кинобизнес. Для исправления, казалось бы, безнадежного финансового состояния студии Росс нанял команду из трех грозных управляющих: Тед Эшли был одним из самых влиятельных агентов в бизнесе; бывший продюсер компании Filmways Джон Кэлли снял много успешных фильмов, в том числе «Топкапи» Жюля Дассена (1964); адвокат Фрэнк Уэллс мастерски вел дела, связанные с бизнесом.
Первая цель Росса заключалась в создании списка талантов, делавших кассу, и первой звездой, которую он хотел привлечь, был Клинт Иствуд, чей неэксклюзивный контракт с Universal не только заканчивался, но и, по словам Фрэнка Уэллса, «уже протух». Уэллс был одним из немногих людей, которым Клинт доверял и с которыми он разделял свои разочарования. Когда Уэллс узнал о сценарии «Грязного Гарри», который Лэнг не решался дать Клинту, он буквально прыгнул на него.
Клинта привлекли те черты характера, которые оттолкнули Ньюмана и испугали Синатру, поскольку давали ему возможность показать элемент, отсутствующий в фильме «Сыграй мне перед смертью», а именно чувство вдохновенной ярости. Грязный Гарри был яростно антиавторитарным, особенно в его отношениях с начальником полиции и мэром Нью-Йорка (в Нью-Йорке изначально планировались съемки).
Кроме того, сценарий содержал изрядное количество насилия, которое позволяло Каллахану размять некоторые мышцы и показать, что он все еще мачо и оскорблять его не дозволено никому – ни мужчине, ни женщине, ни преступнику, представлявшему, по его мнению, отдельный вид человеческой расы. Здесь, однако, сценарий делал более крутой и интересный поворот. В отличие от других злодеев, с которыми сталкивался Клинт, особенно в спагетти-вестернах, в данном случае убийца, которого Каллахан намеревается выследить, психотически явно связан с ним самим. Очевидно, что садист, убийца женщин и детей Скорпион (Энди Робинсон) в некотором смысле олицетворяет темную (или более темную) сторону самого Каллахана, убийственно глубокую яму, у края которой он стоит, но пока в нее не прыгнул. Кинокритик и историк кино Лоуренс Кнапп заметил: «Погоня Гарри за Скорпионом настолько интенсивна, что сама по себе становится отклонением от нормы, болезнью, столь же глубокой, как и у Скорпиона. Скорпион – это двойник Гарри». Скорпион любит оставлять загадочные заметки и отправлять власти на охоту за призраками, наслаждаясь такими играми в лихорадке своего садистского безумия. Каллахан же любит играть в игру под названием «Сколько жизней или пуль осталось в моей пушке 44-го калибра?» – игру своеобразную и не менее садистскую. Запущенная в первый раз, игра Каллахана кажется продуктом случайности, поскольку он загоняет грабителя в банк, и тот сразу старается сообразить, как бы завладеть его оружием. Это приятная сцена, которая позволяет зрителю, по крайней мере в данный момент, отождествить себя с непоколебимо сильным героем, современным Человеком без имени. Однако когда подобная сцена возникает во второй раз в кульминации фильма с самим Скорпионом, то она становится психотическим ритуалом, почти гипнотической реакцией на его собственное садистское безумие, когда из-за своего ранения он не в силах сделать ничего, кроме как подыгрывать Каллахану.
Эта сумасшедшая игра в кошки-мышки, в которую играют двое, в конечном счете определяет, победит ли «хорошая» сторона Каллахана его «плохую» сторону. (В результате получается ничья.) Потрясающий и неожиданный поворот сюжета фильма углубляет характер Каллахана. Скорпион похитил и убил еще одну жертву – молодую девушку. Каллахан выслеживает его и ловит на пустом стадионе (изящная метафора как отсутствующей совести у Скорпиона, так и гладиаторского аспекта их титанической битвы). Позже Каллахан потрясен сообщением о том, что хладнокровный убийца был освобожден из-за нарушения его прав. Ярость уничтожает остатки сомнений, и Каллахан начинает преследовать Скорпиона, уверенный в том, что убийца не сможет удержаться от нового преступления. Как и ожидалось, Скорпион (чья линейная психология опасно приближает его персонаж и сам фильм к пародии) снова начинает буйствовать, на этот раз похищая невинных детей. Это дает Каллахану возможность загнать его в угол и покончить с ним раз и навсегда, прежде чем его опять освободят по закону, чтобы он снова мог убивать. Красота (и ужас) этого отрывка истории заключается в том, что Каллахан становится и судьей, и присяжными, и палачом. Скорпион взял мальчика в заложники и держит его под дулом пистолета. Каллахан убивает его, выстрелив чуть выше головы мальчика. Сила второго выстрела из револьвера 44-го калибра отбрасывает Скорпиона в болотистый залив. Затем Каллахан неожиданно швыряет свой жетон полицейского в болото и уходит с места убийства. По экрану бегут заключительные титры.
Если Клинт отождествлялся в фильме со всеми Каллаханами мира, то он также идентифицировался со всеми Скорпионами или, по крайней мере, со страхом каждого Каллахана, что где-то его поджидает Скорпион. Наконец, нашелся персонаж, которого он захотел сыграть. Но не срежиссировать.
Когда Уэллс впервые упомянул о возможности сыграть Грязного Гарри, а Клинт проявил к этому интерес, Уэллс спросил его, что нужно сделать, чтобы это произошло. Понимая, что после фильма «Сыграй мне перед смертью» он не готов стать режиссером столь сложного фильма и одновременно сыграть в нем главную роль, Клинт без колебаний ответил: «Нужен Дон Сигел». «Я был одним из тех, кто привлек к делу [Сигела]… Когда я пришел в Warner Brothers, на этот [фильм]… то привлек Сигела. Я договорился с Warner Brothers: ”Я сделаю это, если вы позволите мне нанять такого режиссера, как Дон Сигел, и мы вернем эту историю к ее первоначальной концепции”»[65].
Безусловно, Клинт смог бы поставить и «Грязного Гарри», но он решил, что фильм «Сыграй мне перед смертью» оказался слишком «утомительным и вредным», чтобы снова загружать себя работой. И – по крайней мере, в тот момент – он предпочел сделать лучшее из возможного – привлек к работе свое закадровое alter ego, Дона Сигела. «Режиссура – это тяжелая работа, – рассказывал он одному из интервьюеров. – Вы должны в течение всего дня оставаться в форме, а это может быть утомительно. Я научился режиссуре самостоятельно. Это не актерское мастерство, когда вы можете перед работой не спать до часа ночи. Как режиссеру мне пришлось ложиться до одиннадцати».
У Сигела был контракт с Universal, но Лэнг был рад отпустить его – он хотел, чтобы Клинт был счастлив (и избавился от проекта) и чтобы при удобном случае они могли бы снова поработать вместе.
Сделку заключили весной. Сценарий претерпел множество переписываний, в том числе рукой Джона Милиуса, но было решено, что версия Финка остается лучшей. Кстати, это был единственный вариант сценария с фразой: «Повезет ли мне? Ну, повезет ли, подонок?», которая станет одной из фирменных фраз Клинта.