На этот раз даже самые суровые критики творчества Иствуда (за исключением Кейл) изо всех сил старались похвалить качество фильма и игру Клинта. Даже в том случае, когда кинокритикам не особенно нравилось содержание картины, им приходилось восхищаться тем, как мастерски построено действие фильма или показаны все более отчаянные, но продуманные попытки Клинта разгадать действия маньяка. Так, Кэтлин Корнелл писала в New York Daily News: «Иствуд просто потрясает… его исхудавшее лицо голодного человека демонстрирует весь спектр обуревающих его чувств… Благодаря усилиям сценариста и режиссера Ричарда Таггла этот подчеркнуто неряшливо сделанный, но удивительно умный фильм иногда пугает зрителя так же, как один из напряженных триллеров Хичкока». Дж. Хоберман в Village Voice назвал ленту «одним из лучших, самых рефлексивных и рефлективных фильмов Иствуда со времен “Бронко Билли”»: «По моему мнению, это лучший голливудский фильм из тех, что вышли в этом году». Непреклонной осталась одна Кейл: «”Петля” – это противоположность изысканному кино… Клинт, кажется, пытается с его помощью прорваться сквозь отсутствие у актера мужества». В редкой демонстрации своих эмоций на публике – а именно в выпуске журнала Video за май 1985 года – Клинт наконец отреагировал на эти заметки, оценив Кейл как простого паразита, который цепляется за него всю свою карьеру, чтобы почувствовать себя более важной персоной: «[Кейл] нашла проспект, который выведет ее в звезды. Я – всего лишь один из тех, кто помог ей на этом пути». Впрочем, правда состояла в том, что в Голливуде не было недостатка в актерах, актрисах и режиссерах, которые чувствовали то же самое.
«Петля» вышла в прокат на Монреальском кинофестивале 1984 года и собрала во время первого внутреннего показа внушительные 60 миллионов долларов. Эта сумма превысила 100 миллионов долларов после первой демонстрации фильма за рубежом и продажи прав для ТВ и видео. В тот год, в основном благодаря успеху «Петли», Клинт был назван журналом Quigley первой звездой кассовых сборов в мире, причем второй раз подряд. Он появился в первой десятке списка в шестнадцатый раз – больше, чем любая другая ныне живущая звезда.
22 августа 1984 года Клинта пригласили оставить отпечатки своих рук и ног в легендарном голливудском Китайском театре Граумана и таким образом присоединиться к величайшим легендам кино всех времен. После короткого разговора с относительно небольшой толпой, которая собралась по такому случаю в середине дня (эти события никогда широко не освещались именно для того, чтобы собравшаяся толпа была маленькой и управляемой), Клинт, с гордостью глядя на Кайла и Элисон, нацарапал рядом с отпечатками своих ладоней: «Вы сделали мой день».
Фильм «Петля» еще показывали в кинотеатрах, когда Клинт наконец-то приступил к съемкам ленты «Заваруха в городе» с Бёртом Рейнольдсом. Разница в зарплатах двух звезд отражала уровень их текущей популярности: Клинту заплатили 5 миллионов долларов, а Бёрту – 4 миллиона. Работая вместе, обе звезды выглядели счастливыми – даже если их широко разрекламированные дружеские отношения были скорее продуктом PR, чем реальностью. Правда состояла в том, что они никогда тесно не общались; в мемуарах Рейнольдса Клинт – не более чем его случайный знакомый.
В начале работы возникла напряженность между Клинтом, Рейнольдсом и режиссером Блейком Эдвардсом, который участвовал в написании сценария. Центральный вопрос состоял в кастинге, но реальные проблемы были намного глубже. Дело в том, что Эдвардс изначально передал сценарий не Клинту, а Сондре Локк, то есть попал в одну из типичных ловушек, которые в Голливуде срабатывают едва ли не каждый день. Эдвардс спросил ее, будет ли она читать сценарий, заметив, что она идеально подойдет на роль Кэролайн, подруги Мерфи (Рейнольдса). Он также сказал, что видел ее в фильме «Бронко Билли», ему понравилась ее игра и он бы хотел, чтобы она снялась у него. Чтобы она согласилась, Эдвардс предположил, что появление Локк в этом фильме раз и навсегда выведет ее из той гигантской тени, которую отбрасывала на нее карьера Клинта.
Неудивительно, что Локк решила воспользоваться этим случаем. Именно тогда Эдвардс сменил тему и спросил Локк, не возражает ли она против того, чтобы передать сценарий Клинту. «Не успела я опомниться, – рассказывала позже Локк, – как Блейк со своей женой Джули Эндрюс уже обедали с Клинтом и со мной. Затем неожиданно появился Бёрт Рейнольдс, а через несколько недель меня просто вывели из игры и забыли».
По-видимому, Эдвардс использовал Локк как трамплин, позволяющий добраться до Клинта, чтобы заключить сделку с Malpaso, которая, в свою очередь, обеспечила бы финансирование и одновременно твердое обязательство двух звезд сняться в фильме, который он будет режиссировать.
Еще до того, как фильм вышел на стадию производства, треугольник из Эдвардса, Иствуда и Рейнольдса натолкнулся на кирпичную стену размером с широкий экран Cinemascope[99]. Конечно, и Клинт, и Рейнольдс первоначально одобрили сценарий, но теперь каждый был заинтересован в том, чтобы выглядеть и звучать лучше партнера. В результате Рейнольдс стал вносить в сценарий разнообразные изменения, и эта работа привела к многомесячным задержкам, которые приводили Клинта в бешенство, однако обеспечивали ему достаточно времени, чтобы посещать ближайшее поле для гольфа. А Рейнольдс все продолжал предлагать изменения, и дело кончилось тем, что старинные приятели, используя Эдвардса как вынужденного посредника, стали косвенно бороться между собой за каждый нюанс сценария. За год до этого Эдвардс снимал Рейнольдса в фильме «Мужчина, который любил женщин», уже сталкивался с подобными трудностями и как-то научился справляться с постоянно капризничающим актером. Но он не знал, как обращаться с Клинтом, и, возможно, предположил, что и для управления им придется надеть такие же лайковые перчатки. Проблема заключалась в том, что Клинт, всегда нетерпимый к слабости, по-своему истолковывал особенности режиссуры Эдвардса. Загоревшись той или иной работой, Клинт любил выходить на съемочную площадку и выполнять ее. И чем более двусмысленным становилось поведение Эдвардса, тем меньше Клинт верил в то, что он сможет сделать свою работу. Кончилось тем, что незадолго до начала съемок Эдвардс, измученный эгоизмом Рейнольдса и нетерпением Клинта, бросил все и ушел из фильма. Официальной причиной его ухода были «творческие разногласия», но неофициально инсайдеры говорили о некоем последнем взрыве гнева со стороны Клинта, в результате которого Эдвардса либо попросили покинуть команду фильма, либо просто «ушли» из нее.
По словам Рейнольдса, которые он приводит в своих мемуарах, Клинт фактически организовал уход Блейка, заменив его Ричардом Бенджамином – менее известным, более симпатичным и менее дорогим режиссером[100]. Первоначальное название ленты «Заваруха в Канзас-Сити» теперь было по команде Клинта изменено на более простое и понятное – «Заваруха в городе». Всегда надежный Фритц Мэйнс вместо Эдвардса стал линейным продюсером, а сценарий переписали на некоего Сэма Брауна (это был псевдоним, одобренный Гильдией киносценаристов).
Естественно, Рейнольдс рассматривал все эти события как поглощение проекта Клинтом, который нарушил тонкий баланс сил, существовавший между двумя суперзвездами. Кроме того, за время долгой предварительной стадии через съемочную площадку прошло множество актеров и актрис, которых ждали другие обязательства. Говорили, что они сменялись так быстро, как кегли в боулинге в субботу вечером. Окончательный состав актеров второго плана сложился всего за несколько дней до начала съемок – это были Мэдлин Кан, Джейн Александер, Рип Торн, Ирен Кара, Ричард Раундтри и Тони Ло Бьянко.
Сюжет был столь же мрачным, сколь и проходным: детектив эпохи депрессии Майк Мерфи (Рейнольдс) обнаруживает, что его партнер Дел Свифт (Раундтри) хочет купить бухгалтерские книги у бухгалтера крестного отца одной из банд, чтобы продать их главе банды соперников. Естественно, это приводит к быстрой гибели Свифта. Достаточно скоро Мерфи получает эти бухгалтерские книги, а вместе с ними и смертный приговор от крестного отца (Ло Бьянко). Он похищает подругу Мерфи (Кан) и заручается поддержкой своего бывшего соратника по полиции лейтенанта Спира, которого играет Клинт (весь фильм Клинт носит натянутую на глаза фетровую шляпу, как будто хочет, чтобы его никто не узнал). Фильм заканчивается взрывом, который ничего не объясняет и только дает возможность остановить череду запутанных, несмешных и непонятных событий.
Нет ничего удивительного в том, что экранная «химия», которая должна была возникнуть между Рейнольдсом и Клинтом, застыла на отметке около ста градусов ниже нуля. Это обстоятельство может объяснить и несчастный случай, который положил конец карьере Рейнольдса. Когда снималась сцена в баре, в которой Спир бьет Мерфи в лицо, каскадер по ошибке взял настоящий стул вместо бутафорского, «бьющегося», стула и ударил им Рейнольдса. Дело кончилось переломом челюсти и дисфункцией височно-нижнечелюстного сустава, которая повлияла как на способность удерживать равновесие, так и на сенсорное восприятие. После этого здоровье Рейнольдса резко ухудшилось, и в прессе поползли слухи, что он заболел СПИДом – это предположение было вызвано резкой потерей веса. (На самом деле из-за повреждения челюсти он не мог есть твердую пищу.)
Неудачный эпизод, по сути дела, предрешил конец Рейнольдса как главной голливудской кинозвезды. Конечно, он в конце концов выздоровел и продолжил работу в кино, в частности в фильме Пола Томаса Андерсона «Ночи в стиле буги» (1997), за что был номинирован на «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана, а также снялся в нескольких телесериалах. Но его рейтинг никогда уже больше не достигал рейтинга кинозвезды национального масштаба. Многие люди верили в то, что это Клинт нанес Рейнольдсу удар, который навсегда вывел его из строя