В будущем это могло означать выдвижение обвинений по уголовным статьям и десятки сложных судебных процессов, опасных как для студии, так и для Клинта.
Первоначально Warner Brothers ответила, что это просто не тот случай, потому что деньги поступили не от Warner Brothers или Malpaso, а с его личного счета. Гаррити так не показалось, по крайней мере, согласно документам.
Тогда были назначены дополнительные слушания, но Клинт отказался принять свою повестку в суд и приказал Malpaso также отказаться от любых повесток, которые пыталась направить Гаррити. Затем компания Warner Brothers попросила суд вынести решение об исключении их из дела без проведения судебного разбирательства. Такие итоговые решения обычно запрашиваются, когда одна из сторон считает, что дело не имеет смысла или доказательства недостаточны и не заслуживают полного разбирательства. Это всегда риск, потому что отказ обычно означает, что судья считает, что у другой стороны есть достаточно веских аргументов. Запрашивать решение, вынесенное в порядке упрощенного судопроизводства, – это все равно что поставить все на черное или на красное в рулетку. Но на этот раз фишки оказались на стороне Warner Brothers.
У подавленной Локк оставалось только два варианта: обжаловать упрощенное решение суда, что обычно бывает сложно, дорого, отнимает много времени и редко бывает успешным; или начать новый иск только против Клинта, обвинив его в мошенничестве. Другими словами, начать все сначала, исключив студию из любых дальнейших судебных исков против них. Она сделала и то и другое.
На этот раз Гаррити подала иск в центре Лос-Анджелеса, а не в Бербанке, где был заявлен первый иск. Локк и Гаррити чувствовали, что Бербанк был слишком близко к силовому центру Warner Brothers. Подача иска на прежнем месте сделала бы еще более трудным поиск объективного жюри, поскольку все в Бербанке так или иначе были связаны с кинобизнесом – это была основная причина, по которой люди жили в этом, в общем-то, неудобном, жарком, влажном месте и изолированном сообществе. Теперь, решила Гаррити, их лучшей защитой станет расстояние.
Не удосужившись уведомить Гаррити, адвокат Клинта Рэй Фишер ответил на петицию тем, что попытался оставить дело в Бербанке. Ему это удалось; был назначен новый судья, не тот, кто заслушивал дело и вынес упрощенное решение по делу Warner Brothers.
В первый день судебного разбирательства, 9 сентября 1996 года, Фишер стал настаивать на «вынужденном отказе истца от своего иска», что, в общем-то, было похоже на упрощенный приговор. Фишер доказывал, что у Локк нет никакого права участвовать в этом деле, и хотел, чтобы судья согласился с его мнением. Судья принял ходатайство к сведению, но, по крайней мере в тот момент, дал делу ход.
После вступительных заявлений Локк и Гаррити начали вызывать своих свидетелей. Первым был Терри Семел, который, отвечая на вопросы Гаррити, сформулировал свои ответы так, что можно было предположить, что Warner Brothers действительно была готова вести дела с Локк в течение трех лет действия контракта, но она за это время не принесла им ничего похожего на материал для фильма. Затем Гаррити сосредоточила свое внимание на Семеле и спросила его, знает ли он о «тайном искуплении» Клинта (именно так она выразилась). Семел согласился: «Я предполагаю, что, в конце концов, его намерения состояли в том, чтобы компенсировать убытки». Гаррити спросила его, когда наступил момент «конца концов». Семел сказал, что, как он думает, это произошло, когда истекли три года и исчезли условия, на которых заключалось соглашение.
Больше вопросов не было.
На следующий день Локк вышла на трибуну, а Гаррити попросила Сондру подробно изложить условия ее пребывания в Warner Brothers и все, что произошло – или не произошло – за три года, которые она там провела. В тот вечер, когда Локк покинула здание суда, ее перехватил Кевин Маркс, личный адвокат Клинта, который присутствовал на процессе. Ранее в тот же день, по дороге на парковку у здания суда, Локк попала в автомобильную аварию и помяла переднюю часть машины. Маркс просто хотел сказать ей, что он видел все происходившее и был готов дать показания в ее защиту, если она подаст в суд на другого водителя.
На следующий день Локк была подвергнута допросу с участием Фишера, который рассмотрел условия первого судебного разбирательства, подчеркнув (без сомнения, ради присяжных) тот факт, что все время, пока Локк встречалась с Клинтом, она была замужем за другим мужчиной.
После того как перед судом прошло еще нескольких свидетелей, настало время Гаррити задавать вопросы Клинту. Он отвечал на все вопросы Гаррити под присягой. Она задавала вопросы быстро и точно, сосредоточившись на том, что считала самым важным аспектом дела. Глубоко вздохнув и выдохнув, она спросила Клинта, заключил ли он соглашение с Локк в 1990 году, чтобы урегулировать ее иск против него.
Мягким и ровным голосом он сказал, что заключил. Затем он также признал, что заключил отдельное соглашение с Warner Brothers, чтобы компенсировать студии все расходы на Локк в течение трех лет ее контракта со студией; что он не сказал Локк о договоренности; что не предлагал Локк никакой подобной сделки в тот период с Malpaso. Вот и все. Гаррити закончила задавать вопросы, и Клинт перестал быть свидетелем.
Спустя несколько дней, допросив других свидетелей, Гаррити успокоилась, и допросами занялась защита Клинта. Вскоре настала очередь Клинта произнести речь в свою защиту. Он был оптимистичен и экспансивен, поскольку Фишер мастерски провел его через процедуру допроса свидетелей. Затем Фишер спросил об отношениях Клинта с Локк.
ФИШЕР: Как вы относились к госпоже Локк после того, как иск 1989 года был урегулирован?
КЛИНТ: Мои чувства [к Сондре Локк] были обычными чувствами, испытываемыми к человеку, который в течение многих месяцев планировал отобрать наследство у моих детей… Ну, вы знаете, я чувствовал себя не очень хорошо, должен сказать…
Клинт продолжил демонстрировать свое смятение и страдания от «социального вымогательства».
После небольших сбоев – репортер включил камеру в зале суда – и нескольких возражений Гаррити Фишер спросил Клинта, не намеревался ли он совершить мошенничество. Клинт сказал «нет», добавив, что для него не имело смысла использовать свое влияние, чтобы помешать Локк получить работу в Warner Brothers, потому что, согласно его сделке, ему пришлось бы платить за ее контракт, если бы она не могла заработать денег. Затем он настоял на том, что, несмотря на все его усилия, именно компания Warner Brothers, а не он, решила не давать зеленый свет различным предложениям Локк.
Во время перекрестного допроса Гаррити пыталась заставить Клинта признать, что он прослушивал телефоны Локк (Локк это давно подозревала), но Клинт все отрицал. Затем она перешла к условиям его соглашения о компенсации в отношении Локк, но Клинт внес поправку, напомнив ей и суду, что его сделка заключалась не с Локк, а с Warner Brothers, чтобы компенсировать затраты студии.
Когда Гаррити отпустила Клинта, Фишер, категорически возражавший против нескольких вопросов Гаррити, подал жалобу на неправильное ведение судебного разбирательства. Жюри присяжных было удалено из зала, поскольку Фишер настаивал на том, что его члены не должны были слышать никаких свидетельств о прослушивании телефонных разговоров. Ходатайство было отклонено, и, пока еще в зале не было присяжных, суд сделал перерыв на обед.
Среди последних свидетелей защиты был Том Лассалли, который в ходе перекрестного допроса признал, что Клинт никогда не говорил с ним ни о каком из предложенных Локк проектов.
Окончательные дебаты начались 19 сентября 1996 года. Гаррити резко подвела итоги дела так, как она их увидела, закончив свою речь менее чем за полчаса. Наступила очередь Фишера. Он работал медленно и методично, заняв несколько часов, чтобы жюри разобралось в его версии дела и сообразило, почему решение должно быть в пользу Клинта. Перейдя к выводам, он озвучил аргументы, которые прозвучали как очень солидное замечание. Суть их состояла в том, что Клинт не был обязан по закону говорить Локк о своей компенсации Warner Brothers и что это была отдельная сделка, совершенно не связанная с условиями урегулирования ее претензий к нему.
Когда Фишер закончил, судья дал указание присяжным отправиться для вынесения решения в свою комнату. После трех дней совещаний присяжные попросили дать точное определение слова «законное», поскольку оно касалось того, было ли у Клинта «законное» обязательство информировать Локк о своем компенсационном соглашении с Warner Brothers.
На следующий день, в субботу, Гаррити позвонила Локк и сообщила, что ей только что позвонил Фишер, который сказал, что хочет обсудить возможность урегулирования. В этот момент Локк была непреклоннна – она не хотела ни на что соглашаться. Позади была долгая и трудная битва, и она была полна решимости довести ее до конца. Когда Гаррити передала решение Локк, Фишер стал настаивать на том, чтобы Гаррити убедила свою клиентку пересмотреть свою позицию. Он подчеркнул, что вердикт наверняка повредит по крайней мере одной из сторон, а возможно, карьере обоих их клиентов, и что никто никогда не может быть уверен в решении присяжных.
Локк снова поговорила с Гаррити и приняла ее предложение «хотя бы подумать». На следующий день Сондра согласилась выслушать предложение Клинта. Фишер передал его, и после еще одного сеанса размышлений с Гаррити она согласилась. Единственное условие, наложенное Клинтом, состояло в том, чтобы сумма сделки никому не была раскрыта. Локк обещала. Объявление о том, что дело урегулировано, привело к брожению в стане множества журналистов, столпившихся на ступенях суда, и к интервью с несколькими освободившимися присяжными – все они утверждали, что приняли решение в пользу Локк и что штраф Клинта исчислялся бы миллионами.
Несколько дней спустя Фишер угрожал задержать деньги до подписания документов. Гаррити проигнорировала первое предложение и отказалась от второго. После долгих ворчаний Фишер лично передал чек, и участие Клинта в деле Локк наконец-то закончилось, оставив Локк немного богаче, а Клинта сделав немного беднее. После четырнадцати лет романтических отношений и шести лет тяжбы они окончательно освободились друг от друга