Валя оцепенела, боясь даже представить, что именно он имеет в виду. Однако Кляпа в её голове уже начала радостно хлопать в ладоши:
– О боги, Валюша, начинается самое интересное! Пора раскрыть весь твой профессиональный потенциал! Не подведи меня, детка!
Валентинович не получил быстрого ответа и решил перейти от намёков к прямоте, слегка ерзая на сиденье и пытаясь сделать голос соблазнительным:
– Ну что вы такая застенчивая? Валя, а сделайте—ка мне минет. Прямо сейчас, прямо здесь, за рулём. Уверяю вас, это укрепит наши деловые связи намного лучше, чем любые тимбилдинги.
Валя чуть не задохнулась от собственного испуга, а Кляпа почти взорвалась от восторга.
Горя от стыда и страха, девушка неуклюже наклонилась ближе к нему, стараясь не встречаться с ним взглядом. Трясущимися руками она аккуратно расстегнула ширинку дорогих брюк Сергея Валентиновича и осторожно, словно боялась, что оттуда что—то выпрыгнет и её укусит, нашла то, что нужно.
Набравшись храбрости и закрыв глаза, она обхватила это губами и начала действовать, стараясь не думать ни о чём, кроме того, как быстрее пережить этот позор. Губы её чавкали тихо, почти неслышно, словно стараясь скрыть происходящее даже от собственного сознания, а голова двигалась медленно и монотонно, следуя какому—то странному и унизительному ритму, который ей сейчас казался нескончаемым.
Валя, закрыв глаза от вселенского стыда, продолжала монотонно двигать головой, искренне надеясь, что весь этот кошмар вот—вот закончится. Однако у судьбы, видимо, были совсем другие планы, потому что в следующий момент она почувствовала, как волосы её, эти чёрные глянцевые пряди, гордость и одновременно головная боль, внезапно и бесповоротно сцепились с молнией на брюках начальника.
Испуганно дернув головой, Валентина осознала всю трагедию ситуации: волосы надёжно и бескомпромиссно застряли в металлических зубчиках молнии, как в ловко расставленном капкане. Ужас пронзил её от макушки до самых пяток, заставив сердце сделать кульбит и в панике забиться ещё быстрее.
Сергей Валентинович, почувствовав странную натяжку в весьма деликатной области, дёрнулся и нервно откашлялся, пытаясь одной рукой продолжать держать руль, а второй аккуратно освободить несчастные локоны Вали.
– Ой, Валечка, кажется, у нас маленькая техническая накладка, – произнёс он неестественно тонким голосом, напоминающим подростка в момент мутации. – Вы там это… поаккуратнее, пожалуйста!
Валентина попробовала выпрямиться, но застрявшие волосы вернули её обратно к начальнику, словно судьба решила, что у неё есть незаконченные дела именно здесь, именно сейчас и именно так.
– Мммгхх… ммф… – промычала Валентина, тщетно пытаясь выразить мысль сквозь сдавленный рот. Говорить она не могла: то самое, что только что ещё двигалось, теперь мешало даже членораздельным звукам. Волосы, сцепленные с металлическими зубьями, не позволяли ни выпрямиться, ни освободиться, а вытянуть то самое что было во рту – тем более. Все звуки, которые она могла издать, походили на невнятное мычание, как у коровы, застрявшей в электрической ограде. Сергей Валентинович вздрогнул от звука, но, кажется, понял. Или сделал вид, что понял.
Машина тем временем начала вести себя весьма странно, петляя по дороге так, будто водитель явно перебрал или внезапно решил, что разметка на шоссе – это всего лишь рекомендация, а не обязательное условие.
Сергей Валентинович, отчаянно стараясь сохранить достоинство, управлял рулём с грацией дирижёра—новичка, только—только приступившего к работе с оркестром после бурной вечеринки. Валя дёргалась, как рыба на леске, то пытаясь освободиться, то вновь обречённо падая лицом в руководящее достоинство.
– Аккуратнее, Валечка, прошу вас! Мы почти едем, почти ровно! – запаниковал начальник, стараясь сохранить остатки управленческого авторитета хотя бы голосом.
Кляпа же внутри Вали уже заходилась от дикого восторга и ехидно улюлюкала, аплодируя каждой неуклюжей попытке вырваться:
– Поздравляю, Валечка, теперь ты официально самая оригинальная заколка в бухгалтерии! Ты смотри, как ловко закрепилась в должностной структуре! Вот уж карьерное продвижение во всей красе! Ну, раз уж застряла – поиграй там язычком, не теряй времени даром, вдруг у нас сейчас откроется новый отдел по повышению лояльности руководства!
Тем временем машину уже явно заметили гаишники, которые подозрительно щурились вслед чёрному седану, то ли стараясь понять, что там происходит, то ли сомневаясь, стоит ли вмешиваться в такую нестандартную дорожную ситуацию.
– Валечка, что же вы делаете! – начал уже подвывать начальник, отчаянно дёргая рукой молнию и лишь усиливая путаницу.
– Мммгхх… мммфхх… – продолжала мычать Валя, тщетно пытаясь объясниться через стеснённый рот. Её голос звучал глухо, как будто она разговаривала через подушку или старый пылесос. Разговор был невозможен по вполне очевидной причине: рот по—прежнему был занят, а волосы по—прежнему намертво вцепились в молнию. Единственное, что она могла – это мычать и пытаться смотреть в глаза начальника с мольбой о пощаде. Сергей Валентинович слегка побледнел, кажется, поняв масштабы катастрофы.
Машина виляла уже настолько сильно, что Сергей Валентинович не выдержал и резко ударил по тормозам, остановив авто прямо у обочины с таким внезапным визгом шин, что у ближайших ворон на деревьях случился коллективный сердечный приступ.
Наступила тишина, прерываемая лишь судорожным дыханием двух несчастных путешественников. Валя застыла в нелепой позе, упираясь лбом в бедро начальника и пытаясь не расплакаться от стыда, а Сергей Валентинович нервно смотрел в окно, явно размышляя, как именно ему предстоит объяснять происходящее сотрудникам ГИБДД.
Кляпа же продолжала смеяться в голове Вали, словно посмотрела лучшую комедию в своей инопланетной жизни:
– Валюша, я тебя обожаю! Это лучший день моей инопланетной карьеры! Теперь я точно знаю, что ты можешь всё, даже застрять в самой неожиданной части чужого гардероба. Тебя можно официально назначать амбассадором нелепых ситуаций!
Тем временем Валентина, судорожно дыша и стараясь собраться, аккуратно попыталась освободиться, но снова безуспешно. Сергей Валентинович, набравшись смелости и терпения, наконец, схватил молнию обеими руками и резким движением попытался её расстегнуть.
В итоге это закончилось громким треском и жалобным «Ой!», прозвучавшим одновременно с двух сторон. В руках Валентиновича осталась сломанная молния и солидная прядь чёрных волос Вали, печально сверкающая на солнце. Валя в ужасе выпрямилась, схватившись за голову и пытаясь понять масштабы потерь.
Сергей Валентинович сидел, не зная, что теперь делать с вырванной прядью и сломанной ширинкой, а Валя уставилась на начальника с выражением абсолютного отчаяния и неловкости. В воздухе повисла тяжёлая, пропитанная недоразумением и абсурдом тишина, разбавляемая лишь довольным и почти победным смехом Кляпы, звучащим в голове Вали, как финальные аккорды какого—то сумасшедшего концерта.
– Валечка, я, конечно, люблю вашу инициативу, но, пожалуй, давайте дальше доедем спокойно, – выдохнул наконец Сергей Валентинович, осторожно откладывая вырванную прядь на приборную панель, будто боясь, что она снова оживёт и продолжит диверсию.
Валентина молчала, только обречённо кивнув, и машинально поглаживала раненую голову, мысленно проклиная тот момент, когда согласилась на эту проклятую поездку в романтический, как обещали, Суздаль. Кляпа же восторженно мурлыкала:
– Ох, Валюша, да это только начало! Представь, что ждёт нас дальше, если мы уже так бодро стартовали. Готовься, детка, приключения только начинаются!
После мучительной дороги, виляний, визгов шин и того, что Валентина мысленно классифицировала как «инцидент века», гостиница в Суздале показалась ей храмом покоя и нейтральной территории, где ничего странного не должно произойти. Красивая вывеска, фонарики на входе, коврик с надписью «Добро пожаловать» – всё внушало надежду, что сейчас можно просто упасть на кровать, зарыться в подушку и молчать до завтра. Но у Сергея Валентиновича были свои планы на этот вечер.
Он торжественно достал ключи, проводил Валю в номер и загадочно приподнял бровь, как будто собирался показать ей не просто апартаменты, а логово чувственных приключений. Шагая внутрь, Валя уже чувствовала, как внутренняя тревога снова собирается в кулак где—то под диафрагмой.
– У меня для вас небольшой… подарок, – сообщил он с самодовольной улыбкой, потирая ладони, как продавец дешёвых чудес на сельской ярмарке. – Вещица особенная. Думаю, вам понравится. Мы ведь заслужили немного отдыха, правда?
Валя сглотнула. После дороги и всего, что происходило между сиденьями автомобиля, любой «подарок» вызывал предельное недоверие. Но усталость и робкая надежда, что это просто бутылка вина и ванна с пеной, заставили её кивнуть. В конце концов, хуже уже некуда.
Начальник распахнул шкаф, будто сцену на подмостках, и оттуда достал большую белую коробку с лентой. Вид у него был такой, словно он собирался вручить Валентине ключи от новой жизни. Или, как минимум, от шкафчика в секс—шопе.
– Я давно хотел попробовать что—то новое, – заговорщически произнёс он, приподнимая крышку. – Немного игры. Атмосферы. Роли. Всё—таки Суздаль – город с историей. Почему бы нам не добавить и своим отношениям немного исторического антуража?
Валя вздохнула, мысленно молясь, чтобы в коробке были хотя бы банальные наряды медсестры и пожарного. Что угодно, только не…
Открыв коробку, она замерла. Первым сверху лежал блистающий на солнце пластиковый треуголочный головной убор с тиснёным профилем Наполеона. Под ним – синие штаны с золотыми лампасами, миниатюрный китель с погонами и красная лента через плечо.
– А это что? – выдохнула Валя, заглядывая дальше.
Ответ последовал сразу: серый комбез с нашивкой «МТС», резиновые сапоги, кепка с вышитым серпом и молотом и бандана цвета кирпичной пыли.