Я задерживаю дыхание, не зная, что мне делать. Дорожка, по которой я иду, ведет прямиком под эту арку. Я не вижу другого способа добраться до высоких кристаллов, которые все еще тихонько взывают ко мне.
Покусывая губу, я делаю шаг вперед. Может, этот зверь запищит и убежит так же, как это делали и прочие. Но вместо того он издает тихий булькающий звук и склоняет голову набок. Его мех такой пестрый: фиолетовый и оранжевый, с голубыми полосами. Я никогда прежде не видела таких ярких красок на живом существе. Оно прекрасно.
Медленно, нерешительно я протягиваю руку. В ответ зверь вытягивает шею, касается кончиком своего мокрого носика моего пальца. Между нами возникает вибрация. Я моргаю, пораженная. Существо тоже кажется немного удивленным, из-за чего прижимает уши к голове.
Затем оно вдруг сворачивает свой длинный хвост и карабкается на верхушку арки. В тот же миг раздается звук шагов, и я резко поворачиваю голову. Кто-то идет. Сердце застревает в горле. Что же мне делать? Бежать я не могу – кто бы это ни был, он наверняка увидит меня и погонится. Последнее, что мне нужно, так это чтобы за мной охотились в этом странном саду в этом странном мире.
Так что я делаю то единственное, что могу. Я стискиваю свой кулон, расправляю плечи и поворачиваюсь лицом к тому, кто приближается.
Глава 2. Фор
Зубы, острые, как иглы, пронзают мочку моего уха.
– Морар-джук! – рычу я и выпрямляюсь, отрывая ладони от лица. Сумеречная кошка на моем плече издает писк и отскакивает в сторону, чтобы не получить оплеуху. Мотая хвостом, она запрыгивает мне на колено, а затем бросается на грудь и вскарабкивается на загривок. Все так ловко и быстро… но недостаточно быстро.
Я выбрасываю руку вперед, ловлю ее за длинный гибкий хвост. Удивленная, она снова пищит и извивается в моей хватке, пока я держу ее на расстоянии вытянутой руки. Она отводит назад свои уши с кисточками, оскаливает два ряда крохотных зубов.
– Что? – хмуро спрашиваю я у маленького монстра. – Ты тоже считаешь, что мне давно пора собраться и снова начать вести себя как король? Быть может, ты хочешь получить место в моем совете? Мне кажется, одно свободное есть: прямо между леди Парх и лордом Ратом. Ты отлично впишешься.
Сумеречная кошка верещит и скручивается спиралью, пока я не разжимаю хватку. Она падает, приземляется на лапы и тут же вскарабкивается мне на колено. Там она и сидит, задрав ко мне свою мордочку. Я закатываю глаза, но, поддавшись ее очарованию, снисхожу до того, чтобы провести пальцами у нее под подбородком и за одним из больших ушей. Затем, откинувшись на спинку сиденья, я смотрю на расстелившийся передо мной вид.
Скамью, на которой я сижу, установил здесь мой отец в качестве подарка для моей матери вскоре после их свадьбы. Это самое место было ее любимым. Она часто приходила в королевские сады, чтобы посидеть здесь и полюбоваться кристальным утесом и водопадом с каскадами. Когда я был маленьким, она часто брала меня с собой. Мы вместе сидели и наслаждались оседающими на коже каплями пронизанного радугой тумана и голосом водопада, поющего по ту сторону озера, прозрачного, точно хрусталь.
Потом – после того как мать покинула нас, а отец женился вновь – я довольно долго не приходил сюда. Но мне нравилось представлять, как я приведу сюда свою собственную невесту. Однажды. Я воображал это в ярчайших деталях: обед-пикник на мерцание после нашей первой брачной ночи. Возможность показать ей одно из самых прекрасных зрелищ, что может предложить мое королевство. Ей все еще будет не по себе, конечно же, в этом странном мире, так непохожем на ее собственный. Но когда она увидела бы это место, все начало бы меняться. Я бы встал перед ней на колени, сжал ее руки в своих и пообещал ей, что все это – все это великолепие, а также мои рука и сердце – принадлежит ей.
Какая глупая мечта.
В горле вибрирует рык. Испугавшись, сумеречная кошка соскакивает с моего колена и отбегает в сторону, прежде чем обернуться, выгнув спину, и оскалить на меня зубы.
– Прости, дружок, – говорю я. – Я этим утром сам не свой.
Когда я протягиваю руку, зверь позволяет мне себя погладить от макушки, по изящной спине и до основания хвоста. Кошка перебирает в воздухе своими маленькими лапками, громко мурлыча, позабыв весь страх. Качая головой, я вновь поднимаю глаза к водопаду. Ажурные белые потоки срываются с граней обточенных временем кристаллов. Это воистину восхитительное зрелище. Одно из прекраснейших, что можно найти в моем королевстве. Сегодня же оно меня не радует. Пусть я и пришел в поисках покоя и ясности, разум мой в таком же смятении, что и прежде.
Я должен принять решение. Насчет Фэрейн.
Сул отбыл вчера, сопровождая спутницу принцессы, леди Лирию, назад к Промежуточным вратам. С собой он везет послание для короля Ларонгара – мое требование, чтобы маги-Мифаты тут же были отправлены сюда, исполнять мою волю. Я тщательно сформулировал послание, чтобы в нем не звучало неприкрытой угрозы жизни Фэрейн. Однако же я и не обещал, что она и впредь будет в безопасности.
Не то чтобы я ожидаю, что от моих требований будет какой-то толк. Я своими глазами видел, как Ларонгар презирает свою старшую дочь. Он и не подумает ее защищать, особенно если это идет вразрез с его интересами.
Я опускаю голову и прячу лицо в ладонях. И вот она, в моей голове. Фэрейн. Я будто снова слышу ее голос, тихонько что-то напевающий. Ее нежные стоны, когда мои ладони скользят по ее трепещущей плоти. Отрывистые вздохи удовольствия, сопровождавшие каждый поцелуй, которым я прижимался к ее коже. Какая сладкая она была на вкус, свежая, великолепная. И моя.
Затем я раскрыл глаза. Разглядел в моей прелестной, изящной невесте ту, кем она была на самом деле. Предательницу. Лживую и двуличную.
Сумеречная кошка внезапно говорит «мррррлт» и садится на задние лапы, повесив передние. Она направляет уши на сады, а затем, издав еще одну трель, скрывается среди камней. С тяжелым сердцем я гляжу, как она исчезает из вида. Мне тоже скоро придется уйти. Вернуться во дворец. Я поставил Хэйл у главного входа в сады и велел ей никого не впускать, но я не могу прятаться здесь и дальше. Мифанару нужен король.
Я протяжно, медленно выдыхаю. Затем, расправив плечи, встаю, отворачиваюсь от водопада и иду в обратную сторону по тропе, ведущей прочь от озера. Сумеречные кошки сегодня странно возбуждены. Они болтают своими певучими голосами и иногда издают пронзительные вопли и визг, от которых стайки олков принимаются плясать в воздухе. Верно, что-то их встревожило. Надеюсь, это не один из моих министров явился донимать меня своими суждениями или требовать принятия мер. Я больше не вынесу их…
Я поворачиваю вместе с тропой. И останавливаюсь как вкопанный.
Передо мной видение.
Это наверняка видение. Потому что правдой это быть не может. Это попросту невозможно.
Потому что Фэрейн внизу, в камере для заключенных. Под охраной. Спрятана там, где не сможет меня отвлекать, где не сможет затуманить мой разум и лишить меня способности мыслить здраво, пока я ищу решение той проблемы, что она создала.
А значит, она не может стоять передо мной, под этой аркой из светлого камня. Купаясь в фиолетовом свете, отраженном от пышного скопления аметистов. Глядя на меня этими своими странными двухцветными глазами. Глазами, что медленно моргают, овевая щеки веерами длинных ресниц, которые опускаются и поднимаются вновь.
– Ты, – выдыхаю я. Мои губы расходятся в оскале.
Будто двигаясь само по себе, мое тело тут же делает шаг вперед. Я не знаю, что собираюсь делать. Схвачу ее за волосы, притащу обратно в камеру? Прижму ее к груди, чтобы ощутить, как бьется ее сердце напротив моего? Обе потребности, оба желания вздымаются в душе с равной и противоречащей друг другу силой.
Однако прежде чем я успеваю сделать второй шаг, она падает наземь, опираясь на руки и колени.
И вновь я замираю. Когда она упала, широкий ворот ее платья соскользнул с плеча, обнажая гладкий изгиб кожи. Ее рассыпавшиеся золотые волосы отражают свет лорста, и я ничего не могу с собой поделать. Вся кровь отливает от моего лица и устремляется прямиком в живот, где бьется волнами и горит.
С усилием я беру себя в руки.
– Вставай, принцесса, – командую я. – Давай, поднимайся на ноги.
– Я бы встала. Если б могла. – Все ее тело сотрясает дрожь. Мышцы ее шеи и плеч напрягаются, когда она запрокидывает голову и смотрит на меня. Морщинки вокруг глаз свидетельствуют о сильной боли. – Поверь, мне не доставляет удовольствия унижаться перед тобой.
Красная полоса ярко выделяется на фоне ее бледной плоти. Она медленным ручейком сбегает вниз по ее горлу, засыхает на груди. Я смотрю, не понимая, что именно вижу. Затем я с ужасом вспоминаю: у людей кровь красная.
– Фэрейн!
В следующий миг я подле нее, стою на коленях, беру ее на руки. Она сопротивляется, ее ладони упираются в мою грудь. Руки Фэрейн дрожат, силясь оттолкнуть меня. Но она слаба. Раздается тихий стон, ее глаза закатываются, а голова заваливается набок, что позволяет мне четко разглядеть алый порез под самым ее левым ухом. Дрожащими пальцами я касаюсь его, в ужасе глядя на то, как из него сочится кровь.
– Кто сделал это с тобой? – рычу я.
Она не может ответить.
Когда я прижимаю Фэрейн к себе и кладу ее голову на свое плечо, она лишь стонет. Ее волосы мягкими волнами спадают мне на грудь, и, опустив взгляд, я вижу лишь изгиб ее щеки… и гораздо более обширный изгиб ее обнаженного плеча и груди. Это было бы воистину соблазнительное зрелище, если бы не омерзительное красное пятно.
– Фэрейн? – Мой голос звучит хрипло. – Фэрейн, ты меня слышишь?
– Да. – Она дрожит. Одна рука поднимается, с отчаянной настойчивостью хватается за перед моей туники. – Не нужно кричать. Я же совсем рядом.
Многовато дерзости для кого-то, чье горло только что вспороли. Собравшись с духом, я перехватываю ее так, чтобы удалось приподнять подбородок и поближе взглянуть на рану. Теперь, когда первая волна паники улеглась, я вижу, что это всего лишь неглубокий порез. Так отчего же она теряет сознание у меня на руках?