– А так, чтобы просто выручить без всяких там условий? – попытался еще раз солдатик.
– Просто так не получится. У нас не благотворительная организация.
– Значит, говорите, отправиться с вами, посмотреть, что к чему? – с хитрецой в голосе спросил капитан.
– Угу, – кивнул я. – Только без всяких там выкрутасов. Не стоит. И убежать от нас не получится… Мы не такие, как они, – он кивнул в сторону застывших боевиков. Ладно, давай руку, – я наклонился и помог капитану выбраться из ямы.
Как только капитан оказался на земле, первое, что он сделал, так это двинул кулачищем мне в лицо и попытался выхватить автомат. И в том, и в другом случае я сильно удивил и разочаровал его. Двинув мне в лицо, он отбил себе руку. Я-то удара даже не почувствовал – не зря защитное заклинание прочел. Да и автомат капитану вырвать не удалось. Не задался у него денек, да и только.
He понимая, как такое возможно, он застыл, с удивлением вытаращив на меня глаза.
– Ты чего? – только и сумел выдавить он.
– А ты? – в тон ему вопросом на вопрос ответил я. – Сказано же, не рыпайся, тебе же хуже будет. Как видишь, бежать от нас бесполезно.
Я снова наклонился и помог вылезти солдату.
– А теперь пошли к вратам, – приказал Викториан, покачав дулом автомата.
– С боевиками что делать будем? – спросил я.
– Нежно приголубим, – улыбнулся Викториан и шагнул к тому, что так и застыл с открытым ртом. Осторожно выудив у него из-за пояса гранату, он сорвал кольцо и запихнул гранату в широко открытый рот боевика. – Так оно лучше будет. Завтрак, обед и ужин в одном флаконе.
– А не… – начал было я.
– Нам свидетели ни к чему, – пояснил Викториан. – К тому же это – плохие мальчики.
Больше ничего не сказав, он повернулся и зашагал вверх, к подножию скал, к той точке, где мы материализовались. Пропустив солдат вперед, мы с Валентиной отправились следом за ними…
Когда капитан понял, что мы направляемся к отвесным скалам, он забеспокоился.
– Эй! – окликнул он Викториана, вроде как признав его за главного. – Мы что, к этим скалам идем? Нет, мужик, ты скажи, если нас порешить собрались, так давай назад. Там все-таки могила, пусть и одна на двоих, да землица наша, освященная.
– Никто тебя расстреливать не собирается. Больно надо было в такую даль тащиться, чтобы пристрелить двух идиотов. Да и вообще оставили бы вас с вашими бородатыми друзьями, чего зря ноги топтать.
Остановившись под навесом скал, как раз там, где мы недавно появились, Викториан запустил время. Тут же громыхнул взрыв, разметав людей у руин, а через пару секунд рванул бензобак грузовика. В общем, фейерверк славный вышел. Пока все любовались «праздничным салютом», Викториан незаметно на одном из плоских камней начертил пентаграмму перехода.
– Вот и все, – объявил он, с трудом разогнувшись. – Давай, Валентина… Дамы, как говорится, вперед. С той стороны поможешь Тоготу встретить наших красноармейцев.
Девушка кивнула, ступила в пентаграмму и растаяла в воздухе. Оба солдата, выпучив глаза, уставились на то место, где она только что стояла.
– Ну, что зенки вылупили, давай по одному следом, – приказал колдун, подкрепив свой приказ движением автомата.
– Это что? – спросил капитан, ткнув в колдовские знаки на земле.
– Скоростной лифт в ад, можете занимать места согласно купленным билетам, – объявил Викториан.
Круглов поежился, потом, словно взяв себя в руки, как на эшафот, шагнул в центр пентаграммы и исчез.
Неожиданно молодой боец упал на колени. Создалось впечатление, что до этого он держался лишь благодаря влиянию капитана, а теперь веревочки, которые поддерживали его, разом обрубили.
– Пожалуйста, не надо, отпустите меня, Богом прошу…
– И вот с таким материалом нам предстоит работать, – проворчал Викториан и сплюнул.
– А кто вообще придумал всю эту канитель? – поинтересовался я. – Неужели нельзя было изобрести чего попроще?
– Не наше это дело, – вздохнул Викториан. – Кто придумал, тому видней. – А потом повернулся к солдату: – Ты не гомони, ступай давай…
Тот аж подскочил, попятился, шагнул в пентаграмму и исчез.
А потом настала моя очередь.
Вот так началось настоящее безумие. Впрочем, обо всем по порядку…
Обратное путешествие заняло те же полчаса. Представляю, что пережили спасенные нами. Мне-то самому от долгого пребывания в пустоте было не по себе, а тем, кто и понятия не имеет, что происходит, и вовсе должно быть жутко.
В этот раз мы материализовались на моей кухне. Картина, представшая передо мной, когда я шагнул из колдовского круга, не внушала оптимизма. Солдатик забился в угол, трясясь всем телом. Судя по темным пятнам на штанах, путешествие для него не прошло бесследно. Валентины видно нигде не было, она уже «кокетничала» с маркграфом в большой комнате. Капитан же, вцепившись в подоконник, вжался лицом в оконное стекло.
Стоило мне появиться, как он буквально набросился на меня.
– Это Питер?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Потом капитан, резко дернувшись, сжал кулаки.
– Там ведь мои…
– Знаю, – равнодушно ответил я.
Метнувшись, капитан схватил меня за плечо:
– Они же считают меня погибшим.
– А ты и есть погибший, – выходя из пентаграммы, объявил Викториан. – Для всего мира ты – хладный труп.
– То есть? – повернулся к нему капитан.
– То есть для всех ты, мил человек, мертвец. Ты погиб там, в часовне на перевале. И для своих родных погиб, и для страны погиб, и для всего мира погиб. Ты – мертвец! У тебя могила есть, капитан, тебя три года назад похоронили.
– То есть? – вновь недоуменно повторил капитан.
– То и есть! – фыркнул Викториан. – Ты с нами, служивый, еще всякого насмотришься.
И тут в дверях появился Тогот.
Капитан замер, а солдат на полу вновь забился в истерике.
– Ты бы лучше за маркграфом глядел, чем народ своим видом пугать, – разозлился я.
– На него аморфа с Валентиной хватит, к тому же он мне в шашки проиграл, так что теперь сидит, дуется на весь мир.
– Никогда не думал, что приютил в своей квартире Карпова и Корчного в одном флаконе.
– А ты, уж раз обосрался, то помолчал бы лучше.
– Пойду, помолчу, а ты займись гостями. – Я прошел мимо Тогота, но на пороге еще раз обвел взглядом чудную картину происходящего на шестиметровой кухне. Капитан, скребущий челюстью по полу, – видимо, раньше он никогда не видел говорящих, зеленых, зубастых морковок, – солдатик, вжавшийся в помойное ведро под раковиной, и Викториан, который, положив на стол автомат, хладнокровно наливал себе чайку. Вот такая пастораль. – И смотри, чтобы они чего не вытворили, – ментально добавил я.
Мне было не до них. Если честно, я устал. Выудив из буфета первую попавшуюся бутылку, я налил себе до краев большую пузатую рюмку. Напиток оказался дешевым виски. Откуда только Тогот берет эту гадость?
После первой рюмки я вновь налил себе и, прихватив бутылку, вернулся на кухню.
– Хлебни, легче будет, – предложил я, протянув бутылку капитану.
Тот обреченно вздохнул. Викториан выплеснул в раковину остатки чая и со словами «и чай у вас тоже мерзкий» поставил на середину стола три кружки, забрал у меня бутылку и лихо расплескал янтарную жидкость. Одну кружку он подтолкнул капитану, а потом, взяв другую, повернулся к солдатику.
– Иди сюда, Пашенька. Хлебни, тебе легче будет.
Трясущейся рукой солдатик взял кружку, поднес к губам, и я услышал, как его зубы стучат о ее край.
– Ты пей, пей, сейчас отпустит… Эк ты обделался… – Солдат заглотил огненный напиток и безвольно откинулся к стене. Викториан вновь повернулся к капитану. – Ну, в общем, за ваше спасение. – Капитан и Викториан чокнулись, и оба разом опрокинули в себя содержимое кружек.
Тут Тогот протиснулся мимо меня и солдатика к столу и, подхватив бутыль, влил в свою ненасытную глотку огромную порцию виски, почти ничего не оставив.
– Все таскаешь чужое? – проворчал он, косясь на меня.
– Ты мне в моем доме еще будешь указывать, что брать, а что нет.
– Буду! – нагло объявил Тогот.
– Тогда еще бутылочку нам организуй, военным в себя прийти надо. – И Тогот отправился на поиски спиртного, а я обратился к Викториану и капитану.
Все то время, пока я беседовал с Тоготом, они сидели безмолвно, пожирая друг друга взглядами. Как только Тогот выскользнул из кухни, капитан весь подобрался, словно собирался броситься на Викториана, и спросил:
– Это кто был? Мне не померещилось?
– Это демон… Приятель Артура. А что?
– Он и в самом деле существует? Мне все это не мерещится?
Викториан разлил по кружкам остатки виски.
– Нет. Ты для всего мира мертв. Твои останки похоронили на Смоленском кладбище… А это был обычный демон, один из нашей развеселой компании.
– Но ведь… демонов не существует, – заплетающимся голосом пробормотал Паша-солдатик.
– Официально у нас много чего не существует, например, секса, – продолжал Викториан все тем же менторским голосом. – И ментов-взяточников нет, и чиновники на одну зарплату живут… Вы привыкайте, скоро еще не то увидите.
– И все же… – начал было капитан, но в этот раз его перебил Тогот.
В этот раз он зарулил на кухню с двумя бутылками виски, и была это не дешевая польская бормотуха, которую обожал мой покемон, а хороший австралийский «Белый дом».
– Все серьезные разговоры на завтра, а сегодня вам нужно выпить и прийти в себя, – он передал бутылки Викториа ну как главному виночерпию. – И поймите, капитан, сегодня у вас, можно сказать, второй день рожденья. Сегодня вы, избежав смерти и потеряв два года жизни, вернулись в Питер. Только вы теперь другой человек, а капитан Круглов погиб там, далеко-далеко в горной стране.
– Но ведь я… – вновь попытался заговорить капитан.
– Молчите, капитан, молчите, а то вот он, – Тогот ткнул пальцем в Викториана, – вот он передумает, и вы снова вернетесь к той часовенке, к ва