— И зачем мы крутимся? — уточнил я.
— А мне откуда знать? — раздражённо ответил Радон и замолчал.
Ситуация мне сильно не понравилась… Первым делом я, конечно, попытался связаться с ИСИСом, но так и не почувствовал передатчика. Кулон, в который он был вставлен, пропал. Как и накопитель, как и жезлы, как и куртка… Что радовало — браслет, надетый на предплечье и защищавший от чтения мыслей, всё же остался на месте. Я мысленно потянулся к нему, чтобы проверить, работает ли он ещё. С учётом того, что во время работы он становился теплее, сейчас браслет, похоже, был выключен.
Семечко снова дёрнулось, и количество пневмы ещё немного опустилось. Работала регенерация, залечивая какие-то раны, которые я не успел прочувствовать из-за общего дискомфорта и вывернутых рук. Впрочем, как я понимаю, мелких ран на мне вообще было предостаточно…
Почувствовать артефакт, который вручил мне Сегис, удалось почти сразу. Как оказалось, у Кольца Шума имеется свой интерфейс работы:
Кольцо Шума — артефакт, простой
Расход пневмы: 1/45678 единицы в мгновение
Назначение: сокрытие мыслей
Всё было просто, как оказалось. Достаточно было немного покопаться в настройках, и браслет сразу потеплел.
— Ноги болят, Фант? — неожиданно спросил Радон.
— Нет, вообще их не чувствую! — соврал я.
— Повезло тебе!.. — вздохнул тот. — У меня вот постоянно болят от переломов… Вот бы их тоже не чувствовать…
— Руки я тоже не чувствую, — сказал я. — С ними тоже что-то делали?
— Руки просто прикованы, — ответил бывший мэр. — Скоба прямо в доски вбита. Правда, я свои обжёг — всё пытался тут сдохнуть, но ни разу не получилось…
Ну да, одна из проблем пленения на Терре заключается в том, чтобы не дать пленному умереть. И ради этого здесь идут на самые неожиданные ухищрения. Приковывают, ломают конечности, отрубают руки-ноги, в конце концов — главное, чтобы не удавился и не ушёл на возрождение…
— Ты извини, Фант! — похоже, Радон соскучился по живому общению. — Я всю нашу договорённость сдал… Меня пытали…
— Ну сдал — и сдал… — равнодушно ответил я. — Чего теперь переживать-то? Как тебя взяли-то?
Рассказ бывшего мэра вышел не слишком долгим. Да и вообще не слишком интересным… Собственно, рассказывать было особо нечего: после нашей встречи Радон долго и упорно пытался сделать так, чтобы Нанну отпустили. Он даже признался главе дознавателей Клесу, что у меня был на них компромат. Однако тот и слушать не стал: надо показательно казнить — и всё. От отчаяния Радон готов был пойти даже к главе дома Дорио, но его предупредили, что этого как раз делать не стоит…
Клес, кстати, судя по описанию, был тем человеком, которого мне ещё предстояло убить. Это его и главу торговой палаты Ифона я не увидел в первых рядах во время переговоров. Однако, если верить словам Радона, они вообще не имели привычки лишний раз на глаза попадаться. Видимо, пневма и дознаватели любят тишину, как сказали бы в моих яслях…
Собственно, когда Радон, наконец, решился добраться до арха и рассказать всё Риону, его и поймали. Да, как раз в том самом переулке. Два мародёра спрыгнули откуда-то сверху и ударили своего бывшего нанимателя по башке. Очнулся Радон уже в том самом подвале, который мы нашли. Несколько дней он просидел там, а потом его переправили на дирижабль. Это произошло в тот день, когда, по моим расчётам, флот Филанг собрался в кулак и направился к Борозо.
— Нас не просто так тут держат! — объяснил Радон. — Они чего-то ждут, понимаешь?.. И дорого бы я дал, чтоб узнать, чего именно!
— А как меня переправили на дирижабль? — спросил я.
— А тут стоит артефакт, который отгоняет чудовищ! — признался бывший мэр. — Полезная штука. Пару часов у самой поверхности можно летать, даже ночью. Расход пневмы большой… Но для контрабанды подходит. Контрабанда же всегда дорогая… А там, в темноте, и не видно… И причал есть…
Радон иногда ни с того ни с сего терял сознание — и почему так происходит, я понял только, когда нам принесли пищу. Дверь трюма открылась, забрезжил из коридора свет — и вошёл мужчина с двумя мисками бульона. Вот этим пустым бульоном нас и кормили. Один раз в день — лишь бы с голоду не сдохли. Отказаться было никак нельзя. Как позже рассказал Радон, он пытался, но ему вставили воронку в глотку — и залили туда бульон, не обращая внимания на все протесты.
Заодно при свете фонаря мне, наконец, удалось посмотреть на Радона, и я понял, что он протянет ещё максимум несколько дней — если, конечно, наши тюремщики не предпримут экстренных мер. Под глазами у бывшего мэра виднелись синяки, а кожа от голодания обвисла. Да и ноги у него выглядели, прямо скажем, несколько бесформенно. И, видимо, причина была в том, что их постоянно ломали. Раз в день, вечером, всё тот же матрос приходил с молотом и наносил один, зато чёткий и выверенный удар. И это было очень больно!..
От боли и я, и Радон теряли сознание каждый раз. Вот только я приходил в себя быстро и с зажившими ногами — спасибо регенерации. А бедолага Радон валялся каждый раз почти до следующего приёма пищи. Всё то время, пока мы сидели в темноте, я старательно тянул скобы, которыми мои руки были придавлены к стене. Один день, второй, третий — и они, наконец, поддались. Теперь я мог в любой момент освободить руки. И мне вообще ничего не мешало захватить дирижабль. Руки вытащил, ноги освободил, ТВЭЖ достал — и вперёд! Но я продолжал сидеть…
А всё потому, что отлично помнил: когда будет возможность — не пользуйся. Не знаю уж, почему надо было оставаться в плену, но я терпеливо сидел. Хотя, видит Создатель — которого на Терре все забыли, а я узнал заново — каждый раз, слыша шаги матроса с молотом, я готов был опорожнить мочевой пузырь. А разок всё-таки и опорожнил, вызвав издевательскую улыбку на лице мародёра. Ну а мне уже было всё равно — всё равно в туалет никто не выводил. Так что воняло одинаково мерзко и от меня, и от Радона — чего уж тут стыдиться-то?..
На четвёртый день я, наконец, уловил, что дирижабль перестал летать по кругу. Свист ветра изменился. Очень скоро эфирное судно замерло, а потом сверху загрохотали шаги. Мародёры брали на борт ещё каких-то пассажиров. Вскоре дверь в нашу воздушную тюрьму открылась, и внутрь вошли несколько человек. Щурясь сослепу, я поначалу узнал только Риона.
— Отпустите меня, гра! Прошу вас! — начал ныть Радон, но на него не обратили никакого внимания.
Разве что матрос, который ломал нам ноги и носил еду, подошёл и привычно обрушил свой молот на нижние конечности мэра. Тот заорал, а потом умолк, когда молот снова опустился — на вторую ногу.
— Этому, второму, пока не надо! — послышался приказ, и матрос послушно отошёл.
— Ну и вонь…
— Обдристались оба!.. — ответил ещё кто-то.
Я, наконец, привык к свету фонарей и смог осмотреться. Это был просто подарок судьбы — иначе и не скажешь!.. Тут были все те, кого просил убить Перо: Вион, Керит, Игно, Клес, Ифон — все они собрались поглазеть на мой позорный плен. Правда, был с ними и глава дома Рион, и ещё двое незнакомых мне людей — явно не из дома Дорио. Руки неистово зачесались достать ТВЭЖ и перебить всех. Всё-таки долгий плен и ежедневные пытки гуманизму никак не способствуют… Спустя пару секунд раздумий я всё-таки сдержался, ведь «когда будет возможность — не пользуйся» вполне могло относиться и к этому моменту… И, если вдуматься, не сумел бы я их всех сразу перебить. Кто-нибудь бы точно да уцелел…
— Ну что, Фант, думал оседлать ветер? — усмехнулся Рион, глядя на меня. — Твоего бородатого дружка мы, конечно, не поймали… Но на него концессию на скалу и не выдавали! Думаешь, тебя долго будут искать? Спорим, старый дурень Сегис так и будет ждать, пока ты вернёшься с Большой Скалы и нажалуешься на нас? А это когда ещё будет…
Я промолчал, не желая ни отвечать, ни вообще напрягаться. Какой бы чудесной ни была регенерация, которую подарил мне ТВЭЖ, но даже она не могла полностью справиться с принудительным голоданием. А, значит, пока что надо было экономить силы…
— Конечно, будут искать, когда так и не обнаружат на Большой Скале! — сам себе ответил Рион. — Но это когда ещё будет… Как вам, гра Финтриг? Удачный пленник?
— Более чем… — кивнул названный Финтригом, внимательно меня разглядывая. — Даже удивительно, что такая низкопробная падаль много где успела наследить!..
— Вы же понимаете, гра: падаль всегда следит больше, чем чистые люди! — усмехнулся Рион, после чего повернулся ко мне и доверительно сообщил. — Гра Финтриг и его брат — из дома Венри. И ты недавно сильно поломал им планы. К тому же, очень расстроил Сарда. У тебя талант, уродец, влипать в неприятности!..
Я снова промолчал, сделав вид, что плохо себя чувствую. Это было несложно, потому что хорошим самочувствием похвастаться я, в принципе, сейчас не мог.
— Пойдёмте, гратомо! — проговорил Рион. — Лететь нам пару часов. Значит, скоро будем на месте!
Последним выходил матрос с молотом. Вот только сначала он подошёл ко мне и переломал в очередной раз ноги, после чего я провалился в досадное беспамятство…
Глава 108
В которой я очень не хочу быть палачом, но всё-таки приходится
Очнулся я от того, что на меня вылили ведро ледяной воды. Однако даже в этот момент я сумел себя не выдать. К счастью, многострадальное тело ещё помнило боль переломов — а потому ногами ему было двигать страшно. В итоге, я ими не пошевелил ни на миллиметр. Кстати, пока я сидел в плену, так постоянно происходило. Мозг банально не верил, что перелом можно срастить за считанные часы. И всякий раз приходилось снова заставлять себя шевелить ногами. А в этот раз страх меня попросту спас, не выдав того, что я уже был совершенно здоров.
Я открыл глаза и замотал головой, окончательно сбрасывая муть беспамятства. Я лежал на деревянном полу всё в том же трюме. Вот только место рядом пустовало — Радона куда-то увели. Выдернутые из стены скобы, которыми до того были скованы его руки, теперь валялись на полу. Передо мной стояли двое — Рион, глава дома Дорио, и Клес, глава его дознавателей. Ведро, из которого на меня вылилась ледяная вода, было в руках Клеса, и мысленно я пообещал ему это припомнить.