А наипаче всех художеств научитнся надобно иконописцам иконнаго мастерства, чтобы им всесовершепиая мера знать всякаго возраста человеческаго и чин надлежащи.
И надзирателем над ними надлежит быть самым умным и искусным людям, и смотрить накрепко, чтобы не был в них ни един человек неумеющей. И кии иконописатели не веема искусны, то работали бы они на мастеров и что им повелят писать, то бы и писали, а егда навыкнут, тогда и они могут мастерами быть.
И мнитца мне, что надлежит и с великим запрещением запретить, чтобы несвидетельствованные иконники и неимеющия повелителнаго у себя указа, еже писать ему святыя иконы, отпюд бы не писали.
Святое писание глаголет, яко проклят всяк, творяй дело божие с небрежением. А иконописное дело тому присутьственно, понеже сгроятца они ради божия честн и тая честь восходит на самаго бога.
А так небрежително их пишут, что иные иконы странно и видетн, ибо иные образы от недознания своего пишут такс, что аще бы таковым размеренней был кто живой человек, то бы он был страшилищем. В начертании бо образа богоматеря пишут нос долгой и веема тонкой, и шию тонкую и долгую, у рук персты долгая и весма тонкия, а концы у перстов острые, каких ни у какова человека не видано и ни в коем члене не обрящеши, чтобы было прямо протяво сущаго человечества. И таковое начертание стало быть образу святому ругание.
Обаче, кто издревле и писал от неведения своего, [не]разумея меры человеческий, той не погрешил и бог на нем того не взыщет. И аще бо кой образ написал по розмеру или не по розмеру, не тем он свят, еже добре написан или и недобре, но всякой образ святится именем господним: Обаче нам надлежит с великим опатством святыя иконы писати, дабы в чем не погрешити. И аще и святаго коего либо образ написать, то надлежит на нем и спасителен образ написать, дабы от именс Иисус христова той образ свят был.
И аще у нас и многие люди знают размеренне человеческое, обаче надлежит вделать азбука руская и написать ее руским манером, а не немецким, чтобы она всякому человеку поемна была. И написать ее надлежит сицевым манером; на первом листу написать человека в совершенном возрасте, стояща прямо и руки распростерты прямо же и длани и персты прямо, нага суща. И от пяты положить линея до темени, другая линея или, рещи, черта положить поперег правыя руки от средняго перста до средняго же перста. И на тех чертах розмер положить вершками иль по мере головы человеческий или как надлежит. А на прочиих листах начать азбука, на первом листу написать младенца новорожденнаго, на втором однолетнаго, на третьем двулетнаго. И тако негодно написать до дватцати лет, а от дватцати до тритцатаго года прибавлять по два года, а от тритцати до девятидесят лет прибавлять по пяти лет, и всю тое азбуку написать напши телесы. А йотом другая азбука написать в платье, стоящих и седящих, и всякими разными виды. И состроя ее, вырезать на медных дошах и напечатать их тысячу место и ее все городы (розослать и повелеть всем иконникам писать противо тое азбуки, а заделать ее ад всю десть.
А деревенским мужикам и безграмотным с великим запрещением надлежит запретить, дабы от нынешняго времяни не токмо деревенские, но и градские, не взяв о себе повелителнаго писма, отнюд бы же писали икон. У нас в Руси в деревнях такие мастеры есть, что в алтын и в грошь и в копейку иконы продают н так плохо пишут, что ни рук, ни ног, толко стан да голова, а где надлежало глаза, да уста написать, то тут одни точечки наткнуты, да то образ стал. И сего ради паче иных художеств надлежит над ними твердое смотрение учинить.
О сем же всячески надлежит потщатися, чтобы завести в Руси делать те дела, кои делаются изо лну н ис пенки, то есть трипы, бумазеи, рубки, миткали, камордки и порусныя полотна и прочие дела, кой из русских материалов делаютца. Сие бо велми нужно, еже кои материалы, где родятся, тамо бы они и в дело происходили.
Аще бо лен и пенку, за море не возя, делать тут, где Что родилось, то тыя полотна заморскаго въдвое или вътрое Дешевле ставитца станут, а люди бы российский богатилисъ.
И ради размножения таковых дел учинить бы указ, чтоб нищих, по улицам скитающихся, молодых и средовеких хватать и. записан в приказе, иматъ к тем долам. И молодых робят мужска пола и женска научить прясть, а огодрослых ткать, а иных белить и лощить, то бы они, научась, были бы мастерами. Я чаю, что мочно тех гуляков набрать тьтсячь десяток, другой и, построя домы мастерские, науча тех гуляков тунеядцев, мочно ими много дел управитъ. И чем к нам возить полотна из наших метериалов уделанных, то лучит нам к ним возить готовые полотна.
И аще первые годы повидитца оно и неприбылно и заморских аще и дороже ставитца будут, и того страшытися не для чего, но поступать в дело далее. И аще лет в пять-шесть совершенно не навыкнут делать, то и о том сумпятися не надобно, потому что, егда всех тех дел совершенно научатца, то годом другим окупятся.
За морем хлеб нашего дороже, а харчь и наипаче дороже, а лен и пенку от нас покупают ценою высокую, да страх морской платят, да двое пошли [ны] и провозы многая дают, обаче не ленятся, делают ис того лну и пенки, аще и высокою ценою тот лен и ненку покупают. И цену себе от того своего рукоделия приобретают, ибо, зделав полотна, паки к нам их привозят и продают ценою высокою: за трипы берут по дватцати алтын и болши за аршин, рубки продают алтын по сороку и по полтора рубли, а камордка по 20 алтын и до рублю аршин.
А у нас в Руси, я чаю, что рубок и в дватцать алтыиов не станет, а и камортка аршин, чаю, что выше десяти алтын не станет. И всякие дела, кои делаются изо лну и ис пенки, ниже половой цены ставитца будут, потому что хлеб и харчь у нас тамошнего гораздо дешевле, а лен и пенка гораздо ниже половины тамоншой их цены укупить мочно.
И егда тыя дела у нас в Руси уставятца, то чем им лен да пенку продавать, лутче нам продавать им готовые полотна, парусные, и канаты и камордки и рубки и миткали и брать у них за те полотна яфимки и иные потребные нам вещи.
Я чаю, что мочно нам на всю Еуропу полотен наготовить и пред их нынешнею ценою гораздо уступнее продавать им мочно. И чем им от наших материалов богатитися, то лучши нам, россианом. от своих вещей питатися и богатитнся.
Токмо трудно нам заводи завести да установити те дела, а егда руские люди паучатца и дела сия установятца, то не вполы им ставитца.
И ради царственнаго обогащения надлежит на такие дела въначале состроить домы из царские казны на пространных местех в тех городех, где хлеб п харчь дешевле, в заоцких местех или где что пристойно делать, и наложить на них оброк, чтобы люди богатились, а и царская казна множилась.
Такожде и в прочиих мастерствах, которые царству пожиточны, а мастеры маломочны и собою им великих заводов завести нечем, то и таковым надлежит на созидание мастерских домов давать денги из ратуш или откуду его и. в. повелит, дабы всякий дела разширялпсъ, и не токмо на строение, но п на всякие к тем делам на надлежащие инструменты и на всякие припасы, чтобы во удобное время всяких припасов припасали без оскудения. И земским бурмистрам за ними орнсматривати, чтоб напрасные траты денгам не чинили и не бражничали бы, но употребляли бы их в сущее дело, и те даныя денги и прибыльные по изложению или по разсмотрению исправления их погодно ж брать.
Такожде надлежит достать и таких мастеров, кои могут делать волоченое железо ыелницами, и жесть и кровелные доски железные. И аще и с трудом, а велми надобно их добыть и отослать их на сибирские заводы и чтобы тому мастерству и наших руских людей научили.
Такожде надлежит добыть мастеров, кон умеют гладкие и трафчатые трипы делать, такоже и бумазейных мастеров, л завести бы н такие дворы и учеников им дать, чтобы и тому мастерству научить человек десяток, другой.
А буде кто из своея охоты заведет какие дела, царству потребныя из своего иждивения, и тем людям такожде указ бы дать, чтобы поволно было гулящих робят мужска пола и женска имать и учить и, науча, владети ими вечно, чьи бы они до поимки ни были, крестьяня пли дворовые люди, быть им тут вечно.
И сицевым порядком нищие, бродяги и тунеядцы, все изведутъца, и вместо уличнаго скитания все будут промышленики. И егда совершенно научатся и обогатятся, и будут сами мастерами, а царство от их промыслу будет богатится и славою разширятися.
Да хороню бы добыть и красочных мастеров, кои умеют делать крутик и лавру, киноварь и голубец и бакан всницейской и простой, ярь всниценскую и простую, шиж-гиль и прочие краски, иже делаютца от составления материй ис поташу, из смалчуги, из меди, из олова, из свинцу, из серы, из мелу и из прочих вещем, в Руси обретающихся.
А кои краски натуралные, и тех надлежит с великим прилежанием искать руским охотникам и иноземцам, кои в тамошних своих краях видали, в каковых местах какие краски и потребныя материи, кии пригодны к лекарственных делам и х красочным и ко иным вещам, и обещать им плату хорошую за всякое обретение.
И надлежит его и. в-ву призвать к себе иноземцев, кои ему, великому государю, радетелные являются, от военных и от мастеровых, наипаче ж от дохтуро ви аптекарей, кои выеж-жие, то они о многих вещах знают, а не худо и купецких спросить, кои за морем бывали. Мне сие велми дивно, земля наша российская, чаю, что будет пространством не менши немецких и места всякия в ней есть, теплые и холодные и гористые и моря разные и морскаго берега колико под нами и сметить невозможно, от Рсольского острогу, естьли берегом ехать, то и годом всего его но изъехать, а никакие вещи у нас потребныя не сыскано. Я и не болшое место поездил, и хотя я и незпаючи ездил, обаче не туне моя езда, сыскал бы самородную серу, самую чистую, что подобна камешо ентарю; и во всей вселенной толико ее нет, колико у нас; лекарственную материю сыскал я, нарицаемую гум съфалтум и не вем, колико ее за морем, а у нас хотя пуд сто мочно добыть. И нефти сыскал я мно[го]е ж число, вохры и черлени, хотя по тысяче луд мочно добывать и пулмент есть же у пеня в прииске. И я не знаю, чего бы у нас В Руси не сыскать, да мы не знаем, потому что за порем не бывали и в каковых местех что обретаетца пе видали и не слыхали, а иноземцы, кои и знают, да не хотят нам объявить.