гэн» (книга первая).
Дзётё нередко говорит, что жизнь – это кукольный театр, а люди – куклы. У него в душе таился глубоко укоренившийся мужской нигилизм. Он пытается постичь смысл каждого мгновения жизни, хотя чувствует, что сама по себе жизнь – всего-навсего сон.
К теме нигилизма я еще вернусь позднее.
8. Объективность правоты
«Отрицать все, что противоречит принципам морали, и отстаивать праведность – трудная задача. Как много ошибок совершают люди, верящие в то, что праведность – это высший принцип существования. Между тем над праведностью стоит божественная истина Пути. Открыть ее трудно. Для этого требуется мудрость высшего порядка. С этих высот праведность и справедливость предстают не более чем мелкими, малозначительными добродетелями. Невозможно это понять, не постигнув самому.
Вместе с тем существует способ хотя бы частично познать высшую мудрость. Этот способ – советоваться с людьми. Бывает, даже не постигший, что такое Путь, человек способен воспринимать действия других людей объективно. У игроков в го есть такая поговорка: „Тот, кто смотрит со стороны, видит восемью глазами“. Если человек хочет понять свои ошибки, нет лучшего способа, чем поговорить с другими людьми. Слушая, что говорят другие, и обращаясь к книгам, отказываешься от собственных измышлений и познаешь мудрость предков» (книга первая).
Говоря здесь об относительном характере правоты и понимания справедливости, «Хагакурэ» подходит к концептуальному взгляду на демократию. Базовый принцип демократии таков: чтобы убедиться в собственной правоте и получить реальные доказательства в ее пользу, необходимо заручиться суждением третьей стороны или лица. Проповедуя философию решительных действий, Дзётё всегда оставляет за собой право сомневаться в правоте этих действий. Чистота действия есть чистота субъективности. Однако если действия основываются на правоте, следует подтверждать чистоту этой правоты другим способом. О чистоте действий можно судить по самим действиям. Понимая это, Дзётё в то же время считает, что чистоту правоты надо оценивать по-другому – советуясь с людьми. Только взгляд со стороны может помочь человеку, уверовавшему в некую правоту.
В этом вопросе «Хагакурэ» в идеологическом смысле стоит на позициях релятивизма.
9. Знание жизни
«Среди изречений его светлости Наосигэ, которые вывешивались на стенах, есть такое: „К важным делам относись с легкостью“. А Иттэй добавил: „А к делам малым – серьезно“. Среди наших дел есть лишь немного таких, которые можно назвать важными. С этими задачами вполне можно справиться, если размышлять над ними на фоне будничных забот. Их следует обдумывать загодя, чтобы легко разрешить, когда для этого придет время. Без такой подготовки в сложной ситуации трудно найти быстрое решение, и неизвестно, окажется ли оно верным. Если подготовиться к делу заранее, изречение „К важным делам относись с легкостью„станет основой ваших действий» (книга первая).
Вера – это решимость. Решимость должна проверяться каждый день на протяжении многих лет. Дзётё, видимо, различает большую веру и малую. То есть человек должен в обычной жизни взращивать в себе большую веру, чтобы в момент принятия решений действовать легко, без лишних раздумий. А малая вера касается вещей тривиальных, повседневных. Проспер Мериме однажды высказал мысль, что в литературе своя «теория» должна быть у любой, даже самой маловажной детали, даже у перчатки. Это замечание касается не только писателей. Мы живем, наслаждаемся жизнью и должны теоретически обосновывать даже незначительные обстоятельства, вынося о них свои суждения и принимая относительно них какие-то решения. Если этим пренебречь, основы жизни рухнут и погребут под собой даже большую веру. За английским чаепитием тот, кто разливает чай, обязательно спрашивает каждого присутствующего, что ему налить первым – молоко или чай. Кому-то может показаться, что порядок в данном случае не имеет значения, однако в этом, казалось бы, пустяке зафиксирована жизнь, как понимают ее англичане. Часть из них убеждена, что сначала нужно наливать в чашку молоко и только потом чай, и если кто-то сделает наоборот, нет сомнений, что это действие будет воспринято как первый шаг к нарушению важнейших принципов, которых они придерживаются.
Дзётё говорит, что к малым делам надо относиться серьезно, имея в виду, что человек должен с уважением относиться к тому, из чего состоит повседневность, – маленьким теориям, вере во что-то малозначительное. Значение этих «мелочей» понятно – ведь крошечная муравьиная норка способна разрушить огромную плотину. Это хороший урок для нынешнего развращенного века, в котором ценится только идеология, а навязшая в зубах обыденность не принимается в расчет.
10. Приготовления и принятие решений
Согласно «Хагакурэ», главным идейным принципом является упомянутая в п. 9 каждодневная решимость умереть, как предписывает Путь самурая.
«…Путь воина требует понимания того, что в любой момент может что-то случиться, и постоянной готовности. Это следует иметь в виду и днем и ночью. В зависимости от обстоятельств можно победить или потерпеть поражение. Но избежать позора – это другое. Для этого надо просто быть готовым умереть. Даже если вы не видите шансов одолеть врага, снова атакуйте его не задумываясь. Это не требует особой мудрости или доблести. Настоящий воин не думает о победе или поражении, он отчаянно бросается вперед навстречу смерти. Только тогда наступает понимание, пробуждение ото сна» (книга первая).
Долгие приготовления позволяют быстро принимать решения. Человек может сам выбирать, как ему действовать, но всегда может выбрать время для действия. Этот момент маячит где-то впереди и обрушивается неожиданно. Не является ли в таком случае жизнь подготовкой к этому самому моменту, который ждет впереди или уготован судьбой? «Хагакурэ» подчеркивает, что надо быть заранее готовыми и полными решимости действовать, когда наступит такой судьбоносный момент.
11. Постоянная готовность к смерти
Здесь более подробно и конкретно развиваются идеи, изложенные в п. 9 и 10.
«Еще пятьдесят-шестьдесят лет назад самураи каждое утро совершали омовения, брили головы надо лбом, наносили на волосы благовония, обрезали ногти, натирались пемзой и кислицей. Не ленились следить за собой, чтобы выглядеть опрятно. С таким же вниманием они относились к своему оружию – не допускали появления ржавчины, протирали от пыли, начищали до блеска. Кому-то может показаться, что такой тщательный уход за внешностью – пустое щегольство, но это отнюдь не простая дань моде. Самурай готов в любой момент вступить в ожесточенную схватку и умереть, и если смерть настигнет его в неопрятном виде, это покажет его неготовность к ней, что вызовет презрение врагов, которые посчитают его нечистым. Вот почему и в зрелые годы, и в юности самурай должен следить за своей внешностью.
Может показаться, что на это уходит слишком много сил и времени, но это то, что должен делать воин. Не так уж много времени требуется на уход за собой, и люди не настолько заняты, чтобы манкировать этим. Самураю никогда не будет стыдно за себя, если он готов умереть в бою в любой момент и выполняет свой долг воина, усердно служа своему господину. В наши дни люди даже во сне не думают о таких вещах и проводят день за днем, только потакая своим желаниям. Придет время, и они навлекут на себя позор, но не будут его стыдиться. Такие люди думают, что, пока у них все хорошо, ничто больше не имеет значения, и все глубже погружаются в болото вульгарности. Все это заслуживает сожаления. Как может воин, который должен быть преисполнен решимости умереть в любой момент, вести себя так позорно? Об этом надо крепко задуматься.
За последние тридцать лет нравы в обществе изменились. Теперь молодые самураи собираются, чтобы поговорить о деньгах, прибылях и убытках, секретничают, обсуждают наряды, любовные похождения. Других причин встречаться у них нет. Вот какие нравы настали. Прежде люди даже в двадцать-тридцать лет, не говоря уже о более солидном возрасте, и думать не могли о таких низменных вещах и никогда не говорили на подобные темы. И скажи кто-то из старших случайно нечто подобное, он бы тут же пожалел о своей оплошности. Новые обычаи, видимо, возникли из желания покрасоваться на людях, и в цене теперь только деньги…» (книга первая).
12. Как себя вести во время застолья
Хорошо известно, в том числе за рубежом, что японцы на товарищеских вечеринках отрываются по полной. Возможно, имеет место разница физических кондиций, но каковы бы ни были причины, в западном обществе для джентльмена считается недопустимым напиваться и вести себя непотребным образом. На алкоголиков смотрят как на неудачников, потерпевших крушение в жизни. Можно видеть этих людей в компании себе подобных. Нетвердо держась на ногах, они маячат, как призраки, где-нибудь на углу, сжимая в руках бутылки со спиртным.
Что касается Японии, то у нас есть странный обычай, когда люди, встречаясь за столом с друзьями и коллегами, устраивают душевный стриптиз, открывают всем свои слабости и делятся самыми интимными тайнами. И что бы они ни говорили, это принято прощать, поскольку было сказано под влиянием алкоголя. Не знаю, сколько баров у нас в Синдзюку[36], но во всем этом множестве питейных заведений по вечерам сидят сарариманы[37], накачиваются спиртным и жалуются на жен и начальство. И бар превращается в маленькое, жалкое укромное местечко, где можно открывать свои секреты, защищенное молчаливым общим согласием, что на следующее утро участники попойки будут делать вид, что забыли (хотя на самом деле они ничего не забыли) о недостойных мужчин неприличных откровениях.
Иными словами, в Японии такого рода застолья – это публичное место, где люди, выставляя себя напоказ, питают при этом иллюзию, что сохраняют приватность. Они слушают, но делают вид, что не слышат, притворяются, что до них не доходят режущие слух вещи, и прощают друг другу все, потому что выпили. Однако, учит «Хагакурэ», застолья устраиваются у всех на глазах, и самурай, участвуя в них, должен ограничивать себя. Это очень похоже на джентльменские манеры англичан.