Раз дело подошло к прощанью,
К тем обращу своё вниманье,
О ком горюю, расставаясь.
Уеду в поисках призванья —
Уж нету прежнего старанья,
Канцон и лэ теперь чураюсь.
С годами сдержан стал, признаюсь,
Оставлю, вовсе не терзаясь,
Всё то, к чему стремил исканья.
Среди ничтожеств подвизаюсь —
Довольно! И скажу не каясь:
Мне опыт мил — не испытанья.
Прощай, Любовь! Тебя милее
И радостней, и веселее
Одни лишь райские сады.
С тобой ученье шло живее,
Я бросил книги, не жалея —
И не увидел в том беды.
Те, кто в намереньях тверды,
Сберут всегда твои плоды,
Из-за тебя теперь в цене я,
И вознаграждены труды —
Я куртуазности лады
Постиг заботою твоею.
Подруга милая![30] Не скрою —
Тебя покину я с тоскою,
Другие — что? Всего больней
Тебя оставить за спиною.
Пусть сердце будет здесь, с тобою,
А я пойду стезёй своей —
Искусным стать хочу скорей,
Для вящей гордости твоей —
Прославлена ты будешь мною.
Чтобы хлеба собрать верней,
Бывает пар и для полей —
И сев не каждою весною!
Прощусь, не утаив печали,
И с тем, чью доблесть все признали:
Гордится весь Аррас тобой,
Симон Эстурион, едва ли
Где таровитее встречали —
В дому — добряк, в бою — герой,
Товарищ верный и простой,
И краснослов не записной,
Тебя во лжи не уличали,
Любимый друг сердечный мой!
Из нас достоин кто иной
Чтоб дамы нежно привечали?
Мне вспомнить непременно надо
Двух братьев — вы моя отрада,
Робер и Бод, я ваш всецело!
Ни хлада я не знал, ни глада —
Ко мне добры вы были смлада,
И где бы ни скиталось тело,
Но сердце с вами быть хотело.
Пускай Господь любое дело
Вам тут же обратит в награду!
Я в вашу дверь стучался смело,
А нынче сердце заболело —
Расставшись, плачет от разлада.
Поскольку город покидаю,
И вам послать поклон желаю,
Пусены, сделав различенье —
Песнь к Жакемону обращаю.
Я за отца его считаю —
Без простолюдного раченья
По-царски брал на попеченье.
Он в благости своей и рвеньи
Помог — и вот, я уезжаю.
Скупцам — позор, скупцам — презренье!
Коль под его созрел я сенью —
Ему и доля с урожая.
Сир Пьер Пусен, прекрасный сир!
Мне свет пустынен стал и сир
Коль вас покинуть надлежит.
Пускай Господь вам дарит мир,
А мне найдётся ль эликсир —
Ведь сердце помнит и болит?
Аррас упадком знаменит,
Но ваш приезд ему сулит
И славу, и роскошный пир,
Верней, чем здешний скудный быт.
Никто заботой не забыт,
Коли хозяин щедр и щир.
Я покидаю край родной.
Овель, Робер Назар, Жан Жой,
Жиль Пэр — и вам скажу «Прощай!»
С размахом вы турнирный бой
Снабжали шёлком и парчой,
Да что! — и брёвнами для свай.
Но город вымер, почитай —
Притихли, как ни понуждай,
А прежде боек был любой.
Но вспоминаю невзначай
Как реял пурпур, вился грай
Когда вы тешились игрой.
Колар Назар иных милей,
Стройней, изящнее, добрей
Чем прочие, и благородней!
И в куртуазности своей
Он — словно царь среди людей,
Прекрасен, милостью Господней.
Нужды не знает он сегодня —
Удачи дай ему погодней
Господь, люби его верней,
Пусть будет каждый год приплодней,
И старость будет полнородней —
Ведь вечер утра мудреней.
Аррасцы, всем вам бью поклон,
Никто из вас не обделён
Вниманьем, помню про долги я.
И помню, как со всех сторон
Пророков ложных легион
Порочил замыслы благие.
Пускай кликуши городские
Стыдом упьются! Их стихия —
Похмельных слов дешёвый звон.
Но чужды сердцу крики злые,
Пускай безумствуют витии,
Я бодр, удачлив и силен!
РютбёфПОКАЯНИЕ РЮТБЁФА
Мне должно пенье позабыть,
И так рифмаческая прыть
Моей питалась долго страстью.
И сердцу впору слезы лить —
Я Богу не умел кадить,
Перед его склоняясь властью,
Всегда влекла меня к участью
Игра своей манящей сластью.[31]
Псалмы не пробовав нудить,
В День Судный зря могу пропасть я,
Коль Та, в ком Бог зачат,[32] по счастью
Не станет за меня молить.
Да, время каяться пришло,
Смириться сердце не смогло
Заране — так сейчас придётся,
Добра не знало, знало зло —
И мне ли раскрывать хайло,
Когда и праведник трясётся!
Тащил я, что ни попадётся,
Всё, что едят, и всё, что пьётся, —
Я не монах, не подвезло.
И если вопль мой вознесётся:
«Не ведал!..», — он едва ль зачтётся:
Снискать спасенье тяжело.
Спасенье, как же! Боже правый!
Ведь Ты давал мне разум здравый,
И острый смысл, чтоб мир познать.
И облик дал свой величавый,
И дар бесценный и кровавый,
Смерть за меня решив принять!
Ведь мог Врага я отогнать,
Зане в темнице не стенать,
Что уготовил мне Лукавый!
Его молитвой не пронять,
Ему едино — сброд иль знать,
Не увернется и вертлявый.
Я слушал тело, вожделел,
Я рифмовал, пороки пел
Одних, чтоб быть другим по нраву.[33]
Враг нашептал таких мне дел!
Душа безродна, ей в удел —
Узилище, увы, по праву.
Коль Та, в ком вижу свет и славу
Не исцелит мою растраву,
То я, как видно, прогорел,
Живя совсем не по уставу.
В такой болезни быть мне здраву
Какой бы врач помочь сумел?
Целительница мне знакома —
И от Лиона до Вандома,
Нигде её искусней нет,
В веках умелицей рекома,
Ей гной подвластен и саркома,
Любой заразы сгинет след!
Она дала простой совет —
И Египтянку Божий свет
Спас от греха и от содома,[34]
Очистив от порочных лет!
Как жажду я, угрюм и блед,
Душе такого же приёма!
Могуч да тощ — любой умрёт,
И мне случится укорот,
От смерти что защитой станет?
Иной упрётся сумасброд,
Упрямо ногу в пол упрёт —
И рухнет, коли смерть потянет.
Я смерти жду, лишь тем и занят —
Едва ли кто её обманет,
Она и денег не берёт.
Как тело в жалкий прах увянет,
Вот тут-то для души настанет
О прошлом каяться черёд.
А каяться — немало в чём,
И лучше бы молчать о том.
Ужели поздно, святый Боже!
Грехи-то тлели день за днём,
И мне твердят монах с попом,
Что угли — пламени построже.
Мы с лисом хитростью похожи,[35]
Но я лишь при своём, похоже,
А лис — давно в лесу своём.
Мир скажет «пас», и мне негоже
На пас вестись — пасую тоже.
Кон сыгран, мы поврозь уйдём.
Николь БозонО ДУРНЯХ, КОИХ ЧАЯНЬЯ В ОДНОМ ЛИШЬ ЗАВЕЩАНИИ
Теперь послушайте, прошу —
Людскую глупость опишу,
К которой многие привычны,
Ведь человек обычно
Не слишком щедр, пока живёт,
Своё добро не раздаёт,
Посмертной воле доверяясь,
Во всём на близких полагаясь,
Они, мол, душу отпоют
И все по чину воздадут —
Ведь завещал молебны он!
Но, сразу после похорон
Такое держат совещанье
Наследники про завещанье:
«Пусть мёртвый к мёртвому ложится,
Живой с живым договорится.
Скончался бедный Джон —
Он или проклят, иль спасён.
Коль он спасён, тогда ему
Большой молебен ни к чему,
Коль проклят он, — такой пустяк
Его не выручит никак.
А нам ещё детей поднять бы,
Немного подкопить до свадьбы,
И пользы тут, друзья мои,
Куда поболе для семьи».
Частенько, я не скрою,
Случается такое —
И если много завещаешь,
Ты нить наверно обрезаешь
Любви меж мёртвым и живым,
И станет друг врагом твоим.
И лучше быть мудрей,
Таких искать друзей,
Чтоб преданными были,
Как надо проводили.
Но чтоб таких друзей найти,
Жизнь важно праведно вести,
И Богу праведность милей
Чем подношенья и елей.
Скажу о праведности вам
Как понимаю её сам:
Душою надобно своей
Любить и Бога, и людей,
Бывать почаще в Божьем храме,
Чтоб милостив Господь был с нами,
Отринуть грех и нечестивость,
Хвалить и славить Божью милость,
И душу чистить покаяньем,
И подаяньем,
Нисколь к наживе не стремиться,
Но скромно с бедными делиться,
И злом на зло не отвечать —
И Божию любовь снискать.
Но если кто считает,
Что грех любой он оправдает,