Я пожала плечами, не зная, что сказать. Мне бы со своей жизнью разобраться, проблемы неведомого владыки меня волновали мало. Однако мастера Бифа такая реакция, видимо, не удовлетворила.
— Пойду я, госпожа Валенсия, надо еще плотнику да кузнецу сообщить новости, — заторопился он. — А вы осторожнее. Одна ведь живете. Свечи погасите да сидите тихо.
Закрыв дверь за выскочившим за порог пекарем, я устало привалилась к створке. Мне казалось, что на плечи легла неимоверная тяжесть, прижимающая к земле, давящая на сердце. И на этот раз моя давняя болезнь была здесь ни при чем. Голова гудела от новой информации, хотя рассказанное пекарем заботило меня меньше всего. Какое мне дело до государственного переворота в этом непонятном мире, когда моя собственная жизнь рушится!
Что же мне делать?
Моя жизнь всегда была простой и понятной: работа -дом-работа. Никаких
неожиданностей. Я знала, чем начнется и чем закончится каждый день. Четко знала свои обязанности и следовала им. А теперь...
Я замотала головой. Нет, я не позволю обстоятельствам — даже таким — меня сломить. Я должна стать хозяйкой своей судьбы, какой всегда и была. Я найду способ вернуться обратно. В свой мир. В свое тело. Да, оно неидеальное, со страшной болячкой, но оно мое собственное. Со всеми шрамами и морщинками.
Решив немедленно приступить к претворению своего плана в жизнь, я пренебрегла советом пекаря и выглянула за дверь лавки, всмотревшись в темную, залитую потоками дождя улицу. Огней нигде не было — к отсутствию электричества предстоит привыкнуть,
— а тишина, нарушаемая лишь звуками дождя, стояла почти библиотечная. Зябко поведя плечами — тело била нервная дрожь, — я прикрыла дверь и задвинула засов.
Начну, пожалуй, с поисков в самой лавке. Переверну здесь каждый листик, проверю каждую строчку в каждой книге. Вдруг удастся найти еще один болтливый свиток или книгу, наподобие справочника перемещений, которая вернет меня обратно.
Не успела я решить, с какой комнаты начать осуществление своего грандиозного плана, как дом сотряс очередной удар грома, а затем в дымоходе что -то зашумело, зашуршало, после чего прямо в камин — хорошо еще, что не горевший! — что-то упало. Вверх взметнулся столб золы, а потом все стихло.
— Черт бы побрал это невезение! — в сердцах выпалила я, осторожно подходя к камину.
Глава 4
— Эй, птичка, — позвала я, пальцем потрогав лежащую без движения крупную черную птицу. И как ее угораздило свалиться в дымоход? Вот только птичьих трупов мне не хватало! И хотя в приметы я не верила, сердце неприятно заныло.
Найдя чистую тряпицу, я осторожно прихватила птицу, вытащила из очага и перенесла на стол, но пока пернатая не подавала никаких признаков жизни. Глаза были закрыты, как и крепкий, чуть загнутый клюв.
— Ворон... кажется... — пробормотала я, глядя на крупное птичье тело с раскинутыми по бокам мокрыми от дождя крыльями. Присмотревшись, поняла, что у птицы пробито левое крыло. На черных крыльях пятна крови сразу и не заметишь.
Но если вид я вроде бы опознала, то как лечить пернатую? Должен ведь в городе быть ветеринар, или лекарь? А может, знахарь? Или как тут врач называется... А вдруг они здесь все магией лечатся? Тогда нужно отыскать волшебника. Заодно бы и про свою ситуацию уточнить.
Чувствуя, что паника протягивает ко мне свои руки, я несколько раз глубоко вздохнула и бросила взгляд в окно — темнота была страшная. Ну, нет. За порог меня бы сейчас не выгнал и страх собственной близкой смерти. Да и в такой темноте и незнакомом мире я вряд ли кого-то найду, а сама заблужусь легко.
Что же делать?
Я посмотрела на вывернутые перья в птичьем крыле, и сердце сжалось. К моей библиотеке однажды подбросили коробку с котятами. Заведующая ругалась, когда нашла пищащих малышей в подсобке, куда я их перенесла, чтобы не замерзли. Помню, как она кричала, что кошкам в библиотеке не место, но я стояла насмерть. В итоге всех малышей удалось пристроить.
Я и сама всегда хотела завести себе кошку или собаку, вот только в последние годы домой я приходила, чтобы переночевать, а оставлять животное надолго одно не позволила бы совесть.
Ворон, конечно, не кошка и не собака, но все же живое существо. А мне понадобится компания, раз уж я тут застряла. Выхожу птицу, а потом выпущу на волю. К тому же моя собственная фамилия Воронова, что показалось мне хорошим знаком. Я вылечу эту птицу, и она станет моим добрым талисманом на удачу. А удача мне сейчас необходима.
Беспомощно осмотревшись по сторонам, я радостно воскликнула:
— Поискать в книге! Ну конечно!
И почему эта простая мысль не пришла мне в голову сразу? Плотно задернув шторы на окнах, я зажгла от свечи другие источники света. В торговом зале сразу стало уютней.
Отчасти я была даже рада тому, что сейчас хоть что -то отвлекает меня от собственной судьбы. Я шла от полки к полке, пытаясь отыскать что-нибудь о птицах.
Признаться, свою лавку загадочная — хотя я ее предпочитала называть «негодяйка» — госпожа Валенсия содержала в беспорядке. В своей библиотеке — после стольких лет работы я считала ее действительно своей — я себе такого не позволяла. Ну что за безобразие поставить рядом «Наложение чар» и «Воспитание домового»! Ведь сразу же понятно, что первая книга должна стоять в секции практических наук, а вторая — в воспитательной литературе.
Одновременно с этим пришло осознание, что книги-то написаны на незнакомом мне языке, который я, однако, без труда понимаю. Это было так странно, что я на миг замерла, переваривая новую информацию. Видимо, способность читать и разговаривать на языке этого мира я обрела вместе с попаданием сюда. Что ж, хоть какая -то радость.
Казалось, прошла вечность, прежде чем я наткнулась на сваленные в углу тома, которые отдаленно напоминали литературу о ветеринарии. Опустившись на колени, я начала рассматривать пыльные книги: «Настой от бородавок у гарпий», «Охота на летающего кота», «Период брачных игр у грифонов», «Драконы и девственницы», «Лечение крыльев фей травами».
— Не совсем то, что надо, но, думаю, принцип тот же, — проговорила я, поднимая книгу про фей.
Положив книгу рядом с продолжавшей лежать без движения птицей, я открыла ее — книгу, конечно же, — и заскользила глазами по оглавлению.
— «Истончение крыльев», «Потеря пыльцы и как этого избежать», «Крылышки как у стрекозы. Готовим бальзам для сияния», «Цветные пятна — новый писк моды или серьезное заболевание?», «Эликсир выносливости для ваших крыльев», — бормотала я. — Хм-м, а вот это можно попробовать. Хуже пернатой точно не будет. Вот только где мне взять ингредиенты?..
Рецепт эликсира выносливости оказался непрост — требовалось смешать порошок, полученный из сброшенных в полночь драконьих чешуек, со слезами сирены и приправить все это двумя волосками из гномьей бороды. Я передернулась, представив эту ядерную смесь.
— И почему нельзя было простой рецепт написать в духе «стакан молока на стакан муки»? — пробормотала я. — И где мне дракона искать?
Повздыхав над своей нелегкой долей, я пошла в тот самый зал, где разговаривала со свитком. Неудача с рецептом меня огорчила, но не остановила. Теперь помочь умирающей птице стало делом чести.
Склад не порадовал меня ничем, кроме трех десятков деревянных ящиков, наполненных книгами. Посмотрев на покрытые слоем пыли полки, я покачала головой, игнорируя зуд в руках. Хотелось прибраться здесь: создать каталог всех книг, завести карточку на каждый свиток, расставить все по алфавиту или иным указателям, до блеска натереть деревянные полки и вымыть пол. Когда я увидела мышь, лакомившуюся уголком лежавшей на полу книги, топнула ногой. Г рызун, посмотрев на меня бусинками глаз и будто подумав, все же неторопливо уполз в щель.
Оставив позади склад, я толкнула еще одну дверь и оказалась в коридоре, из которого выводили еще четыре двери. За первой обнаружилась гостиная. Сложенный из камня камин, в котором потрескивал огонь, диван и кресла перед ним, толстый ковер на деревянном полу — от комнаты веяло уютом и спокойствием. Я покачала головой, прогоняя вспыхнувшее было желание сесть и выпить чашечку чая перед камином.
За другими дверями нашлись небольшая кухня, туалетная комната с большой деревянной ванной и спальня. Я отметила, что везде горят свечи, будто хозяйка отлучилась лишь на минуту. Сразу же поняла, что Валенсия оставила свет специально. Для меня. Внутри вспыхнула злость. Надо же, заботливая какая! Лучше бы сидела в своей лавке и не дергала двойников из другого мира.
В спальне я задержалась, изучающе рассматривая обстановку. Широкая деревянная кровать застелена вышитым шелковым покрывалом, камин по бокам украшают небольшие каменные скульптуры драконов, окна прикрывают плотные зеленые шторы с золотыми кистями, ковер на полу, в котором утопают ноги, тоже вышит золотыми нитями. В установленном около кровати зеркале в серебряной оправе отражается мое сосредоточенное лицо. Под туалетным столиком, поверхность которого заставлена ароматическими маслами, духами и еще какими -то склянками, прячется резной сундучок. Изысканный расписанный цветами шкаф, в который еще предстояло заглянуть, занимает целую стену. Изучив обстановку, я поняла, что госпожа Валенсия ценила комфорт и любила окружать себя дорогими вещами.
Подойдя к туалетному столику, я тщательно изучила и понюхала все склянки. Какие-то из них имели знакомый запах, иные же я так и не смогла опознать. Но, судя по всему, это была косметика.
Неловко взмахнув рукой, я опрокинула один из пузырьков на пол, и он разбился. В комнате отчетливо запахло весенними цветами. Найдя в ящике батистовый платочек, я поспешила убрать осколки, но один из них коварно полоснул по пальцу. Я зашипела от боли.
— Фрокляфое невефение, — невнятно проговорила я, засунув палец в рот. И тут мой взгляд упал на сундучок.
Перебинтовав палец еще одним платком, я придвинула загадочно звякнувший сундучок ближе и откинула крышку.