— Так чего он тогда тихорится?
— Чего… — Каптер удивился недогадливости главного — Погонщик где–то рядом, вот чего. Надо или когти рвать, или валить обоих, и зверя, и его хозяина. Сейчас он, поди, подбирается поближе. Ща вон из кустов…
— Понял, — прервал Багор, — Гасим сначала зверя.
Седой застонал от страха тем тонким высоким стоном, который может вырваться у мужчины только в моменты полной потери контроля над собой, и за который, если кто услышит, будет стыдно потом всю жизнь. Дело было даже не в Коменданте, а в том, что выбор, на который обычно даются годы, сейчас нужно было сделать за доли секунды, и не было никакой возможности поступить правильно.
Падая на колени и дальше лицом в песок, закрывая уши, чтобы не слышать, хотя было достаточно захотеть не принимать звуки от питомца, Седой передал мутанту желание убивать, настолько сильное, что сам никогда бы не поверил в свою способность чувствовать что–то подобное.
Мелкая стояла рядом, сжав губы, напряженная и не понимающая, как помочь, и нужна ли ее мужчине помощь.
Следующий день встретили на небольшой скальной площадке ниже по течению. Река вплывала с равнины в россыпи огромных, размером с дом, скал, бурлила, наскакивала на берега, атаковала пороги, падала небольшими водопадами, вальяжно разливаясь в широких местах по бликующему на ярком солнце галечному дну.
— Тут кластер новый, наверное? — держась обеими руками за склонившееся над обрывом кривое деревце, Мелкая вглядывалась в петляющий поток, — Так же не бывает, чтобы после равнины река потекла через горы?
— Не бывает, вроде.
Смурной, не выспавшийся Седой сидел на разложенном прямо на земле спальнике и не мог избавиться от ощущения, что все происходящее — сон, причем, с того самого дня, как он попал в бункере под перезагрузку. Похожих ощущений добавляла и Мелкая, выудившая из глубины его юношеских сексуальных фантазий черное мини–платье, под которое, судя по плавным изгибам, даже белье не надела.
— Ты должен был защищаться, — девушка присела рядом, — Перестань себя винить.
— Да я не виню… Чай будешь? — Седой протянул ей заготовленный с вечера термос.
— У меня свой, — Мелкая выудила из воздуха огромную кружку, с изображением мокнущего под проливным дождем Парижа. — У тебя с чем?
— «TESS». С цедрой апельсина, что ли, и еще чем–то. А у тебя?
Довольная сообразительностью не поленившегося спросить мужчины, девушка защебетала:
— Ой, тут полно всего. Гибикус, ананас, яблоко, шиповник, лепестки розы, аромат шикарный! — Седой не слушал, и она добавила грустно. — И все–таки ты расстроен.
— Слишком много смертей, — размышления, не дававшие спать всю ночь, рвались изнутри. — Те трое меня не слишком–то и волнуют. Ты же слышала, там было без вариантов. Плохо то, что я к этому начал привыкать, понимаешь?
Мелкая понимала. Еще бы ей не понимать.
— Знаешь, что он, — Седой кивнул на Коменданта, — Чувствует, когда… — было непросто подобрать слово, и инженер со злостью выговорил, — …Жрет человека? Удовольствие. Огромное такое, светлое, яркое. Я бы не постеснялся сказать — божественное. Это как чудо, от которого впору онеметь. Мы от секса такое не получаем. И я испытываю это удовольствие вместе с ним, — Седой помнил каждый раз, когда питомцу доставалось мясо иммунного: на полигоне фестиваля, в боксах с собственной кровью, там же, с телом Мелкой, и потом с напавшими бандитами, — Я, значит, тоже мутант?!
— Никакой ты не мутант, — девушка встала перед сидящим мужчиной на колени, стараясь заглянуть в глаза. — Перестань.
Седой вскочил.
— Где вообще все люди? Где обещанные поселения? Где армия или полиция, в конце концов? Ведь твои спасители говорили, что люди здесь есть?
— Говорили…
— А я брожу по пустыне, заполоненной мертвецами, с мертвецом в помощниках и мертвецом в голове. Как ты думаешь, это не должно меня беспокоить?
Мелкая не ответила, собираясь всерьез обидеться на «мертвеца в голове», но не успела.
Со стороны реки, оттуда, где волны с порогов выкатывались на пологий галечный берег, донесся женский смешок. Негромкий, шум воды вполне мог его заглушить, как будто женщина совсем не собиралась смеяться, но что–то ее смутило, защекотало, может быть ветка шаловливо забралась под юбку, может ветер вскинул подол слишком высоко или плеснула волна, щекоча кожу во время купания. Мелкая обернулась, насторожилась, хотя если бы знала, чей это смех, обязательно сделала бы вид, что не заметила, и если бы ее «шеф» услышал сам, постаралась бы отвлечь и увести подальше.
— Кто там? — Седой шагнул к краю площадки, присмотрелся и шагнул назад, прячась за краем ближайшего валуна.
В реке, прямо у берега, стоя по колени в воде, заходить глубже было опасно, плескалась обнаженная женщина. Высокая, стройная, с длинными убранными наверх, чтобы не намочить, волосами, она смывала с себя пот и дорожную пыль, старательно оттирая кожу небольшой, с ладонь, мочалкой.
Сутки назад Седой бы без оглядки бросился вниз, знакомиться и расспрашивать, сейчас же сомневался, взвешивал все за и против, не забывая откровенно пялиться на фигуру незнакомки, настолько близкую к идеальной, что даже не верилось, что такую женщину можно встретить случайно, посреди безлюдного скалистого кластера.
— Ну, и куда ты смотришь? Что, больше смотреть некуда? — напомнила о себе Мелкая.
— Давай спустимся. Мы же людей ищем, а она — человек.
— Угу, человек… — Съязвила галлюцинация, и все же пошла следом, старательно выбирая для спуска камни покрупнее и понадежнее, как будто могла упасть.
Увидев Седого, женщина испуганно прикрылась руками.
— Ты кто? — но быстро оправилась, выпрямилась, хотя рук и не опустила, — Отвернись, мне нужно одеться.
Отворачиваться инженер не стал. Прикрыл глаза и, не особенно скрываясь, что подглядывает, продолжал хранить молчание, больше потому, что боялся показать смущение и неловкость, чем для напускной бравады.
Натянув штаны и куртку, незнакомка переспросила:
— Ты кто? Как ты ко мне подобрался?
— Седой, — представился Седой, — Подобрался? Да никак. Спустился, — он показал на площадку, где они сидели с Комендантом, — И подошел.
— И давно ты там… пялился оттуда на меня? — сложно было понять, злится незнакомка или заигрывает, — Подошел он… Я еще могла тебя не услышать, а вот Цезарь вряд ли.
Пришло время пугаться Седому. За спиной женщины, словно из земли, вырос мутант по сравнению с которым Комендант казался жалким щенком. Только сейчас инженер понял, что серо–зеленый бугор на краю пляжа не зря казался подозрительным. Теперь же он поднялся, расправил плечи, выпрямил голову и оказался стоящим на четырех лапах монстром размером с автомобиль, с загривка до пяток покрытый естественным защитным зелено–серым окрасом. Встань — высотой был бы метра четыре, не меньше.
— Зови своего, — женщина была довольна произведенным эффектом, — И будем знакомы, люди зовут меня Карной, — Она без опаски подошла к вышедшему из–за камней Коменданту, прикоснулась к костяным наростам на морде, провела по вросшим в кожу стальным пластинам, — Необычное решение, сам придумал?
— Вроде того, — инженера как будто самого погладили по шерстке. — Здорово же?
— Чума, — признала Карна, — Сколько я видела погонщиков, а такого способа усилить монстра — ни разу. А чего он у тебя такой хилый?
— Сама она дрищь! — не сдержалась Мелкая, игнорируя тот факт, что рядом с крепкой Карной субтильная галлюцинация выглядела подростком.
— Погонщиков? — Седой решил не обижаться. — А это кто?
— Погонщики, первый раз что ли слышишь это слово?
— Первый, я тут вообще недавно…
— Недавно?
— Меньше месяца и еще ни разу… Ну, почти ни разу не встречал людей. Хожу, как лунь, один по этим полям и лесам.
— Так ты что — новичок? — искренне удивилась Карна, как будто была уверена в обратном, — И уже контролишь кусача?
— Какого кусача?
— Чума… Где ты его взял? Как захватил?
— Да что за кусач?
— Да вот этот твой, Комендант.
— А он кусач?
— Чума… ты на самом деле новичок. Откуда такой дар? Кто тебя крестил? Погонщик? Ты жемчуг принимал?
— Какой жемчуг? — окончательно запутался Седой.
Новая знакомая не ответила, только еще раз коснулась морды Коменданта, словно просканировала его, и повторила:
— Чума.
Знаний и опыта Карны хватало на двоих. Она говорила часами: во время переходов, до и после еды. Седому все время было мало.
— Сколько споранов дают за жемчуг? Сколько нужно принять горошин, чтобы прогресс был как после жемчужины? Кто управляет стабами? Есть тут государства? Кто управляет перезагрузками? — и хотя на многие вопросы у погонщицы попросту не было ответов, она старалась, и ее путаные пояснения постепенно складывались в общую картину.
Вот только погонщики в нее как будто бы совершенно не вписывались.
— Мы индивидуалисты. Сам подумай, если таких как Цезарь будет штук двадцать, как их прокормить?
— Ты же говорила про клан?
— Клан и есть, и нет. Мы живем небольшими группами по 2–3 человека, да и то чаще всего расходимся и сходимся время от времени. У нас нет общего лидера и единого центра, поэтому иногда мы просто теряем друг друга и кого–то больше уже не находим.
— Гибнут так часто? Или уходят в другие края?
— По–разному. Если новичку помочь вырастить первого мутанта, становится легче жить среди зараженных, но чем больше у тебя питомец, тем сильнее тебя хотят убить иммунные.
— Почему?!
— А ты не догадываешься?
Догадаться было не сложно.
— Не проще мутанта бросить?
— Своего? — Карна едва не рассмеялась, — Попробуй. Брось, прямо сейчас, и я выведу тебя к ближайшему поселку.
Взять и выбросить из своей души существо, которого спас от смерти и которому обязан собственной жизнью? Седой попытался представить себя без Коменданта и ужаснулся от того, как холодно и пусто стало внутри. Сколько бы он себя не корил за смерть девушки и тех трех зэков, но питомец прочно врос не только в душу, но и в тело, и в мозг. Разве можно жить без возможности послать в разведку двухсоткилограммовую махину, способную разобраться с несколькими вооруженными людьми? Разве это нормально — ночью бояться каждого шума, не имея под рукой идеальный локатор?