Особенно опасными я считаю все чаще возникающие стремления идти навстречу политическим противникам, находить компромиссы, допускать необоснованные уступки. Да, нам не хватит сил контролировать весь Стикс, но диктовать условия сильнейшему клану Стикса не имеет право никто!
Мы переросли этот мир, но все еще не способны выйти за его пределы. Сможем ли мы найти правильный путь, если будем ходить прежними дорогами?
Каждый из вас знает — мы подошли к тому рубежному моменту, когда должны серьезно задуматься, что делать дальше? Существует ли способ преодолеть поставленные нам Стиксом границы развития?
Все вы знаете о моем даре. Его развитие показало — предела не существует. То, что вчера казалось нам невозможным, начало приобретать вполне осязаемые очертания. Когда–то создатели нашего клана сумели выйти на новый уровень развития, поставить под контроль кластеры и целые регионы. Пришла и наша очередь.
Мы должны идти вперед, достойно отвечать на новые вызовы.
Есть ли у нас средства, которые мы могли бы противопоставить Стиксу? Конечно, есть.
Знаем ли мы направления для удара? Конечно, да.
В первую очередь — это Пекло. Мы расширим сферу обитания человека, создадим сектора нового формата, которые будут подчинены нам полностью: и политически, и экономически. Мы создадим собственную империю, которая сделает наши возможности безграничными.
Во вторую очередь, нам нужны белые жемчужины. Есть люди в нашем клане, очень уважаемые люди, которые считают, что я со своим даром собираюсь почивать на лаврах. Это не так.
Каждый инженер, с максимально развитым даром должен получать белую жемчужину. Достигнуть этого совсем не так сложно, как может показаться.
Поиск и убийство скребберов должны быть поставлены на поток и это вторая причина двигаться в Пекло.
Клан силен как никогда. С каждым годом наша сила растет, и мы не имеем права бездарно растрачивать наш потенциал.
Мы направимся в Пекло.
Мы выведем клан на новый уровень и найдем способ влиять на баланс.
Закончив речь, Хиил остался стоять, выражая готовность к вопросам и дискуссии.
Спорить не вызвался никто. Никогда еще, глава клана был в этом уверен, на заседаниях Ставки не звучали такие речи. Инженеры любили все просчитывать, строить планы, пересыпая разумные мысли доброй порцией мата, умели и воевать, бескомпромиссно уничтожая противников, но вот такого, по–настоящему государственного подхода к делам клана, еще не было.
И сейчас все переваривали слова Хиила: кто молча, уставившись взглядом в пустоту, кто удивленно, тихо переговариваясь с сидящим рядом соседом. Были и такие, кто едва не сорвался на аплодисменты и главе клана льстило, что эта реакция вполне искренна. Не было в этом зале ни лицемеров, ни приспособленцев.
— Это все хорошо, Хиил, что ты говоришь, — первым заговорил Крен, куратор одного из самых диких отдаленных регионов, — Красиво стелешь. Думаю, среди моих ребят будет немало таких, кто захочет пойти с тобой в Пекло. Вот только мы думали, что ты расскажешь нам о другом.
Трудно было поверить, что этот сухопарый мужик с совершенно непримечательной внешностью, один из сильнейших бойцов.
Опасаться Крена не стоило. Не мог он быть застрельщиком от некой группы недовольных — слишком прост и прямолинеен. Вот подойти и дать в рожу он мог вполне.
— О чем ты хочешь услышать?
— Об Атласе, например. О Погонщиках. Клану нанесен серьезный удар. Вовремя ли ты затеял поход в Пекло?
— Чем же этот удар так серьезен? К Атласу мы не имели почти никакого отношения. Как только поселок будет восстановлен, мы без проблем снова поставим там своего главу. Погиб Грач и мы скорбим о его гибели. В том секторе убиты еще несколько Инженеров, но это и весь урон.
— Весь урон? Были убиты несколько Инженеров! А ты говоришь «это и весь урон»? — в голосе Крена звучала гроза, — Мы что, должны утереться и забыть?
— Конечно нет. Я предприму все необходимые меры, чтобы Погонщики заплатили за нападения максимально высокую цену, вплоть до полного уничтожения клана. Я не сделал этого до сих пор только потому, что хотел уточнить детали по экспедиции в Пекло. Могу сказать, что будет сделано точно. За убийство каждого Погонщика будет объявлена награда в три красных жемчужины. При уничтожении звена — пять жемчужин за каждого погонщика. За кормчих — по две черных жемчужины за каждого. Оплату информации о передвижении звеньев и об их базах будут брать на себя наши региональные представители. Ну и, конечно же, приказ всем не занятым боевым звеньям — начать разведывательные действия и, при необходимости, уничтожать обнаруженных погонщиков. И все же я склонен рекомендовать делать это руками местных группировок или, как минимум, при их серьезной поддержке. Зачем нам подставляться самим, если у нас достаточно жемчуга, чтобы нанять любое количество бойцов?
— Люди и так не любят Погонщиков, — Хиила неожиданно поддержал бывший глава клана, вставший после переизбрания во главе научной лаборатории, — А за такую награду будут не любить их еще сильнее.
— Муров люди тоже не любят, — Крена не так то легко было сбить в курса, — И ничего, прекрасно себе существуют.
— У муров поддержка внешников, не надо путать.
— Да что вы как дети? Назовите мне стаб, где с мурами не торгуют!
— Так и муров уничтожаем, когда можем, и что? Я расположение пяти–шести баз назову навскидку! И кто их пойдет зачищать?
Хиил не торопился останавливать гомон, в том числе и потому, что каждый, кто хотел, должен был высказаться. Пусть лучше спускают пар друг на друге, чем на нем. Нет, он не боялся этих людей ни всех вместе, ни по отдельности, да и Атлас был, на самом деле, не особенно–то значимым поселком.
Пусть у всех останется ощущение, что глава клана не только контролирует обстановку, но и единственный, кто способен остановить бесконечные споры и найти устраивающее всех решение.
— Друзья, давайте не будем приплетать сюда всякую шушеру. Все мы знаем, если уничтожить разом всех муров, внешники без труда найдут новых. Дадут им куда больше оружия и зачистят ближайшие кластеры. Не нужно это ни нам, ни поселкам, возле которых мы можем провести подобные операции. Это в очередной раз подтверждает мои слова — пока мы не совершим рывок в развитии, нашим уделом останется поддержание баланса, установленного не нами и не по нашим правилам. Сейчас мы вынуждены это терпеть, но если есть выход — мы должны его найти.
— Были вести от Карны? — после заседания Ставки и затянувшегося банкета Хиил едва шевелился от усталости.
— И да, и нет, — раздосадовано протянул Леший, — Она до сих пор злится из–за того, что Грач едва не прикончил Седого.
— А что они хотели? Приятной прогулки? Бумаги ей передал?
— Да, но больше она ни о чем разговаривать не захотела. Как бы не пропала с концами.
— Не пропадет. Где сейчас Форест?
— Наверное, там, куда вы его направили, — секретарь добавил в голос ровно столько иронии, сколько позволяли отношения с шефом, — На Юге, у куратора.
— Хорошо. Ты не заметил, кто–нибудь в курсе? Вспоминал его? Вопросы задавал?
— Вспоминали, но не больше обычного.
— Пусть так пока и будет. У старого пердуна сдали нервы, а я теперь должен думать, как это все разгребать. Хорошо хоть заветникам на Савелия указал. Одной проблемой меньше.
— Шило в заднице этот Савелий, — Леший взялся было за недопитую рюмку коньяка, но даже не поднял ее, скривившись от накатившего отвращения: тело требовало сна, а не очередных возлияний.
— Точнее не скажешь. Ошибка молодости, похуже бывшей жены.
— Разве ты был женат?
— Тьфу на тебя! Метафора.
— Решить бы что–нибудь с этой метафорой.
— Это вряд ли. Савелий — идеальный иммунный. Я в некотором роде взломал Стикс, используя максимальные коэффициенты вероятности получить заражение для любых спутников настоятеля в его кластере. Я и сам долго не понимал, что на самом деле сделал.
Голос Хиила стал тверже, он все больше увлекался воспоминаниями.
— Многое в Стиксе основано на вероятностях, которые в совокупности отвечают за баланс. Управление вероятностями, как показала практика, может дать совершенно неожиданные результаты. Научники как–то подсчитали шанс выживания зараженной особи и получили коэффициент в сколько–то знаков после запятой. Тот же коэффициент, только уже для возможности зараженного развиться до скреббера настолько мал, что я запоминать не стал. И знаешь, что я понял? Этот мир не интересуют судьбы триллионов лузеров, не способных преодолеть начальные стадии развития. Стиксу нужны счастливчики.
Глава клана вскочил, прошелся по комнате, разговаривая больше с самим собой, чем с секретарем.
— Меня тогда вдруг пробило. Какая эволюция? Какие сверхорганизмы? Стиксу интересны те, к кому судьба благосклонна настолько, что они выживают даже при стремящейся к нулю вероятности, и это работает не только для зараженных. Каждый выживший иммунный — такой же невероятный счастливчик, а Стикс в целом — мир счастливых людей.
— Счастливых?
— А что, ты несчастлив? Кем ты был, прежде, чем попал сюда? А кто сейчас? Да и не важны все эти частности! Любому человеку здесь отмеряно счастья и удачи без меры.
Хиил окинул взглядом свой кабинет, кивая на картины на стенах, на неприкрытый ничем сейф, на бар, заставленный бутылками с алкоголем, о котором в прежнем мире большинство людей и мечтать не могли.
— Любые материальные блага, любая власть, которую человек только способен взять. Будь ты хоть главой поселка, хоть наемником, чей потолок удачи — насиловать в свежих кластерах еще не обратившихся красавиц. Каждому Стикс дает то, что человек заслужил. Хочешь убивать? Тебе дадут убийственный дар. Хочешь женщин — становись работорговцем. Хочешь спасать людей — пожалуй в рейдеры. Ищи свежих иммунных по кластерам, спасай! Здесь нет преград и нет пределов! Каждый здесь — божество и каждый по–своему счастлив. Это рай, Леший, понимаешь? Не тот, придуманный, в который верит Савелий. Не тот, который хотели построить коммунисты, а настоящий рай, созданный для счастливых людей.