— Рай? — Леший выглядел окончательно обескураженным.
— А ты не согласен? Чем вот ты занимался сегодня? Проснулся, когда захотел. Вкусно поел. Сходил в сауну, где тебя обслужила красивая девушка. Потом, на заседании Ставки, участвовал в решении важных вопросов вместе с сильнейшими людьми этого мира. Ты, правда, молчал, но если бы хотел и мог сказать что–то толковое — тебя бы выслушали. Потом ты пил, ел, развлекался. Теперь вот я тебя развлекаю душевной беседой. Скажи, Леший, разве ты не в раю? Чего ты хочешь еще от жизни такого, что Стикс не может тебе дать?
— Не знаю… — Леший задумался и повторил, — Не знаю.
— Поверь, — Хиил припечатывал каждое слово, — Как только ты придумаешь, Стикс даст тебе и это. А теперь скажи мне, чем ты это все заслужил?
На этот раз секретарь даже не пытался найти адекватный ответ, тем более что было понятно, к чему ведет шеф:
— Мне просто повезло.
— Вот именно. Мы все — невероятные счастливчики, но вместо того, чтобы благодарить мир, подаривший нам это счастье, мы непрерывно его клянем.
Глава клана рухнул в кресло, закурил. Леший выждал паузу и задал вопрос, от которого зависели все его дальнейшие дела в ближайшие месяцы:
— Шеф, я правильно понимаю нашу цель похода в Пекло?
— Правильно. Мы идем к перевертышу.
— А все, что вы говорили в Ставке?
— Должен же я был им что–то наплести. Люди любят, когда их гладят по шерстке. Да и вышло совсем неплохо, а? Я, когда писал речь, чуть не кончил.
— Звучало вдохновляюще. Думаю, они поверили.
— Поверили сами и убедят своих людей. Пришлют нам самых лучших, а большего от них и не требуется. У каждого свой рай, Леший. И может быть их рай намного лучше, чем наш.
Вытащить вповалку сложенные на тент тела не составило особого труда. Рейдеры второй раз за день очухивались, пили живчик, пытались вспомнить, где они и что нужно делать в первую очередь.
Заветники пытались пересечь мертвый кластер чуть в стороне, но Ерш вовремя заметил их и Тарч запустил перезагрузку, ускорив процесс до максимума. Люди просто исчезли, и сквозь зеленое марево не доносилось ни криков отчаяния, ни предсмертных стонов.
Как только смогли встать на ноги, Кумник сориентировался по карте и увел отряд по мелководью протекающей недалеко реки на поросший ивами островок. Жиденькие кустики на первый взгляд не могли скрыть людей, но стоило зайти в самую гущу, и тонкие веточки вставали непреодолимой преградой и от сторонних глаз, и от влажного ветра.
Скалу так и тащили на тенте, поминутно прислушиваясь, держится ли он еще за жизнь, или уже сдался.
В центре островка нашли небольшую поляну. Разбили, как смогли, лагерь: насекли прутьев для лежанок, вскипятили воду, промыли и перевязали раны Скалы.
— Командир, ты обещал рассказать забавное, — Ерш натаскал с растущего неподалеку березняка веток, вырыл две ямки, соединил проходом для тяги, и в одной из них развел огонь, почти без дыма и отсветов. Ветер относил запах костра в сторону черноты, поэтому опасаться излишне любопытных монстров, да еще таких, которые могут войти в воду, да еще и рядом с чернотой, не приходилось.
Кипятить воду приходилось прямо во фляжках, которые остались не у всех. Чай пришлось пить по очереди, отогревая все время мерзнущие руки о пузатые металлические бока через ткань рукавов.
— Обещал. Да время ли.
— Самое оно, командир, — Ерш устроился на лежанке из веток поудобнее, — До утра точно никуда не пойдем, хоть развлечемся.
— Добро, — Кумник обвел взглядом всех бойцов, остановился на Кнуте, — Ты не против ответить на пару вопросов?
Парень смутился общему вниманию, но кивнул, соглашаясь.
— Ментата у нас нет, как и смысла проверять твои ответы на правдивость. Мы не на допросе. Так что если не захочешь говорить правду, просто промолчи. Сколько ты прожил в поселке один?
Кнут, чувствовавший себя на полянке среди ив на удивление уютно, почувствовал, как по рукам и спине побежали мурашки. Статус «сына полка» ему вполне подходил. Скажешь, что тебе вовсе не пятнадцать, и даже не шестнадцать, а так как в Стиксе год можно было считать за три, то и не двадцать — и граница юности будет пересечена, навсегда. Не будет больше ни заботливых взглядов Ворота, ни добродушных подтруниваний и советов других бойцов. Будет только ответственность, и за себя, и за отряд, а парень, попавший в Стикс подростком, еще не научился быть взрослым.
И все же придется признаться. Было что–то такое во взгляде командира, говорившее, что он и так давно обо всем догадался.
— Три с половиной года. Чуть больше. Три и восемь месяцев.
Сбоку, со стороны, где лежал Скала, испуганно пискнула Яра. Ерш хохотнул, Тарч удивленно крякнул, а Токарь закашлялся, подавившись чаем, очередь пить который дошла, наконец, и до него. Кнут украдкой скосился на Ворота и почувствовал, как тепло и уют возвращаются. Не знал настоятель о том, что сейчас сказал напарник, не мог знать, но принял сразу, без лишних размышлений.
— Это ж насколько больше меня? — Тарч попытался посчитать, но бросил, запутавшись, — Круто, ничего не скажешь.
— Да уж, друг, — поддержал его Токарь, — Мы с тобой резко перешли в разряд салажат. А ну–ка, принеси, подай, иди к костру, не мешай.
— Ты чем там занимался? — начал было расспрашивать Тарч, но Кумник на правах старшего перебил его новым вопросом.
— Сколько ты употребил жемчужин? Можешь не отвечать.
— Пять.
На самом деле в поселке он использовал только четыре, да и то, начиная с третьей, перестал чувствовать эффект усиления дара. Пятую жемчужину съел уже после боя с Кормчими, одновременно с Воротом, когда в первый раз хотел увести напарника из отряда.
— Мать моя, женщина, — это снова не привыкший сдерживать эмоции Ерш. Кнут не стал оглядываться, так как командир снова спрашивал.
— Сколько у тебя даров? Можешь…
— Один.
— Можешь не отвечать, — все–таки закончил фразу Кумник.
— Один, — парень постарался говорить искренне.
— Ну, допустим, — вроде бы поверил командир, — Тогда небольшая демонстрация. Когда Скалу тащили через кусты, на том берегу, я нож обронил. Можешь его найти?
Вопрос прозвучал как приказ и под всеобщее молчание Кнут ушел в заросли ивняка. Вернулся довольный и удивленный, протянул нож.
— Красавчик! — похвалил Ерш, — Так ты что, иголку в стоге сена найдешь? Слушай, ты полезный человек! Я тут на днях совесть потерял, не поможешь найти?
— Иголку в стогу он найдет, не сомневайся, — уверил Кумник, — Даже если ее там нет.
Командир достал из–за спины нож, один в один такой же, как и принес Кнут.
Совпадало все, до мельчайших подробностей, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это были не просто похожие друг на друга предметы. Это был один и тот же нож, только почему–то раздвоившийся.
— Мы в клане называем этот дар «системным копированием», — начал объяснять Кумник, когда понял, что никто и слова не может сказать от удивления. — И до сих пор он существовал только в теории. Сразу скажу, это совсем не тоже самое, что и обычный копир. Наш друг снимает, условно говоря, чертежи с каждого предмета, который видит и при активации дара направляет спорам команду воспроизвести предмет таким же макаром, как это происходит при перезагрузке. Скажи, когда ты перестал ощущать эффект от жемчужин?
— С третьей. Когда ее съел, уже не было ничего.
— А чего тогда еще две ел?
— Думал, может как–то… ну, там… не знаю, вроде как накопится или еще как–то… — парень выглядел все более обескураженно.
— Ясно. Тарч, можешь мельком глянуть? Может он уже и третий заработал?
Тарч взял Кнута за руку и тут же отпустил:
— Два.
— Прекрасно. А теперь, наш юный друг, будь добр, создай что–нибудь простенькое, хоть канцелярскую скрепку, без всех этих ритуалов просьб и поиска.
Экспериментировали пару часов, периодически отпаивая Кнута живчиком и растворенными в уксусе горошинами. Поначалу парень упорно не хотел понимать, что на самом деле способен создать предмет, и дело пошло только когда ему сказали отвернуться и «найти» что–то за спиной, но не где–то далеко, а прямо тут, на глазах у всех.
В итоге Кумник добился своего. Создание предметов стало получаться не только перед глазами, но и постепенно, как при замедленной съемке. И каждый мог наблюдать, как землей возникает зеленоватое облачко спор, как они собираются в видимый простым глазом силуэт и с легким, слышимым, только если знать, к чему прислушиваться, хлопком образуют материю.
— Когда вы покончили с Кормчими, там еще, у Октябрьского, — неожиданно взялся рассказывать Ворот, — Я, как и было оговорено, покопался в их оружии. В трофейном, то есть. И нашел там автомат, с котором Кнут вышел из Октябрьского. Ты говорил, что тебе его тот самый Ясень отдал. Так?
Кнут кивнул.
— Узнал я его по номеру, — настоятель без запинки назвал шесть цифр, — Я же служил некоторое время. В армии с этим жестко. Ночью разбудят — должен сразу ответить. У меня рефлекс на запоминание номера оружия. Ты мне его только в руки дал, а я уже запомнил.
Ворот назвал последовательность из шести цифр.
— Так вот. У того автомата, что я нашел в арсенале Кормчих после боя, был тот же номер. А еще он был на автомате, который ты мне бросил в клетку, чтобы я мог отстреливаться от мутантов. У меня как патроны кончились, я его в морду кинул зверю. Попало прямо промеж зубов. Результат сами понимаете. Оружие всмятку. Но я нашел его, проверил, потому что тогда еще мне и в голову не могло прийти, что существуют автоматы с одинаковыми номерами.
— В Стиксе могут, — подсказал Ерш.
— Потом–то я понял, а в тот момент сильно удивился. Пришлось призадуматься, прикинуть что да как. Да только вот вероятность того, что два таких автомата сойдутся в одном месте — все равно не высокая. Ведь Ясень пришел издалека, да и сами Кормчие тоже не из этих мест. Да и что там говорить, не только в номере дело. Я зуб даю, что это был один и тот же автомат. Царапины, зарубки, потертости. Кнут, где ты взял тот автомат, который мне в клетку кинул?