о них же, огромная пропасть. Вспомнят только когда жареный петух на темечко сядет. Но перед духовенством надо отметиться, и подтвердить что сила моя не от лукавого, а самая что ни наесть божественная, и желательно оформить это все документально. Здесь, думаю, придется еще немного мистики продемонстрировать, но так, чтобы святоши и сами не могли внятно что-либо объяснить, но в то же время прониклись. Главное не заиграться, а то по монашеской стезе добровольно-принудительно могут направить. Замучаешься отбиваться, хотя, и так придется. Еще и народ в этом времени пока что патриархальный и сильно верующий.
— Дядька Николай, а ведь у нас проблемы.
— Знаю Петя, — кивнул казак и лениво стегнул лошадку по округлому боку, — А какие ты видишь проблемы?
— Думаешь я не слышал разговоры о тебе среди народа? Народ только в лицо нам не говорит, что ты характерник, а мамка Николаевна ведьма. Думаю, как приедем в имение там уже будет батюшка, ну или с утра приедет. Слухи у нас стремительно распространяются. Обоз то скоро на месте будет, это мы задержались. Надо нам всем на службу в храм напроситься, молебен заказать и отстоять во спасение души и изгнание бесов.
— А бесы-то причем здесь? — как-то без особого удивления отозвался дядька.
— Ты разве не заметил что я после удара молнии изменился? Я сам чувствую что какой-то не такой стал. Потому и надо нам исключить одержимость и документальное подтверждение получить об этом. И тебе с мамкой тоже надо будет присутствовать, иначе пойдут нехорошие разговоры. А слухи они такие, могут мгновенно на небеса поднять, а могут так изгваздать что никаким мылом не отмоешься. И вообще, может такое быть, что службу придется отстоять день и ночь?
— Обязательно так будет, — кивнул казак.
— Это после молнии еще и такую нагрузку терпеть придется, — пригорюнился я, — Тяжеловато будет, но деваться некуда, придется стоять.
— Если не хочешь, чтобы о тебе шептались по углам, как об одержимом, придется потерпеть, — согласился дядька.
— Здесь только одно радует, не одному мне терпеть придется, — злорадно хохотнул я, а старый казак обреченно вздохнул.
Ну что же, материала для размышлений много набралось. Еще бы переварить его, хотя бы частично. Вот и выяснилась вся задумка мироздания. Взять не нужный элемент из одной параллели и заменить им слабый элемент в другой. Классическое попаданчество. Значит вспомним первоисточники по этой теме. А книжек я много читал! И есть там главный рояль у всех попаданцев, это дар убеждения. Даже если он один, во тьме! И тогда все равно, в обязательном порядке сам себя убеждать начнет. И самое главное дар действует опосредованно, с выкрутасами какими то. Что и подтвердилось на станции. Там от той дичи, что творилась народ либо разбежаться должен был, либо камнями нас закидать. А они помощь посильную оказывать кинулись. Да еще и советами закидали, когда в себя пришел, как и в какой форме всех оприходовать надо, когда буйствовать начну. Психи! Не знаю кто и что там в недоступных мне канцеляриях планировал, но я буду действовать по своему.
На службу в храм надо завтра попасть в любом случае. И добиться подтверждения, что сила моя не от нечистого. Тут думаю, особых сложностей не будет. Хотя попьют кровушки святые отцы, не один месяц отбиваться придется. У них ведь как в высказывании: «Такая корова нужна самому». Но думаю это моим планам не помешает. Главное, что бы Романовы раньше времени обо мне не узнали и в свое стойло не привели. А то буду крестить и говорить что Романовы и Церковь предписывают.
А мне в этот год кровь из носу надо выделиться и закрепиться на поприще, как изобретателю. Для всех современных и достаточно легких задумок все упирается в двигатель. Значит им и займусь. Точнее ими. Это двигатель внутреннего сгорания и электрический двигатель, ну и заодно генератор. Я все таки молнией стукнутый. Значит должен либо любить ее родимую, либо бояться. Нет, по любому бояться не получится. Значит будем любить.
Как залегендировать изобретательство ДВС? Ну, здесь-то слава богу все просто. В Питере… Опа надо привыкать к здешнему произношению, иначе можно получить возмущение окружающих. В Санкт-Петербурге сейчас начинает, или уже работает Костович Огнеслав Степанович. А он уже в одна тысяча восемьсот семьдесят девятом году продемонстрировал летающие модели вертолета, самолета и орнитоптера. Жаль, что только модели. И какие тогда братья Райт великие? С их этажеркой 1903 года и дальностью в шестьдесят метров, и каких то пятнадцать секунд полета? Вот к Огнеславу Степановичу мы с перепиской и пристанем. А выйдем мы на него через нашего механика, который меня обучает.
Ну узнал человек об изобретателе и поделился знаниями с учеником. Что в этом такого? Вон, даже кузнец слышал. Легенда готова, никто не докопается. Нет, как же хорошо, что у меня есть матрицы на все случаи жизни. Двигатель со своими способностями и местным оборудованием я сделаю за три месяца уж точно. Срок работы пусть будет часов семь, но это не важно. Мне и этого за глаза хватит на первое время. Правда какой же мусор, и кривые руки надо использовать для такого срока работы. Но повторяю это все неважно.
Мне надо отметиться. Отметиться сильно и громко. А это значит нужен управляемый полет. Что для этого надо. Пойдем от малого к большему. О воздушных змеях уже тысячу лет как знают, китайцы отметились. Берем тот же принцип, полет за счет набегающего потока воздуха. А это у нас, из известных мне дельтаплан. Его и возьмем пока за основу. Возможно ли создать дельтаплан в современных условиях, и из современных материалов? Думаю да. Моя задача летать при спокойной метеообстановке. Что для этого нужно? Шелк, растяжки, и возможно бамбук. Для растяжек можно использовать тонкие пеньковые тросы. А на сколько я знаю правильно обработанный бамбук эластичный и прочный, как раз подойдет на каркас. Для спокойного полета конструкция устойчивая получится.
А это значит что? Пока изобретаю двигатель, нужно закупить материалы, и по возможности готовить конструкцию дельтаплана с моторной тележкой и седлом для авиатора. Будем делать мотодельтаплан! В этом времени не имеющем летающих средств передвижения тяжелее воздуха, это будет великое изобретение, на стыке нескольких наук. А вот к стати и новое изобретение. Сок азиатского одуванчика, можно использовать для изготовления каучука. Колеса мне по любому понадобятся. Так что мотодельтаплан будет считаться вполне настоящим средством управляемого полета, в просторечии называемом самолет.
Позже когда двигатели отработаю и наработаю практику по аккумуляторным батареям, а также по стеклянному производству, займусь мини подводной лодкой и автомобилями. Для первых поделок и Оки с нашими дорогами хватит. Нужно будет что-то с топливом решать, но это проблема будущего. Пока хоть на спирту, хоть на керосине кататься можно. В аптеках насколько я знаю он уже продается, да и касторовое масло есть.
Можно, конечно, попробовать еще обратиться к Менделееву. Но тут вряд ли что получится. Дмитрий Иванович, скорее всего, не ответит. Я хоть о нем мало что знаю. Но даже моих знаний хватает, что бы понять, что переписка с ним без известности не будет возможной. А у него ведь интересные темы сейчас. Насколько помню, он с адмиралом Макаровым разрабатывает тему пароходства в северных морях. А это ни много ни мало ледоколы. Как провожают ледоколы, совсем не, так как поезда. Ледоколы, ледоколы, что-то вертится такое, а вспомнить не могу, и это при моей нынешней абсолютной памяти! Что-то здесь не так. Ну да ладно, пока не критично. А вот с химией с Дмитрием Ивановичем было бы интересно поработать. Скоро он займется бездымным порохом. Нет, все-таки не судьба. Ладно, начнем пока с двигателей, а там по нарастающей в смежных областях продвинемся.
— Петр просыпайся, — вырвал меня из размышлений дядька, — Мы уже приехали.
— Я что, заснул пока ехали? — вот ведь, умудрился заснуть в неудобной и тряской бричке! Надо действительно выспаться. Завтра будет беспокойный и достаточно важный для меня день.
— Да, Петь. Вон, встречают нас уже.
— Ну, тогда, помолясь, выходим потихонечку на суд общественный.
Выйдя из брички, чтоб избежать ожидаемых причитаний, сразу задал вопрос — Здравствуй мамка, а где матушка?
— Да как где?! — запричитала мамка, сухонькая, седая, но при этом чрезвычайно бодрая бабулька на вид лет шестидесяти, сколько ей на самом деле, есть тайна покрытая мраком, ровно, как и возраст дядьки Николая, уж больно таинственные они и загадочные. И где их только маменька откопала? — Вон, ее доктор отпаивает после вестей с обозом привезенных. Как мужики прибыли, страсти всякие на станции произошедшие рассказывать начали, так народ и набежал. Даже батюшка с доктором приехали послушать. Матушке-то твоей, от тех рассказов плохо и стало. Доктор остался тебя ждать и матушку отпаивать, а батюшка сказал, что по утру подъедет. А что это ты весь блестишь, гладкий такой, как яйцо куриное? Неужто правда в тебя молния попала? Не соврали обозники? Вот окаянные не уберегли дитятко?! — погрозила кому-то сухим кулачком Николаевна.
— Да полно тебе, мамка, ну ударила и ударила. Главное жив и здоров остался, а волос нарастет еще. Сейчас умоюсь и к матушке поднимусь. Успокоить ее надо. А то надумает еще чего.
— Не надо, Петенька, подниматься, — на крыльцо вышла в черном строгом платье и красивом расписном шелковом платке, накинутом на гордо поднятую голову, с темными, кое-где с проседью волосами, бледная княгиня Елизавета Петровна, — Я уже сама спустилась. С тобой правда все в порядке? Не обманываешь? — неподдельная тревога и яростная, беспредельная любовь звучали в ее глубоком, властном голосе, от которого у меня защипало в глазах.
— Правда, правда матушка. Меня доктор со станции не отпустил бы, если б что-то не так было. Просто вымотался сильно. Сейчас бы умыться, перекусить и спать пойти.
— Может, баньку сходишь? — заботливо спросила маменька.
— Нет, — с сожалением отказался я, банька это прекрасно, но не сегодня, слишком уж денек выдался насыщенным на события, — устал очень. Вон, у колодца умоюсь, да перекушу молочком холодненьким и хлебушком. Остальное не полезет в меня, после всех этих передряг. Прям вот здесь, на крылечке и перекушу.