“Ты давно мне снилась
Как зимой весна,
я твой добрый витязь,
русская княжна.
Нынче, дорогая,
я влюблено тих,
дань у ног слагаю
свитком дней моих.
И старинным ладом
песню я пою,
ты – моя услада
в северном краю.
Занесен над нами
месяца бердыш,
ты же, нежась снами,
безмятежно спишь.
Мрак зарей обметан,
пенны зеленя,
угостила б медом
милая меня.
Что б надежды сбылись,
встреча мне нужна,
ты мне полюбилась,
нежная княжна”.
Как напевный звук баяна
То письмо от атамана.
Сердце бьется: тук, тук, тук —
Снова слышу чей-то стук.
Приоткрыла я окошко:
“Это ты, дружок Тимошка?
Что принес на этот раз?”
– “Атаман мне дал приказ,
Он не любит пустословить,
Для тебя коней готовить,
Собирайся тихо. В ночь
Ты уедешь с нами прочь.
Вот, держи, как обещал”.
И письмо другое дал.
Словно тень исчез Тимошка,
Я захлопнула окошко,
Прижимаю к сердцу лист,
Любо, что Степан речист,
А в письме простые строчки
О любви к царевой дочке:
“Я говорю судьбе спасибо
за то, что смог тебя обресть,
Мне не страшна царева дыба,
коль ты на этом свете есть.
Ходил я атаманом долго
по берегам озер и рек,
Пускай челны стоят на Волге,
я не хочу идти в набег.
Есть у меня изба в Черкасске,
могу я предложить тебе
Прожить со мною жизнь как в сказке,
в простой бревенчатой избе,
Чуть улыбнувшееся счастье
легко порушить невзначай.
Подумай хорошенько, Настя,
и только после отвечай,
И если ты со мной решила
свою судьбу навек связать,
Я увезу тебя хоть силой,
ты только дай об этом знать.
Сегодня к ночи будут кони
под окнами стоять в седле,
Дай бог уйти нам от погони,
тревогу не поднять в кремле.”
К сердцу так и льнет само
То послание – письмо.
День настал, отец заходит,
Разговор со мной заводит:
“Позабудь про казака,
Выбрал я тебе царька.
Знаменит он древним родом
И воинственным народом,
Помнишь, брали мы Казань,
Говорят, что глухомань,
Знай, княжна, жених оттуда,
Тоже царь, хоть на верблюде”.
Клялся мне он головой
Первой будешь ты женой
Правда, первых было сорок
Ну и что, ведь я не ворог
Породниться нужно нам
Настоящим двум царям
Поезжай пока в усадьбу
Через месяц справим свадьбу.
Что ж, нет, худа без добра,
Я не плачу – я бодра.
У меня другие планы:
Жду я ночью атамана,
Пусть везет меня к себе,
Буду жить в простой избе,
Буду штопать ему снасти,
На пороге ждать в ненастье.
Ясноглазый сокол мой,
Буду верной я женой.
Месяц выплыл, ночь настала.
Ждать Степана я устала,
Вдруг я слышу тук, тук, тук,
Тянет кто-то пару рук,
На коня меня сажает
И целует, и ласкает.
“Я согласна, милый мой,
Еду я в Черкасск с тобой”.
Понеслись как стрелы кони.
Чу! Послышалась погоня:
Семь обученных полков
Настигают казаков,
Окружили на опушке,
Навели на бедных пушки.
Возле вашего пруда
Приключилась та беда.
Атаман решил прорваться:
“Пики к бою!..”
-“ Стойте, братцы!”
Из пруда как дух святой
Вылезает водяной:
И с такими вот словами
Расстилается пред нами
Не нужна ничья здесь кровь.
Если вправду есть любовь,
Я княжну на время спрячу,
Атаману дам удачу,
Охраняйте как мужи
У России рубежи.
Это вам потом зачтется
Счастье в жизни улыбнется
Спрячьте в ножны казаки
Оттоманские клинки.
Атаман остановился
К водяному наклонился
Отвечай скорее бес
В чем зарыт твой интерес
Не такое нынче время
Что б хватать меня за стремя
Завертелся водяной
Был зеленый, стал цветной
Отвечает атаману
Врать казак тебе не стану
Не простой я водяной
А с волшебною дудой
Превращу сейчас в игрушки
Эти пушки на опушке
Ядра будут как горох
У твоих кататься ног
Сам же, плесень, будто в шутку
На меня наводит дудку
Заиграл и тут то я
Стала ростом с муравья
Чуть побольше зернышка
Вдвое легче перышка
Водяной меня схватил
И под воду потащил
А в последнюю минутку
Атаману бросил дудку
И условие одно
Прежде чем нырнуть на дно
Предложил он как Иуда:
Атаман, ты слышь, покуда
Будет Настя здесь на дне
Ты сгоняй к моей родне.
Колдунами в Фарабаде
У меня родные дяди,
Ничего не стоит им
Сделать старца молодым,
Из букашки сделать пташку,
А из пташки вновь букашку.
Я прошу, узнай у них
Как унять извечный чих
Может надо купоросу
Положить мне на ночь к носу
В Фарабаде не спеши,
Все степенно запиши,
Ты писать, я знаю, мастер,
А коль хочешь счастья с Настей,
Мне отправишь на сельцо
Иль в столицу письмецо.
Заодно узнать ты сможешь
Как княжне своей поможешь
Чтоб ее расколдовать
Должен ты письмо прислать.
Атаман ужо серчает
Водяному отвечает
Ты не кум мне и не сват,
Сам сгоняешь в Фарабад
Не пойму, ты что-то просишь
Или просто так гундосишь
Для чего подводный пень
На плетень наводишь тень
Водяной берет за ручку
И ведет меня как внучку.
“Через триста долгих лет
Я верну ее на свет”.
Закрутился, завертелся
И со мной куда-то делся.
Разлучил вот так обманом
Водяной нас с атаманом.
Прожурчали как вода
Триста лет на дне пруда.
Водяной все хлюпал носом
И лечился купоросом,
А сегодня водяной
Распрощался вдруг со мной.
Как Карай спасал ты знаешь…
Да никак ты засыпаешь.
Нам я думаю пора
Их оставить до утра.
Глава десятаяПо дороге в Москву
А на следующее утро пропали из дома кот Турка, Карай и Анастасия. Дед обошел близлежащие дома, побывал на станции, на пруду, заглядывал в чужие дворы, но так никого не нашел. Алена ходила вся в слезах, а Сережа в бинокль с крыши рассматривал окрестности и чужие дворы: нигде их видно не было.
А сбил с толку остальных кот Турка. Он предложил Караю съездить в Москву и купить небольшой телевизор, установить его в конуре, и пусть Карай с утра и до ночи смотрит мультики. Сам он соскучился по городу, а Анастасию пригласил потому, что без нее не мог говорить человечьим языком. У Анастасии в Москве были свои дела. Она ждала письмо, и поэтому согласилась. По дороге на станцию кот Турка сказал Караю: Я видел по телевизору, как собаки в цирке возят на себе котов, зрителям нравится. Поэтому предлагаю тебе до самой Москвы потренироваться.
– А ты не мог бы сначала дома потренироваться на ежике?
Кот Турка представил, как он запрыгивает на ежа и сказал:-Нет, не мог бы.
– А коты собак не носят? – спросил Карай.
– Не носят, – авторитетно ответил Турка.
Карай согласен был нести на себе Анастасию, но кота – это слишком, тем более в поселке. Но Карай никогда не был в большом городе, он его пугал своей неизвестностью, и поэтому Карай нашел половинчатое решение.
– Как дойдем до станции, можешь садиться, а пока иди рядом.
Так они и дошли до кассы на станции: Анастасия, кот Турка и Карай. Анастасии совсем не было видно и было непонятно, то ли она спряталась за ушком Турки, то ли Карая. Билеты надо купить, а денег нет, – размышлял вслух кот Турка, взобравшись на Карая. Но мы сэкономим двадцать рублей, поедем без билета.
– А сколько стоит телевизор? – спросил Карай.
– В пятьдесят раз больше.
– Значит, мы должны сэкономить пятьдесят раз, и у меня будет телевизор? – спросил Карай.
– Нет, телевизора у тебя не будет.
– Почему, – не понял пес, – мы же сэкономим пятьдесят раз, как раз на телевизор. Это не та экономия, – начал объяснять Турка, – вот если я не съел пирог и спрятал его на чердаке – это экономия, а если потом пирог достался тебе, какая ж экономия – сплошные убытки и трепка. А на что мы купим телевизор? – не унимался Карай.
– Не волнуйся, – успокоил его Турка, – на все денег хватит. В городе у каждого их полные карманы, самое главное найти правильный подход, как их вывернуть и хватит даже на цветной телевизор. Цветной лучше, – согласился Карай, – а нет таких телевизоров чтобы они еще и запах издавали?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Турка.
– Ну, например, показывают по цветному телевизору сосиску, а от нее еще и дух идет?
– Нет, таких телевизоров нет. А почему? – допытывался настырный Карай. Слюны у тебя не хватит, изойдешь, поэтому их не выпускают.