Симеон ничего не ответил на это, склоняясь, над стоящим на одном колене, Атиллой. Тот сильно ослабел от большой потери крови, но всё ещёбыл в сознании.
— Галат, — обратился Верес к туранцу, — сделай мне одолжение, доведи дело до конца и вонзи, свой чёртов меч, мне в сердце. Я не хочу быть пленником у этого человека!
— Простите диктатор, но даже если бы я и хотел это сделать, то уже поздно, — невесело пошутил Езекия, поглядывая на реакцию Булатова, и кивая в его сторону. — Я сейчас, в таком же положении, как и вы. Как я понимаю, этот господин не собирается выполнять своё обещание, и теперь я тоже пленник…
— Я всегда держу своё слово, центурион, — обернулся к нему Симеон, — вы и ваши люди свободны и можете отправляться куда угодно. Ваши последние слова, я вам прощаю, так как вы меня не знали до этого…
— Я просто уже не ждал от вас такого благородного поступка, — начал было оправдываться Галат, но Симеон остановил его жестом руки.
— Вы можете идти, — сказал он, — и проследите, чтобы никто из ваших подчинённых не нарушил режим перемирия, иначе наш договор я буду считать недействительным. Уводите штурмовиков с линкора…
— Спасибо, командующий, — искренне поблагодарил Булатова, обрадованный центурион, — через десять минут ни одного моего солдата не останется на корабле.
Галат и не надеялся, что выйдет сухим из воды. Он стал быстро отдавать распоряжения офицерам штурмовых отрядов, чтобы те уводили свои подразделения на десантные модули и отчаливали от «Рейтара». Когда все его приказания были выполнены, он у входа ещё раз обернулся и, обращаясь к Булатову, сказал:
— Не знаю, почему вы отпустили меня, я бы в подобном случае — снёс бы вам голову. Но запомню этот благородный жест, и когда-нибудь отплачу вам сполна…
— Вы ничем мне не обязаны, центурион, — махнул рукой Булатов, — просто я сдержал слово и поэтому отпускаю вас, прощайте…
Галат кивнул ему в ответ и обратился к Атилле:
— Диктатор, было приятно с вами пообщаться, может, как-нибудь ещё встретимся и вспомним былые времена…
— Проваливай, Галат, — отмахнулся от него, Верес, — болтаешь и болтаешь без умолку, ты мне уже надоел…
Центурион широко улыбнулся и скрылся в проёме дверей.
— Ну, а как со мной вы собираетесь поступить, мой благородный враг? — ехидно спросил Симеона, Атилла, почти уже теряя сознание. — Тоже, отпустить?
— Нет, — Симеон сделал паузу, — сначала вылечить, а уже потом, отпустить…
Булатов успел подхватить, падающего на пол, Атиллу, и подозвал своих солдат. Легионеры, по его приказу, доставили почти бездыханное тело Вереса, на борт «Энио».
— Он будет жить, — уверенно заявил главный медик корабля. — Ранения не смертельные и скоро раненый придёт в себя. Понадобится какое-то время на восстановление, так как этот человек потерял много крови, но я думаю, что в конечном счёте, всё с ним будет в порядке. Я подключил пациента к главному регенерирующему модулю — ткани будут окончательно восстановлены в течение суток…
Когда, спустя некоторое время, Симеон вошёл в медотсек, чтобы справиться о состоянии раненого, тот уже был в сознании.
— Вы снова появляетесь из ниоткуда и снова пытаетесь спасти, по очереди, то — мою честь, то — мою жизнь, — сказал Верес, пытаясь встать с постели. — Мне это начинает уже надоедать. Если вы ждёте благодарности, то напрасно, от меня вы её не получите. Да и ваши друзья: Де Бур и Чен, снова не оценят ваш поступок…
— Меня мало интересует спасение вашей чести, — спокойно ответил Симеон, удерживая Вереса, чтобы тот не вставал, — единственное, что для меня важно, это наш, пока ещё не состоявшийся поединок. Касаемо моих друзей, то думаю, что они поймут меня и поддержат правильность моих действий.
— Такое великодушие может дорого всем вам обойтись, — попытался ухмыльнуться Атилла, — ведь когда я встану на ноги и снова сяду за штурвал моего «Рейтара», я не буду также снисходителен, как вы ко мне сейчас.
— Я и не рассчитываю на это — поединок должен быть честным и проходить по всем правилам дуэли…
— В этом случае, я же убью вас, а затем и ваших товарищей, вы не можете не понимать, что мой корабль намного мощней?! — изумился Верес.
— Во-первых, мы ещё этого не знаем, — ответил Булатов, — а во-вторых, если даже будет, как вы и говорите, что ж, такова судьба воина. Мы все знаем, на что идём…
— Снова вы портите мне настроение, — Атилла откинулся на подушку и закрыл глаза, — ну почему передо мной не обычный, грубый и неотесанный вояка, которого не жалко пустить в расход… Почему, после каждой нашей встречи, именно я, чувствуя себя последним негодяем?!
— Может потому, что боитесь себя, другого?
— Другого?
— Более благородного и снисходительного, — улыбнулся Симеон. — Вы ведь рыцарь, генерал Верес, и доказывали это много раз, и на турнирах, и в бою. Я лично видел, как вы не добивали беззащитные корабли, когда другие это делали, не вырезали команды во время абордажа, если в этом не было необходимости… Мало кто может похвастаться таким поведением во время смертельного сражения, когда накал страстей и боязнь за свою собственную жизнь превращают всех нас в зверей…
— Мне не нужны их жизни, ведь они уже побеждены… — воскликнул Атилла.
— Вот именно, — кивнул Булатов, — в вас нет кровожадности, а лишь неутолимая жажда, всегда быть первым. Она ведёт вас по жизни, помогая достигать невероятных для других людей, вершин, но она также легко может и погубить.
— Что вы хотите этим сказать? — Атилла был очень взволнован от слов своего собеседника, подсознательно понимая, что тот говорит истинную правду. — Что плохого в том, чтобы быть первым?
— В подобном восхождении на вершину славы вы приносите в жертву свою честь, — безжалостно продолжал Симеон. — Вы напали и хладнокровно убили своего командира — Виго Ван Де Бура, чтобы завладеть первым кораблём Империи и стать непобедимым поединщиком. А сейчас я узнаю, что вы убили своего покровителя — Усема Бадура, чтобы самому править Сартакертой и называться диктатором… Ставки растут, и боги Вселенной требуют всё новых и новых жертвоприношений. Но вы не такой жестокий, как хотите казаться. Совесть не даёт вам спокойно спать, и только поэтому вам сейчас так плохо…
— Я не хочу в данный момент говорить о Де Буре, наше соперничество длилось очень давно, — отмахнулся Верес. — А что касается Бадура, то вы не правы, говоря, что я убил его из-за жажды власти. Этот человек умер за то, что отнял у меня самое дорогое на свете — мою любимую женщину…
— Не может быть, я не знал об этом! — изумился Симеон, — Но, как это произошло?
— Он насильно забрал к себе во дворец девушку, которую я любил больше жизни, — скрепя зубами, сказал Атилла, — и обесчестил её. Я не жалею, что отрубил голову этому мерзавцу! Жаль, что человек умирает только один раз…
— Значит переворот, который вы совершили, был не из-за желания править Империей? — неуверенно спросил Симеон. — Если всё так, как вы мне рассказываете, то прошу простить меня за мои напрасные обвинения… Но, что же случилось с вашей избранницей, она жива, осталась на Сартакерте и ждёт вас?
— Я не хочу о ней говорить, — отрезал Атилла и отвернулся от своего собеседника. — Могу лишь сказать, что жалею о том, что ещё живу на этом свете, и боль у меня внутри в сто раз сильней боли от моих ранений…
— Мне жаль, господин Верес, — искренне посочувствовал Атилле, Симеон. — По вашей последней фразе я понял, что любовь причинила вам горе, это печально… Странно говорить об этом со своим врагом, но я поделюсь с вами. Я тоже, как и вы сейчас влюблён, но я не испытываю горя, наоборот, переполнен счастьем…
— Ваша любовь взаимна? — спросил, повернувшись к нему, Атилла.
— Уверен, что — да!
— А, моя любовь, растоптана предательством…
Двое молодых людей очень долго разговаривали друг с другом, сидя в пустом медицинском отсеке. Когда Симеон вышел оттуда, он был ещё больше убеждён, что Атилла Верес хороший человек, хоть и совершил до этого много жестоких поступков.
Булатов вернулся к своим делам. Приказ генерала Хамсвельда был выполнен, разведка дальних уголков звёздной системы была завершена…
Старик Хамсвельд потому и имел прозвище — «Лис», данное ему за осторожность и хитрость. Как только его флот вошёл в систему Сартакерты, он, перестраховываясь, повсюду разослал свои летучие отряды, чтобы те прочесали сектор за сектором, в поисках возможной западни. Перед этим, Рико Хамсвельд назначил Симеона Булатова, командующим своим 1-ым легионом. Молодой воин был очень рад такому назначению, но, не смотря на это, тут же попросился покинуть своё подразделение и отправиться в разведку. Он был уверен, что противник обязательно спрячет где-нибудь на необитаемой планете, хотя бы один из своих легионов, чтобы потом достать его, как джокера в сражении. Однако никакой скрытой вражеской засады разведчикам обнаружить не удалось, чему Булатов очень удивился.
И Бадур, и Атилла, оба были опытными флотоводцами и могли бы приготовить подобный сюрприз. Но первый, как мы знаем, был уже мёртв, а второй, сейчас лежал в лазарете на «Энио». Симеон до сегодняшнего дня не знал о том, что туранские генералы захватили Сартакерту и разбили флот Вереса в упорном сражении. Когда Булатов уже возвращался из разведывательного рейда, то увидел, как двести кораблей атакуют, хорошо знакомый ему линкор. Он сразу понял, что Атилла проиграл сражение и сам попал в западню. Диктатор был ему врагом, но между ними было ещё одно незаконченное дело — поединок на кораблях. Симеон не мог допустить, чтобы Атиллу убили какие-то туранцы, и приказал своим легионерам идти на выручку «Рейтару Галактики»…
Симеон Булатов решил, что сначала вылечит своего соперника Атиллу Вереса от ран, и поможет восстановить его сильно пострадавший линкор, а потом они встретятся ещё раз в честном поединке. Он оставил часть своих людей на «Рейтаре», чтобы они отвели его в соседнюю систему. Там находилась небольшая ремонтная верфь, где корабль могли привести в порядок. Сам же Булатов во главе своего маленького отряда поспешил на соединение с основными силами генерала Хамсвельда.