— Сомнения есть у меня, этого достаточно…
— Да, но если мы объявим наследником вашего младшего сына, многие могут не согласиться с таким грубым нарушением закона, и не подчинятся ему…
Дело в том, что у императора было несколько жён. Практически все они имели от него детей, которые впоследствии становились князьями и княгинями Империи. Все его дети были ещё достаточно малы, чтобы своим авторитетом как-либо влиять на политику государства. Старшему сыну императора — Вану, рождённому от его первой жены — императрицы Су-и, было на этот момент всего двенадцать лет. Его воспитывали как наследника престола, но он действительно не отличался особым умом, был очень пассивным и бесхарактерным.
Маленькому Ду — четырнадцатому сыну императора, в этом году исполнилось восемь лет. Император просто обожал Ду и постоянно выделял его из всех остальных своих детей. Ду был сыном его любимой жены — молодой красавицы, императрицы Лу-и. К тому же мальчик сам по себе был очень смышлёным и бойким. Он без труда постигал науки и впитывал в себя знания и опыт, как губка. Из него действительно мог бы получиться хороший правитель и гордость династии, но рождение четырнадцатым по счёту, не давало Ду практически никаких шансов на трон.
Единственным исключением, разрешающим обойти традицию старшинства, являлась последняя воля императора, закреплённая в завещании и утверждённая Советом Десяти, единогласно.
Совет состоял из десяти высших сановников Империи и был главным законодательным органом государства. Министры, входящие в него, практически все были главами или наследниками самых влиятельных и древних княжеских домов. Лишь единицам из так называемых «новых» людей, таких к примеру, как первый министр Янг, удавалось стать его членами. Все эти десять министров, прежде всего, отстаивали интересы своих партий, мало задумываясь о государстве. Коалиции, которые возникали в Совете, были рассчитаны на удержание власти.
Большинство из министров Совета Десяти считало Вана законным наследником, уже давно пытаясь влиять на него. Вот поэтому в словах Птолемея Янга о том, что нарушение традиции престолонаследия может спровоцировать серьёзные последствия, была суровая правда. Первый министр с ужасом для себя осознал, что лежащий перед ним император Шу, настроен в этом вопросе очень решительно.
— Мой господин, — продолжил Птолемей, стараясь подобрать нужные слова, — я умоляю вас осознать всю опасность подобного решения. Неверный шаг, сделанный под действием эмоций, может привести к гибели всего государства… Династия и так переживает не лучшие времена, престиж её падает. Если дать очередной повод нашим врагам, династия Ма может прекратить своё существование…
— Я лучше кого-либо в этой Галактике знаю, что будет правильней для моего рода! — грозно воскликнул император, несмотря на предсмертную лихорадку.
Птолемей в страхе рухнул на пол и склонил голову. Он прекрасно понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. За подобные дерзкие речи, император даже сейчас мог легко приказать умертвить своего первого министра. Однако тот, отдышавшись и успокоившись, не стал наказывать Птолемея, лишь снова тихо продолжал:
— Я вознёс тебя на вершину власти, и только благодаря мне, ты из простого князя превратился во второе лицо в Империи. Если в тебе ещё осталась благодарность и верность, сделай так, как я прошу!
С этими словами император Шу Ма-гон испустил свой последний вздох. Перед первым министром встала страшная дилемма: либо признать маленького Ду — наследником, и тем самым развязать вероятную гражданскую войну, либо скрыть последнее завещание императора и, подделав его, объявить новым государем — старшего сына Вана. Птолемей стоял у одра усопшего монарха, держа в руке планшет с завещанием. Своим острым аналитическим умом он с быстротой молнии оценивал все возможные варианты развития событий. Через минуту он принял для себя окончательное решение.
Выйдя из спальни императора, он быстрым шагом направился в Большой Зал дворца, где в ожидании вестей собрались представители все самых знатных домов Империи, которые находились сейчас в столице. Присутствовали здесь и почти все императрицы со своими многочисленными детьми. Князья и сановники повернулись к вошедшему, и в гробовой тишине прозвучали слова первого министра:
— Император Шу Ма-гон покинул наш мир, плачьте люди!
Стон и вопли раздались в зале, у большинства собравшихся скорей театральные, чем искренние.
— Своей последней волей и волей богов наш усопший император и господин, — торжественно продолжал министр Янг, держа в руках планшет, — повелевает всех склониться и приветствовать нового императора… Императора — Ду!
Слезы высохли даже у самых безутешно рыдающих. Все изумлённо повернулись в сторону маленького наследника, не решаясь встать перед ним на колени. Мальчик и его мать, сами не ожидавшие такого исхода, стояли как две бледные восковые фигуры. Придворные смотрели, то на Ду, то на старшего сына императора — Вана, то переводили взгляд на первого министра, не совсем понимая, что же им делать.
— Вы не слышали меня?! — грозно крикнул Птолемей, поднимая вверх планшет и демонстрируя завещание. — Приветствуйте нашего нового императора и господина — Ду Ма-гона!
Он первым встал на одно колено и склонил голову в почтении перед изумлённым мальчиком. Один за другим, сановники робко начали опускаться на колени вслед за Птолемеем Янгом, и вот уже весь зал стоял на коленях. Раздались первые робкие крики приветствия и восхваления нового правителя…
Завещание стало шоком для большинства, как знатных семей, так и простых людей. Но в отличие от простого населения, которое, как правило, покорно принимало любое решение, исходящее из императорского дворца, аристократические семьи восприняли объявление завещания неоднозначно. Прежде всего, князья и сановники стали консультироваться с правоведами о законности последней воли императора Шу. И когда они поняли, что данное решение незаконно, или скорей, не совсем законно, то многие представители княжеских семей открыто высказали своё неприятие новой власти. Мятежа пока ещё не случилось, так как все ожидали решения, которое примет Совет Десяти.
Как и предполагал Птолемей Янг, внутри Совета не было единства по этому вопросу. Министры готовы были вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою позицию. В итоге абсолютное большинство Совета отказалось признавать наследника Ду — законным правителем, и министры присягнули на верность старшему сыну императора — Вану. Однако вся сложность заключалась в том, что вокруг Ду и его матери за это время уже образовалась большая поддерживающая их партия. В неё входили небогатые княжеские роды, которые стремились упрочить свое положение при дворе. Было среди сторонников Ду и несколько богатых аристократических фамилий.
Пользуясь тем, что Ду Ма-гон был объявлен новым императором, вдовствующая императрица Лу-и стала раздавать должности при дворе своим новым фаворитам, пытаясь отблагодарить тех за поддержку своего сына. Свои прежние места потеряли многие старые министры и флотоводцы. Как только им стало известно о том, что Совет Десяти отказался исполнять завещание усопшего императора, отстранённые министры отказались сдавать свои прежние должности. Обе группировки начали активно вооружаться и стягивать к столице свои военные эскадры.
Совет Десяти торжественно объявил наследника Вана — истинным правителем Звёздной Империи. В разных крыльях дворца теперь восседали сразу два императора. В столице всё чаще стали происходить стычки между сторонниками этих двух партий. На улицах мегаполисов Астрополиса — планеты-столицы Империи стало небезопасно.
Вана поддержало большинство членов Совета Десяти, а также большая часть из прежней знати и чиновников, однако авторитет их среди простого народа был очень низким. Именно с их неумелым правлением связывали люди свою бедность и несчастия, произошедшие за это время в Империи. Этим недовольством не преминули воспользоваться сторонники наследника Ду. Один из них — министр-хранитель печати Тарвиц, разослал призыв ко всем военным подразделениям Империи, в котором просил их прибыть к столице и обеспечить в ней порядок. Большинство из командующих легионами не откликнулись на данное послание, посчитав его незаконным. Генералы решили сохранять нейтралитет в сложившейся ситуации, как и было положено военным. К тому же, у Астрополиса, по закону мог находиться и охранять планету, только 1-й гвардейский легион, всем остальным воинским формированиям было строжайше запрещено входить в столичную систему в мирное время.
Единственным флотоводцем в ближайшем секторе пространства, кто откликнулся на послание Тарвица, был всем нам уже печально известный — генерал Усем Бадур…
Глава 5
Генерал Бадур воспользовался общей неразберихой, творившейся на Астрополисе и, в нарушение закона ввёл подчинённый ему флот в столичную звёздную систему. Под его рукой в это время находилось более десяти тысяч крейсеров, с экипажами, состоявшими из бывших участников подавления восстания Гедеона Шира. Командоры этого флота, получившие свои должности и награды лично из рук Усема Бадура, были преданы своему командующему и беспрекословно выполняли все его приказания. Штурмовые пехотные подразделения, находившиеся на данных кораблях, состояли из солдат, набранных с родных клановых планет веками принадлежащих семье Бадура. Поэтому, когда их генерал высокомерно объявил себя защитником Империи, его подчинённые все как один последовали за ним.
Сам же Усем Бадур преследовал лишь сугубо корыстные цели. Не считая себя по достоинству оценённым за победу в войне над мятежниками, он решил взять то, что, как он считал, ему полагается по праву — верховную власть над Империей. В ответном послании в столицу он говорил: что в бедах, обрушившихся на государство, виноваты лживые и жадные до денег чиновники и министры. Главными злодеями генерал считал членов Совета Десяти и объявил об их не легитимности. Он признавал единственным законным наследником и истинным императором — восьмилетнего Ду, считая что без труда сможет им управлять.