Четыре «серых» легиона слились в огромное «каре-сферу», и стали спокойно ждать нападения. Туранцы ждали этого сражения и готовы были драться.
— Что ж, вы сами этого захотели, — пожал плечами генерал Карссон и отдал приказ своим подразделениям, перестраиваться для атаки. — Ты слишком долго нахваливал своих соплеменников, Салах, что я подумал, а может действительно, вы такие сильные духом воины! Сейчас мы это проверим…
Шесть легионов Карссона обступили «каре» со всех направлений и по команде, одновременно атаковали. Атаки конусами шли одна за другой, обе стороны несли большие потери, но туранцы продолжали стойко держать позиции. Салах подобным оборонительным построением специально позволил окружить себя, чтобы зажатые со всех сторон, его команды, попросту не разбежались. «Серые» легионы отличались своими: храбростью и наскоком, но никогда не могли похвастать стойкостью в длительном сражении. Для туранцев налететь на строй врага и сразу же выйти из сектора боя, было привычной тактикой. Они перегруппировывались под прикрытием других легионов, восстанавливались, и снова вступали в сражение.
Однако, сейчас, прикрытия у легионеров Салаха не было, и поэтому, как только туранцы по привычке побежали бы, Карссон просто не дал бы им возможности собраться снова. Поэтому, опытный генерал Салах, сам загнал своих людей в угол, чтобы те дрались до последнего. Вот почему Карссон с удивлением для себя, до сих пор не мог разбить строй врага.
— Откуда у них столько отваги?! — недоумённо спрашивал генерал.
Его легионы уже существенно поредевшие, продолжали вгрызаться в «каре», но всё также безрезультатно. Наконец, до Карссона дошло, что у туранцев просто нет другого выхода, как держаться до конца, и он отдал приказ одному из своих легионов отойти на дальнее расстояние. Атакующие на время отступили и снова приготовились к атаке. Один из «чёрных» легионов покинул свои позиции и отошёл за строй соседнего подразделения. Салах, к своему ужасу, осознал, что его план был разгадан Карссоном, но уже ничего не мог поделать.
Была объявлена очередная атака и теперь туранцы уже не так отчаянно дрались. Как только напряжение стало расти, «серые» легионы, один за другим, бросились отступать в образовавшееся окно. Сфера была разрушена, и Карссону оставалось только преследовать врага, атаковать и не давать тому снова собраться. Погоня только началась, как вдруг на радарах возник огромный неизвестный флот.
Карссон в бешенстве ударил кулаком по панели управления. По данным разведывательных зондов, перед ним вырастала разношёрстная бесформенная масса кораблей мятежников Гедеона Шира. К нему на встречу шёл один из самых крупных недобитых осколков флота повстанцев. Сканеры насчитали не менее тридцати тысяч вымпелов. Командовал этими тремя «туменами» один из продолжателей дела погибшего Гедеона Шира, его помощник и правая рука — генерал Тарик Хан…
Тарик Хан долго скитался по дальним системам Империи, пытаясь восстановить, разбитый Хамсвельдом, флот повстанцев. Ему пришлось сражаться в бесконечных стычках с карательными отрядами имперцев и убегать от их погони. Десятки раз за этот год генерал Хан был на волосок от смерти, но всё же ему удалось собрать вокруг себя последние корабли мятежников и повести их снова в бой.
Мало что осталось в головах этих людей от прежних лозунгов. Сейчас они были уже не повстанцами, борющимися против ненавистного императора, а скорей — вольными корсарами Галактики. Корабли Хана грабили караваны судов, а иногда и целые планеты, добывая себе ресурс для выживания. Генерал Хан понимал, что такая разбойная жизнь не может продолжаться до бесконечности. Он долго наблюдал за сценарием гражданской войны со стороны и ждал, кто же победит. Однако война затягивалась, и Тарик Хан решил выйти из тени и принять в ней активное участие. Ему не оставалось ничего другого, как продать свою шпагу подороже.
Он оценил шансы и возможности каждой из сторон и понял, что с одной из них может договориться. Если такие люди, как: Птолемей Янг и Рико Хамсвельд, даже не стали бы разговаривать с Ханом, то диктатор Бадур был не так принципиален. Когда последний потерпел ряд серьёзных поражений и очень нуждался в союзниках, Хан сам вышел с ним на связь и предложил свои услуги. Взамен на то, что он приведёт в лагерь Бадура тридцать тысяч вымпелов, генерал и его люди получали прощение всех своих прежних грехов. Помимо этого Хан становился князем Империи и получал в своё управление один из протекторатов.
Бадур был очень обрадован такому союзу и согласился на все условия. Хан, собрав свои корабли, повёл их к Сартакетре, но, как мы уже знаем, не успел — диктатор Бадур был убит. Хан сразу понял, что Атилла не станет с ним даже разговаривать и теперь перед мятежным генералом встал вопрос, что же делать дальше.
К счастью ему доложили, что флот Бадура распался, и несколько туранских флотоводцев объявили войну Вересу. Тарик Хан сам был туранцем по крови и решил использовать этот фактор. И вот сейчас он появился перед отступающими «серыми» легионами и без боя, пропустив их крейсера между своих рядов, атаковал флот генерала Карссона.
Легионам Карссона пришлось прекратить преследование, отступающих в беспорядке туранцев, и принять на себя удар флота мятежников. Завязался новый бой.
Генерал Салах и Гален, обрадовавшись, что у них появился такой нежданный союзник, воспользовались временем и сумели снова собрать свои разрозненные когорты. Они увидели, что корабли Карссона связаны боем с мятежниками, и одновременно с двух направлений ударили во фланги флота противника. Карссон, уже было праздновавший победу, в одночасье превратился в командира отступающего флота. Его легионеры не смогли противостоять пятидесяти тысячам кораблей противника и побежали.
Карссон даже не пытался организовать оборону, и одним из первых покинул сражение. В этот день он потерял почти десять тысяч кораблей. Пленных, победители не брали и добивали всех несчастных без жалости. Остатки сильно поредевшего флота диктатора Вереса уходили по направлению к столичной системе.
— Господа генералы, — первым обратился к туранцам, Хан, — вы удивлены тем, что я выступил на вашей стороне. Всё это выглядит очень странно, когда мятежники сражаются вместе с легионерами, но, тем не менее, я рад, что смог помочь вам…
— Мы выражаем вам, свою признательность, — поклонился за всех, Салах. — Я знаю, кто вы — мы сражались с вами больше года назад в 8-ом протекторате.
— Да, я тоже помню вас, как одного из самых отважных командиров, — ответил Хан. — Мне жаль, что тогда мы бились по разные стороны.
— Что, все-таки, вы здесь делаете? — спросил Салах, не зная, как поведёт себя этот мятежник дальше. — Если вы и ваши люди пришли сюда грабить и захватывать беззащитные поселения, то мы будем считать вас своими врагами!
— Разве, я бы тогда вмешался в это сражение? — усмехнулся Хан. — Я слышал, что вы, господа, не признали новую власть диктатора Вереса и решили вести с ним войну.
— Да, это так, — согласился Салах, — мы будем мстить Вересу за убийство нашего диктатора и господина — Усема Бадура, пока у нас хватит сил. И если потребуется, мы готовы поднять на восстание весь сектор «Туран». Нас поддерживает в этом большинство местного населения и аристократии, и менее чем через месяц у нас будет флот, способный захватить Сартакерту…
— Значит, вы тоже стали своего рода, мятежниками, — улыбнулся Хан. — Что ж, рад вам сообщить, что флот у вас уже есть. Дело в том, что я вёл секретные переговоры с вашим бывшим господином, и мы заключили с ним соглашение. Теперь, когда он предательски убит, хотите вы этого или нет, мы с вами являемся союзниками. И вы, и я — представители одной крови, в этой жестокой гражданской войне нам — туранцам стоит держаться вместе.
— Я тоже так думаю, — согласился, обрадованный таким исходом событий, Салах. — Вместе мы одолеем Вереса, изгоним его из столицы и освободим императора. Однако, до этого, вы сражались против императорского дома?
— Иногда мне кажется, что это было в другой жизни, — вздохнул Хан. — Во-первых, того императора, против которого я восстал, уже нет в живых, а против сегодняшнего нашего правителя — я не имею ничего против. К тому же, как вы знаете, перед вами не простой мятежник, а такой же имперский генерал, как и вы, только разжалованный. Я, как и вы, прежде всего, служу Империи, поэтому буду рад заключить с вами союз и защитить династию Ма от любого узурпатора. Мой флот готов идти в бой на Сартакерту!
— Превосходно, — воскликнули Салах и Гален, — теперь мы поквитаемся с этим предателем Вересом! Наш союз будет называться «Союз туранских генералов». Пусть, наконец, в Империи снова засияет наше серое знамя!
Объединённый союзный флот, пополнив боезапас и топливные баки, повернул к столице.
Через несколько суток, когда генерал Карссон прибыл к Сартакерте, он был вызван на флагман Вереса. Как только генерал ступил на капитанский мостик и поприветствовал Атиллу, он был немедленно обезглавлен мечом. Это произошло на глазах всех командоров его флота, которые видели эту сцену на экранах.
— Так будет с каждым, кто побежит с «поля боя», — зловещим голосом сказал Атилла, вытирая окровавленный меч о мундир несчастного Карссона. — У вас были все шансы одержать победу, даже в условиях прибытия флота из недобитых разбойников Хана. Однако, сначала ваш командир, а затем и вы, предпочли трусливое бегство, и вот результат — у меня осталось всего двадцать тысяч кораблей! Из-за вашего поражения мои шансы на победу сильно уменьшились, но у нас ещё остаётся неприступная крепость — планета Сартакерта. Здесь-то наши враги и найдут свою смерть…
Диктатор Верес развил бурную деятельность по укреплению обороноспособности столицы и реорганизации своего сильно поредевшего флота. Он освободил от должностей всех бывших командующих легионами и заменил их, на офицеров своей гвардии. Поражение в прошлой битве было лишь поводом для этого. Атилла просто хотел отстранить независимых командоров от управления своим флотом. За несколько дней он сумел отремонтировать большинство кораблей, пострадавших в сражении с туранцами и пополнить их экипажи. По периметру стен Сартакерты были установлены новые мощные орудийный платформы и усилен 2-х миллионный гарнизон крепости.