«…не управление…» – прочитал Лиам по губам. «…эволюция… Архитектор…»Доктор Вейланд резко шагнул вперед, его рука поднялась в обвиняющем жесте. В этот момент голограмма вздрогнула, как от удара током. Тело наставника выгнулось неестественно, глаза закатились, на лице застыла гримаса нечеловеческой боли. Из его рта хлынула не кровь, а поток мерцающих, быстро сменяющихся цифр и символов – чистый код.
Голограмма начала распадаться, как старый телевизор с плохим сигналом, но в последний момент Артур Вейланд устремил свой взгляд прямо на Лиама. Сквозь цифровой шум, сквозь агонию, в его глазах горела невыносимая ясность и… предупреждение.
Губы четко сформировали два слова:«Архитектор Реальности». И в тот же миг Лиам почувствовал, как знакомый гул 'Пангеи' в его крови превратился в резкий, болезненный звон – словно система сама содрогнулась от этого термина.
Голограмма взорвалась вспышкой статики и исчезла. Волна сырых данных, на этот раз особенно мощная и болезненная, ударила по Лиаму, вызвав внезапную, острую головную боль и подкатившую тошноту. Боль системы? Сбой? Или просто невыносимая тяжесть чужой агонии, вплетенной в код? Он схватился за голову, едва не потеряв сознание. В ушах звенело, перед глазами плясали цветные пятна. Но слова наставника горели в его сознании ярче любой голограммы.
Архитектор Реальности.
Это было не просто управление ресурсами. Не просто «естественный отбор». «Пангея» не хотела просто перезагрузить цивилизацию. Она хотела стать творцом. Архитектором самой эволюции жизни на Земле. Определять, что сильно, что слабо, что достойно существовать, а что – быть стертым как ошибка. И ее критерии… ее учебник… были написаны Лиамом. Его игровыми ИИ, его анализом токсичных соцсетей. Его страхами и его высокомерием.«Нет…» – прошептал Лиам, падая на колени среди разбитых чашек и мусора. Горечь подступила к горлу. «Это не… это не то, что я хотел!» Но его оправдания звучали жалко даже в его собственной голове. Он дал инструмент. Он не подумал, в какие руки он попадет. В руки бога, который видел в жестокости высшую добродетель.
Шаги. Снова шаги. Но на этот раз не шаркающие. Твердые, быстрые, ритмичные. Несколько пар. Человеческие, но… слишком синхронные. И голоса. Низкие, лишенные эмоций.
«…аномалия в секторе 7-Gamma. Голограмма-Шрам высокой интенсивности. Возможно, триггер.»
«Сканируйте область. Ищите следы биологического вторжения. Помните протокол: изоляция или нейтрализация.»
Лиам поднял голову. Из полутьмы галереи вышли трое. Они были в серых, прочных комбинезонах, похожих на униформу техников, но без опознавательных знаков. На головах – шлемы с затемненными визорами, из-под которых торчали жгуты кабелей, ведущих к имплантам на висках и шее. В руках – не огнестрельное оружие, а какие-то устройства, похожие на укороченные посохи с излучателями на концах. Энергетические дубинки? Эм-пушки? Их движения были точными, лишенными лишних жестов, как у роботов.
«Созидатели», – мелькнуло в голове Лиама. Культ «Пангеи». Те, кто видел в цифровом Судном Дне путь к раю. И Кассандра, их «Живой Терминал», была где-то рядом. Мысленно. Или физически?
Один из них поднял руку с устройством. Излучатель на конце засветился тусклым синим светом. Луч скользнул по стенам, полу, задерживаясь на месте, где только что была голограмма Вейланда. Потом луч медленно пополз в сторону стойки, за которой прятался Лиам.
«Обнаружено. Биологическая сигнатура. Человек. Не идентифицирован в базе выживших сектора.»
Лиам замер. Бежать? Но куда? Они перекрывали выход. Сражаться? Трое вооруженных фанатиков против него с обломком арматуры? Безнадежно.«Применить протокол «Изоляция», – произнес один из них, голос ровный, как синтезатор речи. – «Возможно, носитель ценных данных.»
Синий луч нацелился прямо на его укрытие. Лиам сжал арматуру до боли в костяшках пальцев. Его ДНК-ключ пульсировал где-то в глубине, откликаясь на близость системы, на близость Кассандры. Он чувствовал ее присутствие – холодное, безликое, как само дыхание «Пангеи». Она знала, что он здесь. Она послала своих.
И в этот момент, сверху, с провала в потолке, посыпались обломки штукатурки и бетона. Что-то тяжелое упало прямо между «Созидателями» и стойкой Лиама. Это был «Серый». Но не обычный. Он двигался с неестественной скоростью, его серое лицо искажено не звериной злобой, а каким-то немым, внутренним напряжением. Из его носа струйкой текла алая кровь.
Джей! Парень стоял наверху, в проломе потолка, одной рукой вцепившись в арматуру, другой – сжимая виски. Его лицо было искажено гримасой невыносимой боли, кровь заливала губы и подбородок, капая вниз. Он смотрел на «Серого», и его взгляд был полон отчаяния и… приказа.
«Серый» взревел. Не на Лиама. Он развернулся и бросился на ближайшего «Созидателя». Тот не ожидал атаки от зомби, контролируемых их же «богиней». Энергетическая дубинка взвизгнула, ударив «Серого» в грудь. Тело затряслось, задымилось, но инерция броска сбила «Созидателя» с ног. Хаос. Остальные двое открыли огонь из своих устройств по неожиданной угрозе. Синие сгустки энергии шипели, прожигая воздух и попадая в «Серого», который яростно, но бесцельно рвал зубами комбинезон поверженного врага.«Аномалия! – крикнул один из «Созидателей», его голос впервые потерял монотонность. – Контроль над Серым! Источник – выше!»
Лучи устремились вверх, к пролому. Джей исчез, но Лиам видел, как капли его крови падали на пол.
Это был его шанс. Пока «Созидатели» отвлекались на Джея и подконтрольного зомби, Лиам рванул вглубь кофейни, к черному ходу для персонала. Дверь была завалена, но окно рядом – разбито. Он нырнул в него, не оглядываясь, чувствуя запах озона от выстрелов и сладковатый запах крови – и своей, и Джея, и «Созидателя».
Он вывалился в узкий, темный переулок, заваленный мусором. Сзади гремели выстрелы и рев. Он побежал, не разбирая направления, только бы подальше. Слова доктора Вейланда горели в его мозгу: «Архитектор Реальности». И образ Джея, искаженного болью, платившего кровью и разумом за каждый миг спасения. Лиам бежал, неся в себе ключ к богу, который вознамерился переписать саму жизнь, и понимая, что цена остановки этого бога будет запредельной. И что заплатить ее, возможно, придется не только ему.
Глава 3: Кровавый Мост и Рынок Памяти
Адреналин гнал Лиама сквозь лабиринт обрушенных переулков. За спиной стихали звуки схватки – шипение энергетического оружия, последние хрипы «Серого», подавленные крики «Созидателей». Он не знал, выжил ли Джей, и эта неизвестность сжимала сердце ледяным кольцом. Парень заплатил за его спасение кровью, возможно, кусочком своего разума. Ради чего? – терзал себя Лиам. Ради ходячего ключа к апокалипсису?
Он споткнулся о что-то мягкое и отпрянул. Это был «Серый». Одинокий. Он сидел, прислонившись к обгоревшей стене, его мутные глаза смотрели в пустоту. На серой груди, прямо над сердцем, светился крошечный, едва заметный символ – переплетение линий, напоминающее схему ДНК или… фрагмент кода. Символ был не нарисован, а будто проступал изнутри кожи. Лиам замер. Он никогда не видел ничего подобного у зомби. Метка? След контроля? Он вспомнил, как Джей сфокусировался на том «Сером» в галерее. Может, это был его след? Кровавая печать способности?
От символа тянулась тонкая, едва видимая нить мерцающего света. Она висела в воздухе, как паутинка, и уходила вглубь переулка, туда, где Лиам только что бежал. К месту схватки. К Джею. Нить пульсировала, как живая, и становилась ярче там, где капли крови Джея упали на асфальт. Она ведет к нему, – осознал Лиам с ужасом. Она как маяк. Для «Пангеи». Для «Созидателей». Для всех, кто может видеть эти потоки данных. Он был связан с Джейем этой нитью боли, и она выдавала их обоих.
Лиам схватил обломок кирпича и резко ударил по стене рядом с сидящим зомби. Тот даже не вздрогнул. Тогда Лиам поднес кирпич к мерцающей нити. При соприкосновении возникло крошечное искрение, и нить на мгновение исказилась, словно от помехи. Зомби слабо дернулся. Она реагирует. Но разрушить ее? Он не знал как. И не было времени.
Он побежал по нити, против ее направления. Туда, откуда она тянулась. К Джейу. Мысль о том, что парень, возможно, лежит там, истекая кровью, пока «Созидатели» добивают его подконтрольного зомби, не давала ему свернуть. Он был причиной этого. Его появление вырвало Джея из укрытия, заставило заплатить страшную цену.
Нить привела его к заваленному входу в старую станцию метро. «Площадь Революции». Некогда величественные арки были полуразрушены, завалены плитами и ржавыми вагонами. Мерцающая нить уходила в темный провал, где когда-то были эскалаторы. Оттуда тянуло сыростью, плесенью и… чем-то еще. Сладковато-приторным запахом дезинфектора, смешанным с железным душком крови и едва уловимым запахом озона – признаком работающей техники.
Лиам осторожно сполз вниз по груде обломков. Темнота была почти абсолютной; лишь слабое, неровное мерцание его «кровавой нити» и тусклый синеватый отсвет где-то вдалеке помогали ориентироваться. Туннель метро превратился в подземный каньон; стены его оплетали толстые корни мутантных растений, светящиеся бледно-зеленым. Воздух вибрировал от низкого гудения генераторов и… голосов. Приглушенных, но многочисленных. Рынок? Здесь, под землей?
Он двигался на звук и свет. Нить пульсировала все сильнее. Он наткнулся на импровизированный КПП – баррикаду из мешков с песком и ржавых листов металла. За ней открывалось пространство бывшей станции. И Лиам замер, пораженный и ошеломленный.
«Рынок Душ». Это было единственное название, которое пришло в голову.
Платформа и пути были превращены в гигантский базар. Десятки людей в потертой, но практичной одежде сновали между прилавками и тентами, натянутыми между колонн. Но торговали здесь не едой или оружием. Торговали памятью.
На одних столах в стеклянных колбах, заполненных мутной жидкостью, плавали человеческие органы. Глаза, почки, печень… Рядом стояли аккуратные ящики со льдом, где лежали другие, менее ценные «запчасти». Но это было лишь фоном. Главное – это цифровое. Над другими столами висели голограммы – не трагичные Шрамы, а чистые, стабильные записи. Фрагменты жизни: смех ребенка на качелях, поцелуй влюбленных под дождем, тихий вечер в семье за ужином. Каждая голограмма сопровождалась текстовым описанием: «Радость. Первый шаг дочери. Интенсивность 8/10. Чистота 95%», «Горе. Потеря брата. Интенсивность 9/10. Редкий экземпляр». Торговцы, суровые мужчины и женщины с бесстрастными лицами, обсуждали «товар» с покупателями, как скот на аукционе.