— Говорил.
— Ну и какого ты сейчас валяешься при смерти?
— Ну не помер же, — философски пожимаю плечами и слышу тихую ругань. — Зато прорыв закрыл.
— Что это ещё за прорыв был? С какого уровня, что даже наши всполошились?
— Из другого мира, — отвечаю, как есть, — вернее, из моего мира.
— Ох ты ж…! — почти повторил за мной Комаро. — Это у вас там такие твари водятся?
— Тильда не совсем тварь, она — моя подруга, — вступился я за свою красотку. — Вот уж до чего целеустремлённая, даже в другом мире меня отыскала.
— Эээ… — натурально подвис Комаро, — а ты с девушками не пробовал? Ощущения тебя приятно удивят.
— Тьфу! — я натурально заржал от тактично невысказанных предположений, — не в этом смысле подруга! У вас это называется, кажется, питомцами или фамильярами на западный манер. Вот Тильда как раз такая из прошлой жизни, нашла меня и пришла в гости.
Комаро надолго задумался, поигрывая сетчатыми крыльями.
— И много ещё таких «друзей» у тебя? — теперь в его голосе слышалась опаска, остро замешанная на интересе.
— Таких…было две. Одну убили.
— А не таких?
— А не такие сейчас заняты в прошлом мире, кошмарят моих убийц.
Комаро парил в невесомости, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, словно на волне. Я бы предположил, что он находился в глубоких раздумьях, но мимику комариного лица прочитать не вышло.
— Значит так, бог с ней, с маскировкой. За тобой глаз да глаз нужен, а пока ты без перстня, я вообще не в курсе, что с тобой происходит.
Перед богом материализовался ранее виденный мною перстень, с гравировкой комара на навершии.
Только изменился внешний вид самого кольца. Теперь по внутренней его стороне появилась прозрачная трубка, заполненная жидкостью красного цвета. Я с любопытством взирал на усовершенствование и ждал пояснений.
— Чего смотришь? — проворчал бог, подталкивая кольцо в мою сторону, — это капля моей крови. Считай, твой последний шанс, если совсем прижмëт. Оживить смогу всего один раз, так что не злоупотребляй.
Перстень сел на палец как влитой, слившись с телом и став практически незаметным.
Я мысленно присвистнул, оценив оказанную честь. У меня есть божественная кровь! О, Комаро, сколько бы я смог с её помощью сделать в прошлом мире! Сколько экспериментов, сколько возможностей! Я бы смог попробовать вернуть её из Реки Времени!
— Не знаю, о ком ты думаешь и что такое Река Времени, но это сработает только на тебя и кровь Михаила, — поспешил спустить меня с небес на землю Комаро. — Ты — Михаил Комарин, забудь прошлое!
Пришлось мысленно согласиться с покровителем, но вот только у меня слишком хорошая память, чтобы забыть виновных в её и моей смерти! Просто время ещё не пришло.
Очнулся я на больничной койке, но не спешил открывать глаза. Из-под опущенных ресниц я наблюдал за воровато озирающейся по сторонам Подорожницей.
— Мы сделали всё, что могли! — перекривляла она кого-то злым голосом. — У него пожгло энергетические каналы! Тьфу! Костоправы полевые! Я вам покажу, как надо работать!
Она вполне реально, а не фигурально сплюнула на пол палаты. Хрустнув костяшками пальцев, будто разминая перед дракой, лекарка начала формировать между ладоней зеленоватый искрящийся шар, больше напоминающий шаровую молнию. Пока он был маленьким, но постепенно увеличивался в размерах.
Фраза про каналы меня смутила, и я принялся проверять своё физическое состояние. В чём-то местные лекари оказались правы. Энергетические каналы действительно сейчас напоминали скорее спутанный клубок рваных ниток, чем ровные магистрали вдоль кровеносных сосудов. Но и совсем необратимых последствий я не видел. Побольше бы крови, и всё можно было бы исправить буквально за пару дней, ещё и укрепить в местах слабых энергетических узлов.
А тем временем в руках Подорожницы сформировался шар размером с человеческую голову, и девушка рискнула приступить к лечению. Её глаза засветились мягким зелёным светом, от шара отделился тонкий энергетический жгутик и влился мне в солнечное сплетение. Первую реакцию, да и последующие можно было описать одним словом «вкусно». Я внутренним зрением наблюдал, как лекарка расправляет, укрепляет и местами даже сращивает мои энергоканалы. Кровь эту работу сделала бы интуитивно, взяв за подобие кровеносную систему, а здесь был виден филигранный труд лекаря. Сильна!
Спустя два часа шар между ладонями девушки окончательно истончился и исчез. Сама она при этом была мокрая от пота, но с торжествующей улыбкой на губах.
— А вот хрен им, а не магическая инвалидность! Ещё побегает! — она уже хотела уходить, когда заметила перстень у меня на пальце. — О! Неожиданно, но хоть буду знать, чей ты есть! Чую, крови ты у всех выпьешь изрядно!
Улыбнувшись собственной шутке, Подорожница ушла. Но день или уже вечер посещений на этом не завершился. Чувствовал я себя прекрасно, за что позже надо будет поблагодарить одну блондинистую красотку, поэтому изображать из себя спящего не стал.
Спустя полчаса в палату вошёл мужчина в военной форме. Про таких говорят «отец родной солдатам», хотя возраст и кабинетная работа уже начали сказываться на внешности. Покопавшись в памяти Михаила, я слегка, а может, и не слегка удивился. Это же не на каждый прорыв у них тут целые министры обороны приезжают.
— Здравия желаю, ваше сиятельство! — обратился я первым, как младший по рангу и званию в соответствии с этикетом.
— И тебе не хворать, сынок! Как себя чувствуешь? — вопросил граф Орлов, усаживаясь на казённый больничный стул, жалобно скрипнувший под его весом.
— Как после смерти, жить хочется мочи нет! — пошутил я, ни капли не соврав. Так оно и было на самом деле. После лечения Подорожницы у меня действительно обострились все инстинкты. Одновременно хотелось есть, пить, да и от женской ласки бы не отказался.
Орлов покосился на свой перстень, и потом уже более расслабленно мне улыбнулся. Значит, есть артефакт, определяющий ложь, будем иметь в виду. Интересно, что ещё у него есть?
Граф будто прочитал мои мысли и вынул из кармана маленькую красную пирамидку, установив на прикроватной тумбочке.
— Теперь нас ещё и не подслушают, — прокомментировал он свои действия. — Я буду задавать вопросы, а ты постарайся отвечать кратко или односложно. От этого зависит твоя судьба.
Я кивнул, принимая правила игры, а по факту самого ласкового допроса. Сомневаюсь, что он сможет меня чем-то удивить после трёх лет в пыточных святош, но чем боги не шутят. Постарался установить устойчивую связь с памятью Миши, чую вопросы больше по его части будут, чем по моей.
— Имя?
— Барон Михаил Юрьевич Комарин, — демонстрирую родовую печатку на пальце.
— Возраст?
— Восемнадцать полных лет.
— Что делал на секретном ведомственном объекте?
— Это моя земля по праву крови и по указу Его Императорского Величества Алексея Кречета, ныне покойного.
— Ты не ответил на вопрос! — нажал на меня министр, не отрывая взгляда от собственного кольца, которое светилось ровным серым светом.
— Направлен для прохождения спецобучения перед поступлением в Академию.
— Ещё причина! — докапывался до меня министр.
— Спасался от покушения.
Орлов даже взгляд от кольца оторвал, в изумлении взирая на юнца с такой жизненной предысторией, а кольцо между тем засияло девственно белым.
— Кто отец?
— Баронет Юрий Михайлович Комарин, отставной кадровый военный, спецподразделение «Комар», погиб десять лет назад. Несчастный случай.
— Мать?
— Мария Васильевна Комарина, в девичестве Виноградова. Погибла восемь лет назад. Несчастный случай.
— Братья, сестры?
— Мне о таких не известно.
— Дядьки, тётки?
— Дядья, Сергей Михайлович и Дмитрий Михайлович Комарины, отставные кадровые военные, спецподразделение «Комар». Погибли шесть лет назад и четыре года назад соответственно. Несчастный случай.
Министр, уже не скрываясь, хмурился, глаза его метали молнии.
— Кто воспитывал?
— Дед. Барон Михаил Юрьевич Комарин кадровый военный в отставке, командир спецподразделения «Комар». Погиб два года назад. Несчастный случай.
— Кто ещё?
Ну да, не сходится, как смог прожить два года полный сирота без попечительства и с регулярными несчастными случаями в семье.
— Вторая жена деда, баронесса Агафья Петровна Комарина. Кадровый военный в отставке, спецподразделение «Комар». Предположительно погибла от взрыва в день моего совершеннолетия, спасая меня от покушения.
У Орлова начал подёргиваться глаз. Странно, обычно нервный тик начинается у допрашиваемого, а не у ведущего допрос.
— Как закрыл прорыв?
— А хрен его знает! Интуитивно как-то вышло.
Министр хотел было что-то сказать, но кольцо аж полыхнуло белым светом, признавая мою полную искренность.
— Куда делась тварь?
— Ушла к себе домой.
— Вот просто взяла и ушла?
— Да! — кольцо полыхнуло белым, министр скривился. Уж более удобного ответа для проверки искренности сложно было придумать
— Почему тебя не тронула?
— Она меня со всех сторон потрогала, видимо, я для неё несъедобный, — пожал плечами с абсолютно серьёзной миной на лице, но глаза искрились от смеха.
Орлов, до того сидевший чуть наклонившись в мою сторону, выпрямился и откинулся на спинку стула. Кажется, ему допрос дался даже тяжелее, чем мне.
— Почему род не обратился за помощью ко мне лично? — тон вопроса изменился. Это уже явно было сожаление.
А вот действительно почему? Хотелось бы мне спросить у всего рода Комариных. С ответом помогла память Миши, как и во всех предыдущих вопросах о семье.
— Обращались! В личном приёме трижды было отказано. Ответы на официальные запросы могу предоставить. Мы Родине триста лет не были нужны, ровно столько прошло с предыдущего прорыва. А стоило новому случиться, и вот передо мной сам министр обороны сидит собственной персоной.