– Я не буду задерживаться, Примарх.
Сработало. Разве что Люциан вновь задействовал свой связующий браслет, но это лишь на руку нашим планам. Теперь Мануэлла точно не ошибётся со временем прибытия сюда. И это есть хорошо.
Что такое хранилище местных Потрошителей? По сути, не более чем средних габаритов пещера, при создании которой использовалась магия земляной стихи. Укрепление сводов и стен, создание ниш и отнорков, разделение на несколько частей с дверями между ними – при понимании сути стихии не столь и сложное занятие. Никакой особой фундаментальности, что неудивительно, учитывая тягу ликанов к периодической перемене мест. Они ведь как… То в одном месте селятся, то в другом, пусть время между этими периодами и длится годами. Особая культура, очень древняя, насквозь пропитанная традициями, имеющими силу непреложных законов.
Есть ли до этого дела лично мне? По большому счёту вроде как и нет, разве что так, на будущее, с исследовательской точки зрения. Познай врага своего – и обретёшь немалое преимущество над ним. Не дай ему познать твою суть – и углубишь это преимущество. Но в настоящий момент меня больше интересовали те трофеи, которые реально было взять с этого места. А их хватало. Потрошители пусть были и самым диким прайдом Лунного Круга, но это не означало их скудость. У ликанов, если удавалось добраться до их закромов, вообще много чего интересного и ценного найти удавалось. Здесь же, в их исконных местах обитания, да к тому же с учётом богатых месторождений различного рода кристаллов, до которых все мы большие охотники… В общем, хорошо сегодня зашли, с пользой!
Кристаллы прямо в друзах, кристаллы «сырые», то есть прошедшие первичную обработку по подготовке к приёму энергии, но не запитанные. Уже заполненные пусть и чуждой, но силой… их тоже можно было использовать, пусть и предварительно «очистив». Готовые амулеты и не только на кристаллической основе, ведь дети Лунного Зверя, как и мы, использовали самые разные материалы: металлы, камень, дерево… И только последний вариант нам не годился от слова совсем. Не дружим мы, вампиры, с тем, что имеет прямое отношение к стихиям, жизни, природе. Такова уж наша суть, и покамест с этим ничего нельзя поделать. Многие говорят, что сделать нельзя вообще ничего, но это не есть путь Вер-Заррен, уже привыкших воплощать то, что считалось немыслимым и непредставимым.
Прибрать к рукам можно было бы многое, но излишне нагружаться точно не стоило. Уходить надо хоть и с добычей, но налегке, чтоб не снизилась скорость. Жадность, она ещё никого до добра не доводила.
– Это они, – вымолвил Люциан, глядя на скромно стоящие у стены довольно массивные каменные плиты. – Тяжёлые… Пусть кадавры несут.
– А может даже нести не придётся, – усмехнулся я, указывая на лежащие рядом несколько листов бумаги, скрученные в трубочку. – Если это то, что я думаю… на кой бес нам тащить каменюки, если они заменяются невесомой бумагой? Зато сам камень придётся уничтожить, чтобы не возникло подозрений.
Пока мастер Гнили думал, я взял эти самые листы, развернул их… Ага, как раз то, что и требовалось, то есть перенесённые на бумагу надписи. Видимо, казначей счёл нужным либо сам скопировать символы, либо поручил кому-то из подчинённых. Оно и понятно, ведь если прикажут доставить «экспонат», то лучше сначала попробовать обойтись копией, а не таскать тяжелые грузы. Это даже ликаны понимают.
Меж тем оба кадавра, повинуясь мысленным командам Рэдин, собирали и паковали всё ценное и малое по объёмам, что можно было отсюда унести. Правильно, нам меньше хлопот. Сами же кадавры… не уверен я, что они останутся в рабочем состоянии в самом ближайшем времени. Мне же надо не то что приготовиться – я уже готов, – скорее предельно сконцентрироваться перед предстоящей схваткой. Я уже слышу приближение… И догадываюсь, кто именно приближается, в отличие от мастера Гнили Люциана, для которого это явно будет сюрпризом. Сначала просто, а затем, как я надеюсь, фатальным.
Увидев Мануэллу, Люциан на какое-то мгновение замер, не понимая, почему его подопечная и подчинённая оказалась тут не то что без приказа, а даже без предупреждения. Тот самый миг растерянности, который нам и требовался для того, чтобы нанести удар. Давно мной заготовленный и опирающийся не только на собственные – довольно пока скромные – возможности, но и на сразу несколько выданных экселенцем амулетов Поцелуй Хаоса сорвался с руки и впился в окружающую мастера Гнили защиту.
И практически одновременно со мной активированное Мануэллой Отрицание Плоти, причём не классическая его форма, а с внесёнными компонентами для повышенной эффективности против плоти не просто немёртвой, но уже тронутой гниением. О последнем нюансе знал я, но не Люциан, на что и купился. Ведь сперва сформированное Мануэллой сероватое облачко понеслось в мою сторону… тем самым ещё на пару мгновений удержав Люциана от атаки по мне. Действительно, зачем атаковать того, кого уже бьют, если одновременно надо защититься от заклятия школы Хаоса, весьма неприятного и усиленного амулетами. Поцелуй Хаоса штука коварная, он одновременно и полезен и очень опасен. Полезен для Вер-Заррен, действуя на нас как кратковременный стимулятор, повышающий чувствительность к энергетическим потокам, преобразуемым в силу Хаоса и искажаемым до неузнаваемости. Зато для всех других… Хаос рвёт в клочья энергетические каналы в телах тех, кто не сумел прикоснуться к сути этой первостихии, делая жертву на немалое время практически беззащитной перед магическими атаками.
Вот он первым делом и поспешил сбросить эту гадость, попутно усиливая щиты, нацеливая их на защиту от магии именно нашего клана. Они у него хорошие, не статические, подстраивающиеся под ситуацию согласно воле заклинателя. А атаковать он явно решил чуть позже, не видя особой угрозы во всего лишь ученике Примарха, к тому же очень юном по меркам Красного Рода. Да и перебивать атаку Мануэллы не хотел.
Велико же было его удивление, когда Отрицание Плоти, оказавшееся управляемым, в последний момент вильнуло, пронеслось мимо меня и… впилось в его собственную защиту, на противостояние такому явно не рассчитанную. Удивление, неверие, шок. Появившаяся было на лице ненависть сменилась страхом, когда мастер Гнили понял, что это ещё далеко не всё. Вырвавшиеся из-под земли серебряные черепа, подросшие и с исказившимися чертами, уже ничем не напоминавшие черепа хомо сапиенс, вгрызлись в его защиту, перемалывая её, и так надломленную всё ещё действующими Поцелуем Хаоса и Отрицанием Плоти.
Попытка огрызнуться, ударив массовой Могильной Гнилью, была заблокирована… как мной, так и уже оказавшимся в зоне видимости Черепом, который банально накрыл небольшие участки рядом с нами тремя Водоворотом Хаоса, отбрасывающим в сторону всю постороннюю магию. Затратные чары, зато чрезвычайно эффективные. И неопознанным мной заклятьем Искажения по Люциану, которому уже было совсем тоскливо и печально. Про попытку натравить кадавров, чтобы выиграть хоть секунду-другую… Бесполезно. Реальность вокруг плыла, затрудняя тупым гниющим марионеткам даже ориентирование в пространстве, отчего они дёрнулись совсем не в те стороны, куда требовалось. Обмануть тупые конструкты всегда несложно, если знать их сущность, их восприятие мира. Знать, чтобы исказить, что так любит делать мой клан.
По сути бой был почти кончен, экселенц бесхитростно додавливал ослабевшего противника, который и защищаться толком не мог, сминаемый волнами искажения реальности и выворачиваемый наизнанку импульсами хаоса, умело добавляемыми Черепом. Да и серебряные помощники экселенца продолжали свой пир, им годилась даже тронутая гнилью плоть вампира клана Рэдин.
Контроль над кадаврами перехватила Мануэлла. Правильно, марионетки ещё пригодятся, тут даже сомневаться не стоит. Перехватив же, приблизилась к уничтожаемому Черепом своему бывшему наставнику. Не сразу, лишь дождавшись позволяющего это жеста. Вот она, плата клана Вер-Заррен, та самая, что была запрошена. Получите, и можно даже не расписываться. По Кодексу крови достаточно лишь прозвучавших слов, бюрократия и бумагомарательство у нас не в чести.
– Вот так и закончился твой путь, мастер Люциан, ученик и воспитанник самого Клавдия Осквернителя, – искривив губы в злобной, саркастической усмешке, процедила вампиресса. – Это я завела тебя в заранее приготовленную ловушку, выродок. И я знала, что ты хотел сделать со мной, для чего послал в этот далёкий домен в первый раз. Сделать меня изуродованной и обозлённой на всех марионеткой, видящей в тебе единственного защитника… Ты просчитался, запутался в больных фантазиях собственного разума! И теперь расплачиваешься. Надеюсь, процесс умирания страшен для тебя так же, как мне было бы страшно терять своё лицо, своё тело, подвергающееся медленному гниению от избытка магии нашего клана, от которого нельзя было бы защититься.
– Предавшая… Рэдин. Тебе недолго… наслаждаться местью… не простят. Из иного мира увижу…
– Вер-Заррен узнают всё. И получат те твои архивы из старого домика близ моря. Я о них знаю, а теперь узнают и они. Ах да, самое мерзкое из всего случившегося – те часы, которые я провела в постели с тобой, сгнивший изнутри больше, чем снаружи, урод!
И простенькое заклятье, разлагающее плоть, пущенное прямо в лицо Люциана. Мануэлла смотрела и улыбалась от всей души. смотря на то, как правильные черты лица её злейшего врага сначала искажаются, затем покрываются гниющими язвами… превращаются в гниющее месиво… в ничто, Всё, финита.
– Клан Вер-Заррен выполнил обещанное?
– Выполнил, – отозвалась Мануэлла, не отрывая взгляда от того, во что превратился её враг. – Благодарю вас, Примарх.
И я готова, в свою очередь, выполнить обещания, данные мной ранее. Только сначала нужно выбраться отсюда.
– Выберемся. Хорошо, что кадавры остались неповреждёнными, больше сможем унести. А оставшееся…
– Уничтожить, экселенц, – высказал я своё мнение. – Только чтобы с задержкой, когда мы будем далеко отсюда. Это возможно?