Она засмеялась.
— Обещаю, что как только зайду, пойду в душ, и сразу в кровать, — мне показалось, что после слов о душе она следила за моей реакцией?
— Отлично! Тогда до завтра! — махнул ей рукой, и уже собрался уходить, как она быстро приблизилась ко мне сзади, и осторожно обняла.
— Спасибо еще раз…
— Не за что, княжна! — напомнил ей о наших статусах, и что не стоит страдать лишней благодарностью. Слишком большая разница у нас, а мне пока и бароном хорошо живется.
Утром я отправился в магазин с мечами с пачками йен, которые у меня были, и за них купил себе набор метательных кунаев вместо утерянных, после взрыва, ножей, которые могут выдержать мою энергию. А вечером, как и обещал, пошел с Марией в парк аттракционов, и покормил ее мороженым под завистливое сопение Шнырьки. Он, наверное, уже не рад, что помог спасти ее.
Из тайной жизни Охотника
Неписаным правилом Охотников было: «Зуб за зуб, глаз за глаз». Сандр всегда славился умением проеб… потерять или сломать свое оружие. Из–за этого над ним часто шутили.
Вот только ситуации были разные и, как правило, Сандр не был виноват в случившемся.
Особенно запомнился его друзьям–весельчакам один случай. В лесном озере поселился огромный водный монстр, что начал таскать крестьянский скот, который ходил туда на водопой. Местные долго терпели, но когда монстр утащил пару молодух, что стирали в ручье неподалеку, они наняли Охотника.
История умалчивает, куда делся меч Сандра, но в какой–то момент он сошелся с Озерным Выползнем врукопашную. Речной монстр извернулся, и схватил Охотника за задницу. На что возмущенный Сандр сделал тоже самое. Не только доспехом и силой рук был славен этот Охотник — его зубы были страшным оружием! В итоге, монстр был повержен, а с подачи его веселых друзей, которым местные подробно описали всю битву, за суровым Охотником, на некоторое время, закрепилось обидное прозвище — «Жопохват».
Глава 7
Военный самолёт взлетел над Токио. Я припал к иллюминатору, дабы ещё раз посмотреть на этот интересный город и страну. А страна действительно была интересной. Очень интересной. И я сюда обязательно вернусь, как только найду в себе силу противостоять этим гигантским монстрам.
У меня включилось мышление Охотника, когда я чётко разделяю человечество, и всё, что ему угрожает. Это похвальная позиция. Вот только, по прибытию в Иркутск, нужно эту позицию подкорректировать. Ведь обычно, когда сражаешься на одной стороне, не ожидаешь удара в спину. А «человечество» в Иркутске, точнее, некоторые из них, как раз хотят моей крови. Ну, это будет потом.
Мария была непривычно тихой. После дуэли и проведенного нами вместе времени, она стала смотреть на меня другими глазами. После ресторана она даже невинно поинтересовалась, куда я собрался.
— Куда это я? В дом терпимости!
Да, это позорно звучит для благородного аристократа. Но вот Сандр, в своё время, совсем этим не пренебрегал. Когда вокруг тебя в течение недели, а то и целого месяца, находятся уродливые твари, напряжение в теле растет, и голова может взорваться, то по прибытию в места человеческого обитания любая женская особь покажется тебе королевой. Ну, а в Японии–то это сам бог велел.
Я, когда возвращал меч Накамуро, абсолютно не смущаясь, поинтересовался этим предметом, на что старый самурай абсолютно без улыбки с пониманием дела, дал мне рекомендации, куда лучше всего мне сходить.
В общем, чувствовал я себя сейчас облегченным. Во всех смыслах этого слова, ага! А вот реакция Марии была похожа… Ха, смешно… Она была похожа на реакцию Хельги, что постоянно обвиняет меня в неразборчивости сексуальных связей. Какое им вообще до этого дело?
В общем, Долгорукова предложила не возвращаться в Иркутск, а слетать к ней в гости. Она передала личное приглашение своего отца, который хотел выразить мне благодарность. Вот только я отказался. Постарался сделать это наиболее мягко, сказав, что при первой возможности обязательно прилечу. Потому что через три дня у меня окончательный суд по судьбе моего поместья, и мне нужно находиться в Иркутске. Мария внешне согласилась, но было видно, что она расстроена.
В итоге, мы тепло попрощались, и я плюхнулся в такси, неприятно удивившись косому взгляду таксиста в сторону Карамельки.
Ну да, это вам не Япония. Привыкай, Сандр…
Мы двинулись в сторону моего нового временного дома.
Как всегда, я отправил вперед Шнырьку, который доложил, что меня пасут, как минимум две машины, стоящие возле Центра. Судя по тому, что в каждой из них было по два слабых Одарённых, это вряд ли группа захвата. Скорее всего, наблюдение.
Когда моё такси показалось в пределах их видимости, соглядатаи схватились за трубки, и начали кому–то лихорадочно названивать. Ну что ж, теперь Король знает, что я вернулся в город.
Охрана поприветствовала меня на входе, а начальник караула сообщил о том, что начальник Центра просил передать, чтобы я, по возможности, зашёл к нему, когда мне будет удобно. Я кивнул и направился «домой».
Как же я удивился, когда увидел, подходя к казарме, что на скамеечке сидели и мило щебетали Анна с Хельгой. Я никогда не пойму этих женщин. При моём отъезде Хельга готова была убить её одним только взглядом. А сейчас они со стороны выглядели, как лучшие подруги.
— Здравствуйте, девочки! — широко улыбнулся я, подходя к девушкам. Они, увидев меня, сразу замолкли.
Анна широко и довольно искренне улыбнулась, помахав мне рукой.
У Хельги улыбка была более унылой, с оттенком какой–то грусти. Но тем не менее, она тоже слегка кивнула, приветствуя меня.
— А я вам подарки привёз, — широко улыбнулся я, вызвав восхищенный возглас у Анны и недоумённый взгляд у Хельги.
Я достал два шелковых кимоно, которые меня уговорили купить гейши в доме терпимости.
Я, честно говоря, подохренел, когда они, после окончания основной цели моего визита, радостно защебетали, расспрашивая о моей жизни. Я был расслаблен и доволен, и проговорился о том, что в Иркутске есть пара знакомых девушек. На что они сказали, что им обязательно нужно привезти подарки. И в качестве подарка они тут же предложили кимоно, продемонстрировав его на своих идеальных телах, и предложив помощь в подборе размера и расцветки. Ну, я и согласился, хотя эта невесомая шелковая тряпочка обошлась мне в две тысячи рублей, каждая. Да–да. Конечно же, я купил кимоно для Анны. А вот зачем я купил для Хельги, я понятия не имел.
Марии, кстати, не рискнул его покупать. Наши отношения не были настолько близкими, хотя она мне, конечно, нравится. И как воин, и как девушка.
И снова абсолютная разница в восприятии. Анна радостно покрутилась, прикладывая кимоно к себе. И даже позволила себе поцелуй. В щеку, конечно. А Хельга смотрела на него, примерно, как мальчик смотрит на подаренную ему куклу, с недоумением. Ну, это у меня возникла такая аналогия. Возможно, в голове у неё было что–то другое. Но, в конце концов, она внезапно довольно искренне улыбнулась и сказала:
— Спасибо, Александр.
«Александр». Какая же она… официальная.
Мне нужно было принять душ. Я оставил блестящую Карамельку с девушками.
Почему блестящую? Да потому что дом терпимости, в котором я был, был экстра–класса, и его посещали самые высокородные жители Империи. Там было всё для их удобства, в том числе и груминг–салон для их питомцев. Карамельке, кажется, сделали массаж, вычесали шерсть, и обработали коготки. Суровая кошка немного смущалась, но во второй раз я увидел, что она реально получила удовольствие.
И да, эта предательница с лёгкостью осталась с девушками, буркнув мне мысленно:
«Иди, занимайся своими делами».
Я помылся, и с удивлением увидел висящий рядом комбинезон Истребителя без знаков отличия, под мой размер. Учитывая, что я снова остался без одежды, я хмыкнул и натянул его на себя. Идеально сидит. Кажется, это Анна позаботилась обо мне.
Ну, я и пошёл Хрулёву. Он был очень вежлив, приглашая меня «когда мне удобно». Но зачем нервировать одного из самых могущественных людей в Российской Империи. Могущественного не по силе, хотя он был вполне на уровне Мастера, но по положению.
— Василий Петрович, разрешите?
— А–а–а… Саша, заходи!
О, уже Саша, не Галактионов. Я присел.
— Я тебя не спрашиваю, наливаю сразу чай, — сказал дед. — И, конечно же, с мёдом.
Я лишь улыбнулся, сказал:
— Спасибо большое! С удовольствием!
Я уже выяснил, что «дед» держал здесь собственную пасеку. Мёд был его собственным. Он им безумно гордился. Хотя никому не говорил о том, что у него хобби пчеловода. Но это было «секретом Полишинеля». Об этом знали все, но играли в ту же игру. Просто с удовольствием принимали угощение. И да, своим мёдом он кормил далеко не всех. Это своего рода была честь, которой удостаивались немногие. К слову сказать, мёд был действительно неплох.
— Слышал–слышал… я о твоих приключениях в Японии.
Я улыбнулся.
— Почему–то я в этом не сомневался.
— Ну, а чего сомневаться. Все Исты мира держат связь друг с другом. Ты же понимаешь, что это угроза для всего человечества. И поэтому любой информацией мы любезно делимся между собой. Притом, Истребители это организация над государствами. Какая бы война не проходила между человечеством, угроза тварей первична. Полюбуйся, — он повернул ко мне монитор. — Репутация восемьдесят семь! Пятьдесят человек ты спокойно можешь вести в рейд. Удивительно для такого молодого. Ещё чуть–чуть, и сможешь получить ранг максимального рейд–лидера.
Я улыбнулся скептически. Дед перехватил мой взгляд, и неожиданно засмеялся.
— Ну да, ну да. Кому я это говорю? Человеку, который делает всё в одиночку.
Он уселся и посмотрел на меня.
— А ты знаешь, тебе идет эта форма. Не хватает только нормальных нашивок.
— Не начинайте, Василий Петрович, — улыбнулся я.
— Я, по крайней мере, попытался, — добродушно улыбнулся в ответ старик. — Ты был бы сложным подчиненным. Ребята не успевали бы значки с количеством Разломов тебе перебивать. Это что же, каждый день плюс один, плюс два?