Проткнув очередную башку, я увидел, что мой перстень вспыхнул оранжевым светом. Ну вот оно, снова 4‑й класс! Шифроваться хватит уже, наверное оставлю, а то и так постоянно вызываю недоуменные взгляды.
Мы пошли дальше. Шнырька показал снова интересную комнату, где множество муравьёв буквально разрывали на части нескольких жуков. Они как будто защищали что–то ценное.
Я сжал в руке красную желейку, уже третью за сегодня, возобновляя свои запасы энергии. Вздохнул, и снова ускорился в тот отросток. Когда мы забежали, муравьишки все подохли. А вот три оставшихся жука, с большим удовольствием чавкали, пожирая муравьиную яйцекладку.
Рядом раздался истошный визг. Красивый, быстро перебирая лапками, метнулся вперёд, пытаясь схватить жуков за лапы, и явно пытаясь их уничтожить. Вот только силенок у него было маловато.
Первый же удар жука откинул его в сторону. От того, чтобы его не перекусили огромные жвалы, спасла только, на удивление, Карамелька, которая сбила его своим телом и долбанула по наглому жуку когтистой лапой. Красивого, к моему изумлению, жизнь ничему не научила. Он вскочил на лапки и снова бросился в бой.
— Да что же ты за самоубийца такой?! — заорал я, кидая ледяное копье в жука, который снова хотел броситься на Красивого.
Убить я его — не убил, но явно затормозил. Этого хватило, чтобы я добежал и разделал его мечом. Карамелька справилась с первым. Совместными усилиями мы добили третьего.
Я услышал странные звуки, повернулся и невольно улыбнулся. Вы видели, как щенок яростно треплет большой тапок или мягкую игрушку, изображая из себя большого сторожевого «папашку»? Так и Красивый сейчас изо всех сил трепал за лапу уже мертвого жука, всячески изображая свирепость.
— Ну, всё–всё, хорош! — подошёл я к обезумевшему розовому и аккуратно оттащил его от трупа. — А у тебя сердце бойца, малыш!
Красивый подошёл к разорённой кладке и издал жалостливый писк.
— Извини, дружище, — почему–то я испытал неудобство, хотя сам в прошлый заход «накрыл» несколько тысяч таких–же яиц.
Я подошёл и поднял на руку одно, зелёное — самое дешёвое.
Красивый дернулся, но потом застыл на месте.
Я удивился еще раз.
— То есть, если я заберу эти яйца, то это нормально? А их ты чуть до смерти не загрыз, — улыбнулся я.
Муравей подошёл ко мне, и просто молча ткнулся башкой мне в бедро.
— Фига себе преданность! — удивился я, и снова похлопал его по макушке.
Рядом фыркнула Карамелька.
— Ты что, ревнуешь, подруга? — улыбнулся я.
На что она возмущенно фыркнула еще раз. В голове раздалась мысль.
«Вот ещё!»
— Ладно, погнали дальше. А ты, розовый боевик, держись рядом.
Шнырька наконец–то нашел вход в дублирующий Разлом. Вот только с той стороны пёрли жуки. Другого прохода не было. Придётся пробиваться туда с боем.
Я матюкнулся, и принял ещё одну желейку. В голове уже слегка кружилось и меня подташнивало — все признаки энергетической перегрузки на лицо. Но я хорошо знал свой организм — он выдержит ещё немного. Ну, а если проблююсь — так и бог с ним. В конце концов, у меня в друзьях один из лучших Лекарей Империи.
Мы сходу вступили в бой. Для начала я бросил все кунаи, которые у меня были, поставив в «разрывной режим». Штука дорогая, Япония далекая, но делать было нечего. Двенадцать бросков — двенадцать трупов. Я даже слегка загордился собой.
А затем, по трупам товарищей, на нас хлынула вторая волна. Я крутился, как мог, проявляя чудеса ловкости. Пантера скакала рядом. Доспех охрененно проседал. Также попадали по Карамельке, что вызывало ещё один выброс энергии от меня к ней для защиты.
Нас начали теснить. Рядом с визгом пробежал розовый, видя, что у нас дела плохи. И тут меня переклинило. Я подключил его к своему каналу и начал напитывать энергией, запихнув в рот и сразу проглотил две красные желейки. Не было времени рассасывать их в руке. Изжога мне обеспечена. Да–да, одну за другой, две штуки.
Муравей окутался аурой силы, и на моих глазах вырвал лапу у жука, прямо с мясом. Вот только после этого на него бросились ещё двое. Тут уже я психанул, испугавшись за питомца, и захреначил энергию кольца в это тело. Раздался треск и яркая вспышка, на секунду ошеломившая всех вокруг.
А перед моими глазами возник здоровенный розовый муравей, совсем немного уступающий своим противникам. Но это ещё не всё. Аккуратные прозрачные крылышки встрепенулись у него на холке. Он подлетел в воздух, и обрушился на противника, продавив его панцирь.
— Твою же мать! — только и успел сказать я, и снова вступил в бой.
Втроем мы справились намного быстрее. Я печально посмотрел на свой перстень, снова ставший красным. И перевёл взгляд на подросшего Красивого. Хотя, тут меня уже начали терзать смутные сомнения.
— Крылышки? Красивый… — настороженно сказал я. — Признавайся, ты что, баба?
Внезапно рядом возник Шнырька, и начал буквально кататься по земле от хохота, всё время повторяя:
— А я ш–ш–шнал, я ш–ш–шнал! Приколюшш–ш–шка!
— Набрал юмористов на свою голову, — почесал я затылок. — Ну ладно, официально переименовываю тебя в Красивую. Согласна?
Что–то на грани сознания коснулось моего мозга, но я всё ещё не мог разобрать. Ну да, я слышал, что муравьиные матки поумнее остальных. Вот только эта, наверное, ещё совсем молодая, и разговаривать не может. А так, глядишь, я и с муравьями разговаривать научусь.
Путь до дублирующего Разлома был свободен. Шнырька заскочил туда на разведку и я увидел пустыню, в буквальном смысле этого слова. Ну, нет — не пустыню, которая с песком, а просто мертвую землю. Там не существовало вообще ни травинки, ни росточка, ни деревьев. Походу, эти жучары жрали все подряд. Теперь понятен был их агрессивный напор. Они просто подыхали там у себя с голодухи, а здесь дорвались до бесплатной еды.
Я не торопился. Разлом был оранжевого цвета, близкий к желтому. Видя этих тварей, я не удивился. Вот только что меня могло ждать изнутри? Шнырька искал, я недоумевал. Неужели они абсолютно всей толпой оттуда вылезли?
И тут Шнырька показал какое–то болотце, где копошились мерзкие жучата под присмотром четырех жуков побольше. Ну да, похоже, там только детский сад остался.
У меня снова был выбор — призвать себе подмогу, или же идти в нынешнем составе. Но, боюсь, что мои запасы энергии на исходе, и я в любой момент просто упаду в обморок.
Мы нырнули внутрь, и пошли к этому болоту. Очень не хотелось, но я сожрал ещё одну желейку. Два питомца и свой доспех — очень дорогое удовольствие!
Тут возникла еще одна проблема — матки начали плеваться. Я был готов к любым неожиданностям. Но как будто они обладали зачатками интеллекта. Увернувшись от первого плевка, а за ним и от второго, я словил сразу два следующих. Им что, знакомо слово «упреждение»?
Доспех зашипел, мгновенно проседая.
Частично просело плетение на руке. Я зашипел от боли, когда кислота стала разъедать руку. Ещё несколько капель продавилось по всему телу, прожигая мне одежду и принеся дикую боль.
Ещё одна красная желейка закинута в рот. Перед глазами начал вспыхивать целый салют. Кажется, я на пределе. Но мои питомцы не зевали.
Красивая уже терзала одну из маток. Кара разрывала вторую. Похоже, их кислота была их главным оружием. В отличие от своих боевых собратьев, их панцирь был гораздо менее прочным. А брюшки, вообще, были мягкими.
Я содрал с себя дымящуюся одежду, оставшись в нарядных белых, в красное сердечко, семейках. Да, теперь их у меня много! Я купил их потому, что понравился материал, и мне было пофиг на рисунок. А вот когда после взрыва квартиры у меня осталась одна только пара, Анна, взявшая на себя обязанности моего модельера, прикупила целую коробку точно таких, видимо решив, что рисунок — это тоже важно. Ну, и фиг с ними, материал, действительно, хорош!
Я сел на жопу и глубоко вздохнул, пытаясь прочистить каналы. Такое ощущение, что я вот–вот взорвусь изнутри. Переизбыток энергии давал о себе знать.
Я грустно улыбнулся. Дожил, Сандр, твои питомцы работают за тебя.
— Н–н–нада? — возник малой, вывалив передо мной четыре оранжевые желейки.
Я потрепал его по мохнатой головке.
— Спасибо, ценю! — искренне сказал я, зная, как он не любит копаться в трупах. Но, видимо, даже этот маленький засранец понял, что его хозяин на пределе.
Я прислушался к своим ощущениям. Разлом всё ещё был открыт, и я перевёл взгляд на копошащуюся мелочь.
— Ну, давайте уже, доделывайте свою работу! — кивнул я своим питомцам.
Красивая на меня посмотрела, как будто сомневалась.
— Да–да, я знаю, что ты нянька. И что это дети. Но из этих детей вырастут те уроды, которые сожрали ваши яйца.
Муравей пискнула, и тут же приняла решение. Я же собрал уже ту часть энергии, от которой надо было избавиться. Трансформировал её в огненный шар, а затем херанул в центр болота, которое мгновенно вскипело. Мелкие тварюшки в ужасе начали вылезать на берег, где их встречали Кара с муравьем.
Снова волна энергии поглотила меня. Но это была исцеляющая энергия, которая расширила мои каналы, которые вот–вот лопнут от перегрузки. Я снова взглянул на руку. Ну вот, опять оранжевый! Молодец, Ист 4‑го класса, Галактионов!
Желеек в детенышах не было, поэтому мы потихоньку пошли к выходу из Разлома. Шнырька быстро пробежался по Разлому, но ожидаемо, ничего ценного не нашел.
В Муравейнике, на нашем пути, опять стали появляться жуки, но выглядели они растерянными. Такое ощущение, что информация о закрытии Разлома дошла до их крохотного мозга. Они прекратили действовать группами, и просто бросались поодиночке, с чем мы успешно справлялись.
— Опаш–ш–шность! — заорал Шнырька, появляясь перед нами.
Я сразу посмотрел направо. Оттуда стройными рядами, как бронированная пехота, бежала дюжина солдат–муравьев. Они как раз разорвали на части двух зазевавшихся жуков. Вот только теперь на их пути стояли мы.
— Вот не хотел бы я этого делать, — скривился я, судорожно перебирая внутри душу помощнее.