— Хватит, хватит, а то надорвешься. Лучше скажи, тебе прислали сценарий для нового эмофильма? Раз уговорил меня уволиться с работы, то и зарабатывай теперь за двоих. Мартышке — на орешки-бананчики, на бусики-трусики.
Аккуратно опускаю Марину на пол, утыкаюсь носом в аромат ее волос.
— Нет, не прислали. И никогда больше не пришлют. Мой контракт аннулирован.
— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Маришка. В ее глазах легкий испуг, испуг за меня. — Им так не понравился твой последний эмофильм?
Прижимаю Маришку к себе, смотрю в ее огромные серые глаза, на которые вдруг наворачиваются две слезинки…
— Мартыша, не успел тебе вчера сказать. Мой прежний контракт аннулирован. Заключили новый. Никаких чужих сценариев. Теперь — только мои собственные фильмы. Визуализатор высшего уровня.
Огромные глаза Марины распахиваются еще больше. От удивления она по-детски приоткрывает рот. И не воспользоваться этим моментом было бы крайне глупо с моей стороны.
До чего же я ее люблю…
Пленница красива. Высокая, стройная, как нимфа. Длинные золотистые волосы ниспадают до самых бедер и скрывают наготу. Пронзительно-бирюзовые глаза полыхают яростью. Белоснежная кожа напоминает лепестки лилии, едва заметно искрясь в полумраке.
Медленно встаю с подушек и подхожу к девушке. Она следит за мной, не отрываясь, словно за опасным хищником. Но я и на самом деле таков. В мягких движениях тела явственно просматривается грация гепарда, вертикальные зрачки выдают оборотня.
Беру золотоволосую за подбородок и поднимаю ее голову. Девушка кривится и пытается вырваться, но безуспешно. Чувствую, как ее трясет, но от холода, страха или ненависти — неизвестно. Ноздри ощущают тонкий аромат ее кожи, сладкий и… да, это запах не человека. Подобного мне встречать не приходилось. Втягиваю ноздрями воздух — от пряной сладости кружится голова, словно в облаке дурмана.
Она не опускает взгляд, бросая мне вызов. Давно никто не осмеливался так смотреть мне в глаза. С того самого дня, когда я в честной схватке поборол предшественника и занял место вожака стаи. Дерзость пленницы раздражает меня, но вместе с тем вызывает любопытство. Хочется посмотреть, как она поведет себя, когда…
Касаюсь губами ее виска — ощущаю биение пульса под тончайшей кожей. Она стискивает зубы, но не шевелится.
Стражи, приведшие пленницу в мое логово, стоят у входа и молча наблюдают за сценой знакомства. Они-то хорошо знают, зачем мне требуется самка.
— Оставьте нас! — низкий рык царапает мне горло.
Очередной перерыв. Что-то совсем не идет у меня сегодня работа. Опять хожу-гуляю по дорожкам и думаю об отце. Боюсь, что там — Наверху — ему не слишком нравится, чем я занимаюсь. Он жил в Литературе и для Литературы. А я теперь занимаюсь ее профанацией. Силы Света против Сил Тьмы. Мечи и магия. Отважные звездолетчики и коварные космические пираты. Светлые дневные стражники и темные ночные бражники. Призрачные галеоны, пиастры и дублоны, марсианские шпионы, воины-клоны, ликующие стадионы, страстные стоны… вот ведь бредятина какая, если задуматься. Неужели это все, на что теперь я способен?
Мои первые рассказики были не так и плохи. Пусть без блеска мастерства, но искренние, честные. Вот только никому особо не нужны. А я хотел, чтобы Маришка могла позволить себе все, чего была лишена в детстве: красивые вещи, дорогую косметику, вкусную еду. Но так ли уж это ей было нужно?
Сейчас могу купить практически все, на что хватит фантазии. Только ничего мне не хочется и ничего не нужно. Какая разница, имеешь ты виллу на берегу океана или нет, если единственное место в мире, где изредка бывает легко на душе, — это старый дом на краю леса.
Огромные глаза Мартыши на фоне белой больничной подушки.
— Доктор говорит: я иду на поправку. И скоро ты сможешь забрать меня отсюда. Так соскучилась по нашему домику на краю леса…
Чтобы попасть в кабинет главврача правительственной клиники, мне достаточно раздать несколько флешек с записью еще не вышедшего на экраны эмофильма.
— Вы понимаете. У нее — не очень серьезное заболевание. Но никакого иммунитета. Просто никакого. Я смотрел историю болезни. Она ведь из города Заречный. Вы же сами понимаете…
Да, я все понимаю. Марина родилась и долго жила в городе с красивым названием «Заречный». В этот город человеку со стороны и сейчас нельзя попасть. Раньше он назывался куда прозаичнее — «Пенза-19».
Стою в засаде за широкой колонной. Спокоен, сердце бьется ровно, дыхание свободно. В правом кулаке зажат стилет, его узкое лезвие серебрится в лунном свете.
Действовать надо стремительно, коварство вампирши известно всем. Но теперь тропинка ее судьбы пересеклась с моей — лучшего во всей империи охотника на нечисть. И минуты ее сочтены.
Звук шагов по вымощенной булыжником дорожке. Идет женщина — мелкий, легкий перестук каблучков. Это — ее территория, здесь она чувствует себя в полной безопасности и не таится. Проклятая тварь, еженощно собирающая кровавую жатву по тихим улицам. Поэтому горожане и наняли меня.
Убывающая луна то появляется в разрывах между облаками, заливая сад мертвенно-белым светом, то пропадает. Холодный ветер ерошит волосы, в воздухе кружатся редкие снежинки.
Шаги все ближе, все отчетливее. Поднимаю стилет на уровень груди. У меня будет только один шанс, иначе… Но сердце бьется все так же ровно.
Стук каблучков по мрамору лестницы. Первая ступенька, вторая, третья… пора. Стремительный шаг из-за колонны, молниеносный удар стилетом. Не глядя, полагаясь на многолетний опыт и инстинкт охотника.
Прямо на меня смотрят широко распахнутые глаза, такие светлые, что кажутся прозрачными. Лунный свет тонет в зернышках зрачков. Длинный полувздох-полувсхлип — и тонкая девичья фигурка падает к моим ногам.
В первый раз сердце сбивается с ритма. С ужасом пытаюсь понять — кто лежит у моих ног? Гнусная вампирша или невинная девушка…
Выношу Мартышу на руках в сад. Она кажется совсем невесомой, сильно похудела за время болезни. А я только что закончил фильм про подвиги Геракла. Очень много работал на тренажерах, чтобы прочувствовать ощущение физической мощи.
Усаживаю ее в кресло, накрываю ноги пледом. На дворе — весна, середина мая, щебет птиц, яблони в цвету. Ощущение невероятного и безграничного счастья.
Присаживаюсь на корточки перед Маришкой, целую ее руки:
— Мартышечка, вот мы и опять вместе, в нашем любимом старом доме на краю леса…
Марина улыбается мне… той самой улыбкой, и сердце щемит от счастья и нежности.
Господи! Как же я люблю ее…
Негромкий щелчок.
Перед глазами — совсем другая картина. Затемненная комната, на огромном экране профессионального 4D-телевизора лишь небольшое окошко: «Конец фрагмента. Повторить воспроизведение?»
Да, я это сделал. Сумел преодолеть Парадокс Визуализатора. Заставил сам себя ощутить реальность вымышленного. Вот только не могу сказать, что меня это так сильно радует.
Когда атлет рывком поднимает штангу или прыгун в высоту отталкивается перед вылетом вверх, они делают это на выбросе адреналина, на яростном надрыве. Вот такой же рывок над собой, только мысленный, надо сделать, чтобы внушить себе реальность иллюзии. И теперь я знаю, как вызвать такое состояние, чтобы обмануть себя.
Танковые легионы Имперских Боевых Сил в шахматном порядке движутся на позиции повстанческих войск Свободной Торговой Республики. И кажется, что на всей нашей планете Вестиция нет силы, способной остановить эту могучую броневую волну. Идеальная геометрическая выстроенность и слаженность движения этой армады могли бы даже вызвать восхищение, если бы их орудия не были зловеще направлены в сторону наших позиций.
А у Свободной Торговой Республики не осталось ни одной укомплектованной фаланги противотанковых бронеорудий.
Все, что она может выставить навстречу этой стальной лавине, — семь безоружных людей. Точнее, не просто людей — а последних из Хрономагов.
Мы стоим на небольшом холме, взявшись за руки, чтобы синхронизировать наши усилия. Трое Хрономагов — слева от меня, трое — справа. А я — в центре, ведь именно на моей руке — браслет Хранителя Времени.
Наши мысли входят в резонанс с колебаниями Пространства. Скрытая от глаз непосвященных структура Времени перед танковыми легионами становится мозаичной, а не непрерывной… и танки один за другим сжимаются и плющатся, как нанопластиковые банки из-под артезианского кумыса.
Опять задаю себе вопрос — в какой момент и почему я пошел по нисходящей? Совершенствуя техническое мастерство, стал незаметно терять в искренности, в неравнодушии к людям, в желании донести до зрителя волнующие меня мысли. Тиражи моих эмофильмов росли, отзывы критиков становились все восторженнее. Появилась предательская уверенность в своем таланте и мастерстве. Но именно это и есть начало конца. Залог творческого прогресса — в сомнении и неуспокоенности, в постоянном стремлении к совершенству, пусть и недостижимому, как горизонт. Два последних эмофильма зрителями и критиками были приняты вполне благосклонно, пусть и без прежних восторгов. А это даже не симптом, это — диагноз. Малейший застой в творчестве — разрушителен. Вода в струящемся ручейке — кристально прозрачна, стоячая вода — начинает попахивать болотом…
Возможно, будь рядом Мартыша, не стал бы потихоньку, как в трясину, погружаться в равнодушие ко всему. Но ее рядом нет. И процесс, боюсь, уже принял необратимый характер.
Но, если задуматься, что я вообще делаю здесь? Когда все, кого любил и продолжаю любить, уже давно — Там.
Вдали уже хорошо различима посадочная полоса аэродрома. Такая манящая и долгожданная… Краем глаза — на индикатор топлива, стрелка почти на нуле, но должен дотянуть. Мой штурмовик максимально облегчен — топлива совсем чуть-чуть, боезапас весь израсходован.