20/01/2017 — Сегодня инициализировали первый подопытный образец. «Экземпляр ноль». Робот-оболочка прибыл вчера вечером. Как-то непривычно находиться плечом к плечу с двойником. Зову его — Зиро, а Леха называет Саб-Зиро. Посмеялся над этим, когда услышал. Кажется, в прошлой жизни это было, когда мы, еще студентами, с ночи напролет в МК[8] резались на приставках.
Заполнял базу загрузочных данных в течение года. Брал за основу данные Ани и Никиты. Ну и свои, конечно же. Много работал дома. По ночам. Потом переехал в подвал института. Обустроил себе «конуру» тут, потому что «терпеть выводок техники» в однокомнатной квартире Анька не хотела. Мем-кластеры памяти, эмоциональные модели, ситуационные решения. Вроде все вложил. Посмотрим, как моя нулевая копия будет работать…
21/01/2017 — На удивление стабильный экземпляр получился. Ошибки памяти и потерянные решения возникают крайне редко. Отлично. Аня вообще-то не верит, что у нас все получилось. А вот и зря! Завтра попробую вложить ему приоритетную задачу — разработку алгоритмизированного ИИ. Справится он лучше меня или нет? Интересно, черт возьми…
23/01/2017 — Нулевой экземпляр умер — да здравствует Первый экземпляр! С трудностями нужно справляться исключительно с помощью положительного настроения души и сердца. И с легкой головой… Недопустимая операция привела к полному обрушению базы знаний «Экземпляра Зиро». Он взял за основу, что ИИ программируется человеком. Человек — Бог. Но Бог не является Человеком. Решил проверить или опровергнуть эту гипотезу на личном примере. Упс… Ничего. Ошибки исправим, построим обходные ветви алгоритма и вперед, за работу, товарищ Первый. Саб-Зиро теперь никчемная кукла, валяется в подвале лаборатории. Заменил его новым роботом-оболочкой, чтобы все с чистого листа начать. Забавно, теперь у меня два клона!
28/01/2017 — Аня предлагает взять недельку отпуска. Съездить с Ником куда-то за город. Отдохнуть. Разве она не понимает, что сейчас не время?!
02/02/2017 — Синхронизировал все базы, установил последние обновления в электронный мозг «Экземпляра номер один». С Аней вчера чуть до развода не договорились. Решено, поедем к родственникам в Никуличи, это под Рязанью. Экземпляр-1 перевел работать в подвал, оставлю его на недельку вместо себя. Ввел системную легенду: «Анна уехала с Никитой к родителям, а я остаюсь работать». Вот и посмотрим, как он тут самостоятельно будет трудиться. Интересно, кто-то заметит подмену?
…04/04/2017 — Эта запись будет последней в твоем дневнике, любимый. Знаешь, бывают такие моменты, когда судьба словно испытывает тебя. Заводит в тупик, из которого не найти выхода. Никак. А голос свыше лукаво усмехается, спрашивает: как действовать будешь? А из такого сможешь выбраться?! И тут главное — не растеряться, собрать волю в кулак и ответить. Так ответить, чтобы ясно стало — ты справишься с чем угодно! Кажется, сейчас именно такая ситуация. Труднее не бывает. Не было и уже, наверное, не будет. Выхода не вижу. Ничего не вижу. Ослепла от горя. Я хочу дать тебе, да главное — себе, дать одно обещание. Я выберусь, справлюсь. Продолжу твое дело. Иначе зачем все это было?.. Твоя жизнь не останется бесследно потерянной. И пусть мне смертельно тяжело сейчас… потеряв и Ника… и тебя… Я смогу! Долго не могла понять — почему Господь оставил мне жизнь, забрав вас двоих… Но сейчас осознала: я пойду на все, чтобы твою теорию воплотить в жизнь. В этом смысл жизни для меня.
И да, подмены никто, кроме меня, не заметил. Прощай…
Алекс де Клемешье. Скотина
Внизу собралось, похоже, если и не все население города, то подавляющее его большинство. Стало быть, судьба девочки волнует многих. Тем непонятнее их давешнее бездействие.
Вертолет, снижаясь, заурчал в иной тональности, и я недовольно поморщился — к другим планетам, блин, летаем, а придумать, как сделать обычные двигатели бесшумными, не можем!
Человечек, смешной неуместным офисным костюмом, преодолев потоки воздуха, гонимые вертушкой, сунулся в кабину:
— Михаил Евгеньевич, вам туда!
— Здравствуйте! — подчеркнуто вежливо ответил я.
— А мы здоровались! — отмахнулся человечек. — Это я вам сегодня звонил. Вас ждут!
А то я не вижу, что ждут! И где именно ждут.
Мне кажется, я даже узнавал эту окраину. Если не считать посадочной поляны, то никакой заметной границы между городом и лесом не было — вот здесь, слева, дикие заросли паутины, а там, в сотне метров справа, — корпуса нефтеперерабатывающего комплекса. Пространство же между заполнено горожанами. Но как-то… неоднородно заполнено. Ближе к корпусам — большая плотная толпа. Ну как — большая? Человек двести, может быть. Для Пенелопы весьма приличное количество. А ближе к вертолету, в десятке шагов от толпы, — отдельная группа. Центром ее был Матвей Ильич, крупный плечистый мужчина, фактически исполняющий функции мэра. Возвышаясь над сопровождающими, уперев руки в бедра и расставив ноги, он походил на памятник: стоял крепко, не покачивался, не переминался, вообще не шевелился и оттого казался таким незыблемым, таким монументальным… как корпуса цехов за его спиной. Поза, взгляд, суровые морщины — все это вызывало ощущение надежности, вселяло уверенность: вот стоит человек, покоритель планеты, хозяин всего и вся на ней, стоит настолько прочно, что уже как бы не сам находится на поверхности, а поверхность прикручена к его подошвам здоровенными болтами, и только поэтому планета еще цела и благополучна… А демократичная куртяшка на его плечах как бы намекает, что и тебе, обычному среднестатистическому, все по плечу.
Прям хоть сейчас на плакат! Люди такие образы любят, люди к таким тянутся. Вот и эти, сопровождающие, тянулись к Матвею Ильичу — в прямом смысле. Словно подсолнухи, повернув лица к светилу, ловили они его взгляд, его непроизнесенные слова. И, не осознавая того, портили плакат элементами услужливости и подобострастия.
По упруго пружинящей паутинке (чем они ее обрабатывают? или удобряют?) я пробежался до основной группы встречающих, пожал протянутые руки.
— Вот, Мишаня, — Матвей Ильич широким жестом обвел поляну, — думаю, из города она вышла здесь.
Я старательно огляделся.
— И?
— А нападение случилось там, за холмами, километрах в десяти.
— А почему меня привезли сюда? Почему не сразу на место?
— Я думал, тебе понадобится поговорить с ее матерью…
— Мать была свидетелем нападения?
— Нет, но…
— Тогда вы просто потратили мое время. А что еще хуже — ее время.
Сопровождающие мэра недовольно зашептались, а гул толпы горожан за их спинами, наоборот, стих: похоже, здесь было не принято перебивать высокое начальство, а тем более — подвергать критике верность решений и действий. Ничего, проглотят как-нибудь. Будь я на месте Матвея Ильича — а я действительно мог бы сейчас быть на его месте, — я бы всю эту толпу направил в паутину, за холмы — прочесывать местность. Наверняка бы уже хоть что-то нашли.
— Ладно, проехали. А сам свидетель где?
— Отсыпается. Стресс, понимаешь, шоковое состояние. Медики его накачали чем-то. Говорят, через пару часов оклемается. Но ты не волнуйся, место он точно указал!
— Ну, тогда полетели!
— С тобой полетят Сергей и твой тезка…
Я, уже сделав несколько шагов обратно к вертолету, резко остановился. На свете не так много ситуаций, способных довести меня до бешенства, — и это была одна из них.
— А ты? — обернувшись, спросил я.
Теперь заткнулись — кто испуганно, кто заинтересованно — даже приближенные мэра. Видимо, «тыкать» Матвею Ильичу здесь не позволялось. Впрочем, называть себя Мишаней я ему тоже разрешения не давал, так что мы, можно сказать, квиты.
— Мишань, — будто подслушав мои мысли, виновато развел руками мэр, — у нас через час плановый запуск второй энергоустановки, там уже процесс пошел…
— Ух ты! Это, наверное, очень важное мероприятие. Может, мне тоже стоит остаться, поприсутствовать?
— Ты не язви! Слушай, ну какой я тебе в лесу помощник? А здесь без меня вряд ли обойдутся. Ребят я выделил, понимаешь, толковых, шустрых…
— Сразу нет!
— Да почему? — искренне удивился мэр.
— Ребят ты мне выделил исходя из чего? Они что — двадцать километров по паутине смогут пробежать? Или оружие в руках держат крепче других? Или следопыты профессиональные? Вряд ли. Просто при запуске установки они тебе меньше всего нужны. Угадал? Канцелярские работники какие-нибудь, нет? Лаборанты? Изволь, я продемонстрирую. Который из вас Сергей?
Хмурый тщедушный молодец выглянул из-за монументальной спины мэра, вяло шевельнул кистью.
— Готовы идти со мной в паутину? Тогда напомните, сколько в квадрате, который нам предстоит исследовать, рек?
— Рек? — изумленно переспросил Сергей.
— Рек, речушек, ручьев — всего того, что придется переходить вброд и использовать как ориентиры.
— Э-э-э-э… четыре!
— Правильно, ни одной! Теперь вопрос тезке… Тезка, вы где?
Еще меня крайне раздражает, когда при знакомстве оппонента рекомендуют, добавляя местоимение «твой» — твой земляк, твой ровесник, твой однокашник. Будто бы одинаковые ярлычки навешивают, будто бы сразу — в одно лукошко. Ну в самом-то деле, какая разница, что вот этого тоже зовут Михаилом? Я обрадоваться должен? Родство почувствовать, общность какую-то?
— Тезка, поведайте нам, чем скотина отличается от прочей фауны Пенелопы?
— Размерами! — мгновенно среагировал мужчина, на которого я, честно говоря, даже не смотрел.
Смотреть было интереснее на Матвея. Пристально эдак смотреть, с немым укором.
— Ух ты! — помолчав, выговорил я в сторону тезки. — Размерами! Экая наблюдательность! Еще версии будут? Вопрос ко всем присутствующим! Кроме, разумеется, Матвея Ильича: судя по его виду, он-то прекрасно знает и про реки, и про главное отличие скотины, но это нас не спасает, потому что он более необходим здесь, а не в паутине. Итак?