Саша быстро прибрался и попрощался со всеми. В отличие от него, Гена уходить не торопился. Алексей сказал:
– Рабочий день закончен, всем спасибо, все свободны.
Катя бросила на него быстрый взгляд и сказала:
– Мне надо закончить ревизию. Я закрою кофейню.
– Я помогу, – пробубнил Гена, глядя исподлобья.
Алексей мазнул по качку недобрым взглядом, прищурился и сказал:
– Иди домой, Гена. Я сам ей помогу.
– Не надо мне помогать, я справлюсь. Идите домой оба, – прошептала Катя, поглощённая пересчитыванием крышек от стаканчиков, затем посмотрела на парней, сверлящих друг друга взглядами, и закатила глаза.
Ну, вот что опять? Что эти двое не могут поделить? Гена никогда раньше не спорил ни с ней, ни с Петром. Зачем он сейчас лезет на рожон? Но и Кретов хорош, словно нарочно дразнит парня. Но Кретов начальник, а Гена всего лишь старший бариста. Ясно ведь, кто должен уступить! Катя сказала:
– Гена, иди, пожалуйста. Я почти закончила, минут пять осталось. Правда.
Гена нарочно медленно снимал фартук, затем бесконечно его расправлял и складывал. Под пристальным взглядом Алексея подошёл к Кате и поцеловал девушку в щёку:
– До завтра, Катюш.
– Пока, Ген. Спасибо за помощь.
Катя охотно подставила щёку для дежурного дружеского поцелуя – ничего особенного, у них, у «старичков», так принято здороваться и прощаться. Несколько лет уже работают бок о бок, не шуточный срок. Правда, сейчас Гена задержался губами на её щеке чуть дольше обычного, и приобнял её чуть более вольно, чем нужно, но она была слишком поглощена цифрами, чтобы обращать на это внимание.
Скорей бы оказаться дома! Ещё даже успеет посмотреть любимый сериальчик перед сном! Девушка не видела, как Гена прошёл мимо Алексея с высоко поднятой головой, и каким, полным презрения взглядом, проводил своего подчинённого Кретов.
– Ну, вот, кажется, всё! – девушка напоследок пробежала глазами цифры, нажала в планшете «сохранить» и поднялась. Обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности, уперевшись глазами в мужскую грудь. Кретов обошёл барную стойку, и теперь их ничто не разделяло.
Медленно подняла взгляд, и словно утонула в его серых глазах. Сейчас он был близко, слишком близко, непозволительно близко, и это странно волновало и путало мысли. Кретов смотрел на неё, словно впервые видел.
Катя вздохнула и опустила глаза на его губы. Щёки вспыхнули. Алексей шагнул ближе, хотя – куда уж ближе – и поцеловал её. Подумать только, десять лет назад она мечтала об этом поцелуе! Сколько раз тогда, в далёком прошлом, она представляла, как сероглазый одноклассник улыбается ей одной, как их губы соприкасаются, и от волнения сердце билось чаще.
Много времени прошло с тех пор, но он всё тот же, и его дьявольскому обаянию не так просто сопротивляться, да и надо ли? Ответила на поцелуй, цепляясь за тонкую ткань его белой рубашки, чувствуя под ней тёплую кожу и твёрдые бицепсы. Поцелуй получился обманчиво прохладным, со вкусом мятной жвачки. Катя почувствовала, как её буквально уносит. О, Боже, пусть этот миг длится вечно!
От такой отзывчивой реакции Алексея повело окончательно, и все тормоза оказались отпущены. С ним творилось нечто невероятное, сумасшедшее, дикое. Впервые в жизни он себя не контролировал.
Весь день она не шла у него из головы, и он приехал опять вечером, хотя не должен был, не планировал. Все планы полетели к чертям. Адски захотелось увидеть её снова. А когда увидел, чуть не взревел от ревности: тупой качок явно не терял зря времени и откровенно катил свои яйца к его Кате. Забавно, как быстро он её присвоил в своих мыслях, и это было так естественно, хотя и труднообъяснимо.
Прощальный дружеский поцелуй качка едва не стоил тому работы. Мысленно Гена снова был уволен! Уволен! Уволен! Сжал и разжал кулаки. Медлить больше было нельзя. Невероятно важным стало завладеть этой девушкой, заполучить её, присвоить, застолбить прямо здесь и сейчас!
Едва дождался, пока за качком закрылась дверь, и сделал то, о чём мечтал с их первой встречи – поцеловал её. Уверенно и властно, не оставив никакого шанса на сопротивление. То, с какой страстью и готовностью она ответила, грозило перерасти в секс прямо на рабочем месте. Нет, так нельзя, только не с ней.
Тяжело дыша, отстранился первым, опираясь двумя руками о барную стойку. Катя оказалась в кольце его рук. Взгляд Алексея был непривычно серьёзным, а голос прозвучал хрипло:
– Сегодня ко мне, – прикрыл двумя пальцами рот девушки. – И не спорь.
Февральский сумрак давно опустился на Большой проспект. Мимо проносились автомобили и спешили по домам запоздалые прохожие. В популярной кофейне всё ещё горел свет, и барная стойка отлично просматривалась с улицы.
Никому не было дела до страстно целующихся там парня и девушки. Никому, кроме одного человека, стоящего в тени на противоположной стороне улицы. Человек не двигался, затем поправил капюшон и растворился среди других прохожих.
8. Первый раз
Катя сама не поняла, как оказалась в его машине. Кретов гнал по вечернему городу, словно сумасшедший, объезжая пробки и подрезая чужие машины. Во время светофора его рука опускалась на коленку девушки и словно прожигала насквозь ткань джинсов.
– Смотри, не вздумай уснуть! – сжал коленку, Катя в ответ натянуто улыбнулась.
Как сказать ему, что у неё ещё никого не было? Как вообще это делается? Заранее? Или уже когда дошло до дела? Прикусила зубами край пуховика: правильно ли она поступает, что едет с ним сейчас?
Может, ещё не поздно попросить его остановить машину, и выйти? Покачала головой: нет, она этого не сделает. Если и есть на свете парень, с которым она бы хотела потерять девственность, то это он, Лёша Кретов, мальчик из школьных девичьих грёз. Пусть всё случится, и будь, что будет.
На этот раз она внимательно следила за дорогой, когда они заезжали во двор:
– Отсюда всего минут десять до моего дома!
– Угу.
– Ты наврал мне!
– Не наврал, малыш, просто не сказал всей правды! – Кретов легонько щёлкнул пальцем по её носу. – К тому же, когда пробки, здесь едешь, как черепаха.
– Какие ещё пробки в час ночи?
– Всё-всё, не начинай, – Алексей вышел из машины, и Кате ничего не оставалось, кроме как тоже выйти.
Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Алексей притянул её к себе и поцеловал. Затем приобнял за талию и повёл к подъезду.
Пока ехали в лифте, волнение усиливалось. Катя сцепила пальцы. Алексей сказал:
– У тебя такой вид, будто идёшь в логово к людоеду, – парень прислонился двумя руками к стене лифта, по обе стороны от головы девушки, и пристально всмотрелся в её лицо. – Хочешь сбежать?
Катя опустила глаза. Страх был, но было и другое: близость Кретова волновала. Расстёгнутый ворот рубашки открывал мужскую шею, и захотелось расстегнуть пуговицы ниже, прикоснуться ладонью к его обнажённой коже. Прикрыла глаза на секунду и помотала головой. Губы парня коснулись виска, и Катя услышала его голос совсем рядом:
– И правильно. Потому что никуда я тебя не отпущу.
Двери открылись, и Алексей вышел. Катя вышла следом. Звук поворачиваемого в двери ключа был оглушительным в тишине подъезда. За спиной прощально звякнули и захлопнулись двери лифта, отрезая все пути отступления. Катя переступила порог чужой квартиры.
Алексей сразу прошёл на кухню, включил духовку и открыл дверцу холодильника. Катя наблюдала за происходящим испуганным взглядом, нерешительно стоя в дверях. Парень бросил ей насмешливо:
– Я, конечно, понимаю, что тебе не терпится сразу перейти к главному блюду, но давай, для начала съедим закуску. Та-дам! Твоя любимая пепперони!
С этими словами Алексей извлёк нарядную картонную коробку с замороженной пиццей, долго возился с упаковкой, чесал затылок, читая инструкцию и ворча под нос, и Катя поняла, что страх отступил. Чего она, в самом деле? Перед ней вовсе не Алексей Кретов, владелец сети кофеен «Старкапс», а Лёша из девятого, о котором она мечтала. Подошла и забрала из рук парня коробку:
– Дай сюда! Чего непонятного? Вот же, всё написано. Давай противень.
– Чего тебе давать?
– Понятно, отойди, сама найду, – Катя выдвинула из-под духовки плоский ящик и извлекла противень. – Про бумагу для выпечки можно даже не спрашивать, да?
– Орлова, не умничай.
– Ладно, помоем. Ты первый раз, что ли включил духовку сегодня? – Катя отлепила со стекла защитную плёнку и демонстративно потрясла ею перед носом у парня.
Кретов усмехнулся:
– Как-то, знаешь ли, не было повода. А самому проще где-то поесть, чем готовить.
Значит ли это, что она первая, кого он привёл в квартиру? Нет, конечно, ничего это не значит! Может, с другими он сразу приступал, как там он сказал – к главному блюду.
Катя засунула пиццу в духовку и внимательно всмотрелась внутрь. В этот миг что-то бабахнуло, и девушка вскрикнула. Алексей уже разливал по высоким бокалам игристое. Сотни пузыриков спешили наверх. Катя залюбовалась на их оживлённый танец и автоматически приняла бокал. Алексей коснулся её бокала своим и сказал:
– За этот вечер.
Они сделали по глотку и отставили бокалы.
Звякнула духовка, сообщая, что пицца готова. Они с аппетитом поели, хотя и сошлись во мнении, что замороженная пепперони так себе, в кафе вкуснее.
Алексей поднялся из-за стола и сказал:
– Иди сюда, – приобнял девушку и отвёл к панорамному окну.
Вид ночного города завораживал. Далеко внизу проносились огни машин, и мерцал свет рекламных вывесок.
– Я влюбился в эту квартиру за вид из окна. Когда смотрел её в первый раз, тоже был вечер.
– Вид волшебный, – Катя кивнула и склонила голову ему на плечо.
Алексей развернул её к себе и осторожно поцеловал. От него приятно пахло мятой, и Катя послушно прикрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям.
Он неспешно, пуговица за пуговицей, расстегнул её рубашку, и проложил дорожку из поцелуев до ключицы. Медленно стянул лифчик, целуя каждый освобождающийся сантиметр кожи. Катя потянулась к его пуговицам. Всё оказалось, как она и думала – кожа на его груди была горячая, твёрдая и совершенно гладкая. Когда они переместились на кровать, не удержалась от того, чтобы п