— Хотя и согласен с тем, что эта стая психически неполноценна, ты можешь воздержаться от того, чтобы в ближайшем будущем называть их псинами или суками или любыми другими неприятными именами.
— Почему это? Разве не ты придумал «вонючие блохастые ликанские задницы»?
Ах да, одно из самых ярких его вдохновений после нескольких слишком больших глотков текилы.
— Да. Но это в прошлом. Если я собираюсь быть в паре с волчицей…
— Постой, здоровяк. Отмотай назад. Быть в паре? Как в… — Луна напела свадебный марш, — па-ба-ба-бам, па-ба-ба-бам.
Хейдер с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. Знать, что он нашёл единственную, и признать это в таких окончательных выражениях — две большие разницы.
— Да, в паре. С Арабеллой.
— С девушкой, у которой на тебя аллергия? — Луне понадобилась стена, чтобы не упасть, когда она засмеялась. И смеялась. А потом смеялась уже сквозь слёзы.
Хейдер раздраженно топнул ногой и нахмурился. Это только заставило львицу смеяться ещё сильнее.
— Это не так уж и смешно.
— Скажешь тоже. — Луна фыркнула, вытирая рукой глаза, чтобы смахнуть слёзы. — О подожди, пока это не услышат девочки.
— Может, не будем им пока говорить? Это сильно поможет, ведь Арабелла ещё не согласилась.
— Ты убиваешь меня, Хейдер. Это потрясающая новость. Действительно крутая.
— Я одолжу тебе свою беговую дорожку. — Проклятая штука служила всего лишь вешалкой для одежды в его комнате. Бег в помещении просто не мог превзойти свежий адреналин от спринта на открытом воздухе.
— Реально суперновость, — подчеркнула она.
Он вздохнул:
— Хорошо. Ты можешь взять мою машину. Но не смей оставлять в ней обертки от фастфуда, как в прошлый раз.
— Кто, я? — Невинное хлопанье ресницами ничуть его не обмануло.
Несмотря на её игривое поведение, Хейдер был достаточно уверен в способностях Луны как бойца, чтобы оставить её охранять его женщину, женщину, которая срывалась, когда он ранен. Этого хватило, чтобы заставить взрослого льва улыбнуться. Но запертая дверь пентхауса альфы заставила его взреветь.
— Арик, будь ты проклят, я знаю, что ты там. Открывай.
— Неужели никто не знает, как пользоваться грёбаным телефоном? — раздался крик в ответ.
Ах да, это дурацкое электронное устройство, которое он так часто терял. Хейдер держал коробку с ними у себя дома, а также несколько заранее оплаченных телефонных карточек, чтобы быстро активировать следующую каждый раз, когда уничтожал очередную.
— Отлично. Ты хочешь, чтобы я позвонил. Дзынь! Дзынь! Мне нужно зайти и поговорить с тобой.
С громким вздохом, который Хейдер услышал через закрытую дверь, Арик, бормоча что-то о надоедливых бетах, которые не знали своего места и нуждались в том, чтобы им надрали задницу, открыл дверь.
Хейдер не удивился, увидев Арика в одних спортивных штанах. С тех пор как этот мужчина женился на той парикмахерше, он проводил большую часть своих вечеров в уединении. Делались ставки на то, как скоро это «уединение» принесет плоды в его новой человеческой паре.
— И что ты хочешь такого, что не может подождать до утра? — спросил Арик, когда они вошли внутрь. Глава прайда направился к бару в углу гостиной. Он достал с полки бутылку виски и налил каждому из них щедрую порцию.
— Я хочу получить разрешение на охоту за стаей Северных озер.
— Я не пожалею, спросив почему?
— Они угрожают Арабелле.
— Кто это?
— Сестра Джеффа.
Арик отхлебнул огненную жидкость и, нахмурившись, спросил:
— Какого хрена мне позволять тебе развязать войну из-за сестры Джеффа?
— Потому что эти придурки напали на нашей территории.
Арик фыркнул:
— Ах да, эта жалкая попытка похищения. Вы вызвали настоящий переполох своими выходками. Часть вашего трюка даже попала на Ютуб, прежде чем мы смогли её уничтожить. Мне пришлось заставить наш пиар-отдел пустить слух в Твиттере о том, что это часть сцены, снимаемой для фильма.
— Ты не можешь винить меня за это. Я должен был их остановить. — Да, но он не сказал Арику, что совсем не думал о последствиях своих действий. Он видел, что Арабелла в опасности, и должен был прийти ей на помощь. Будь прокляты случайные прохожие и свидетели.
— Понимаю, почему ты считаешь, что должен действовать. Имею в виду, что они заставили тебя выглядеть глупо, застав врасплох, но в следующий раз, может быть, ты будешь немного осторожнее?
— Нет. — Зачем же лгать?
Ответ застал его босса врасплох.
— Что значит «нет»? Осторожность — это факт жизни. Одна девушка не стоит того, чтобы привлекать к себе излишнее внимание.
— Одна девушка, может быть, и нет, но моя пара — да.
Хотите остановить разговор? Бросьте бомбу.
— Закрой рот, Арик, пока муха не залетела. — Только пара Арика могла надеяться так подразнить его и уйти безнаказанной. Одетая в штаны для йоги и толстовку, Кира вышла из спальни и уселась на барный стул.
— Ты слышала, что он сказал? — спросил всё ещё изумленный Арик.
— Да. Он пал жертвой любовного вируса. Я думаю, что это мило.
— Я бы сказал, что это невозможно, — пробормотал Арик.
— Мы оба, дружище. Но дело в том, что я на девяносто девять процентов уверен, что Арабелла должна быть моей.
— А тот один процент, в котором ты не уверен?
— Его собирается съесть мой лев.
Кира хихикнула:
— Кому-то не повезло. Не говоря уже о твоих секущихся кончиках.
Оскорбленный Хейдер хлопнул ладонью по своей драгоценной гриве.
— Возьми свои слова обратно. У меня нет секущихся кончиков.
— Приходи ко мне в парикмахерскую, и не будет. Я всё сделаю. — Она издала резкие звуки, изображая пальцами ножницы, а затем рассмеялась, увидев, как он вздрогнул.
— Она — зло, Арик.
— И всё мое, — сказал его альфа с явной гордостью.
— Так что насчёт войны со стаей Северных озер?
— Как лидер, я не могу прямо оправдать начавшееся дерьмо, но также не собираюсь мешать тебе позаботиться о нежелательных гостях в нашем городе. Я слышал, что популяция собак вышла из-под контроля и нуждается в некоторой выбраковке.
Да, он всё сделает в лучшем виде. Хейдер сотрет все угрозы в адрес Арабеллы начисто. И насладится этим.
Р-р-р-р.
Глава 8
Прохладный ветерок трепал её мех, когда она пробиралась сквозь лес.
Свобода. Свобода. Скоро она будет свободна.
Хватит, достаточно. Если её человеческая половина не может сделать то, что должна, то это сделает волк.
Больше никаких тайн. Больше никакого позора.
Она убежит далеко-далеко и начнёт всё сначала. Новое и чистое начало. Только бы она смогла сбежать.
Позади неё раздался лай. Ав! Ав! Это звучало естественно — вой волков, тоже вышедших на ночную пробежку. Тем не менее, она могла расшифровать намерение, даже если в этих завываниях не было слов.
Мы идём, чтобы забрать тебя. Мы идём, чтобы причинить тебе боль. Беги, беги так быстро, как только можешь, ты всё равно не сможешь убежать от могущества стаи.
Проклятие. Они обнаружили, что она ушла, и теперь гнались за ней. Не обращая внимания на её фору. Те, кто охотился, были гораздо крупнее и быстрее. Если она всё ещё хочет сбежать, то ей нужно увеличить расстояние между ними.
Она побежала быстрее, четыре лапы работали в ритме, мозолистые подушечки цеплялись за землю, находя опору на камнях и позволяя ей ловко перепрыгивать через упавшие стволы, которые лежали на пути.
Слева от неё послышалось тихое тявканье. Справа тоже раздался странный звук. Двойное проклятие. Охотники окружили её с двух сторон.
Возможно, если она пойдет в обратную сторону, то сможет застать преследователя врасплох и вырваться из туго затянутой петли.
Она свернула, направляясь на северо-восток, поворачивая назад, размышляя, может быть, ей повезет и она вообще избежит встречи с охотниками.
Глубокий вдох. Выдох. Горячий пар окутал воздух туманом. Тяжелое дыхание от напряжения почти полностью скрывало обзор, мягкий хруст листвы и опавших листьев прозвучал громким выстрелом в тихом лесу. Все маленькие существа спали или прятались. Они знали, что лучше не оставаться на открытом месте, когда идёт охота.
Без предупреждения на неё обрушился тяжелый груз. Она рухнула вниз, воздух вырвался, оставив её без дыхания, чтобы хотя бы вскрикнуть. Зажатая под лохматой тушей, она извивалась, ища опору и способ сбросить нападавшего. Она вытянула голову, щелкая челюстями в сторону того, кто её держал.
Но она не могла соперничать с грубой силой зверя, прижимавшего её к земле, волка, которого она хорошо знала. Слишком хорошо, к её ужасу. Её пара.
Мой тюремщик.
Мужчина, который превратил её жизнь в сущий ад. Она не хотела возвращаться к нему. Не могла.
Ярость наполнила её, ярость, рожденная оскорблениями и насмешками, которые давали топливо адреналину, силу её мускулам.
Она сражалась, используя все известные ей дикие приемы, а также некоторые из них, изобретённые на месте. Её маленькая и ловкая фигурка продолжала вырываться из хватки, но она не могла убежать, пока он держал. Острые зубы занялись делом, крепко сжав его, когда она нашла плоть. Она причинила ему боль.
Она. Ранила. Его. Радостное возбуждение от осознания того, что она способна почти ответить на оскорбление, которое получила.
Влажное тепло вдоль ребер свидетельствовало о ранении, и когда она попыталась опереться на заднюю ногу, её пронзила мучительная боль. Но она не сдавалась. На самом деле она почувствовала прилив энергии, когда заметила, что её супруг устал. Размер у него был вполне приличный, но ему не хватало выносливости, чтобы выдержать любое нападение.
Но, конечно, вожак её стаи работал не один.
Как раз в тот момент, когда она освободилась, оставив его задыхающимся и рычащим, с кровью, капающей ему в глаз из раны на голове, прибыли его охранники. Ей не нужно было видеть злобный блеск в их глазах или слышать злобное рычание, чтобы понять, что она попала в беду. Она знала этих волков. И знала их как людей. И то, что знала, не успокаивало.