В качестве предыстории: на приходе есть одинокий человек Иван, которому явно нравится одна прихожанка.
Перед всенощной я выходила ненадолго из храма. Возвращаюсь. Дети стоят у двери и болтают. Спрашиваю: ребята, кто тут приехал, пока меня не было?
Дети, громко:
— Приехали Роман, Анна и тетенька, на которую заглядывается Иван!!!
В храм привели нового мальчика, задает вопросы батюшке. Подходит к иконе праздника, Ангел на ней в зеленоватом одеянии. Батюшка объясняет, что Ангелы — бесплотные.
Мальчик:
— Это как — совсем-совсем тела нет?
— Нет!
Указывает на икону:
— А как же он будет зеленые штаны носить?
С ребенком пишем русский диктант про Ксеркса и море. Сначала идет длительное описание того, как армия наводила мосты. И вот — предложение про то, как море эти мосты разметало. Ребенок аж встал от возмущения:
— Разметало? Это я что — зря все это писал???
Пошли в магазин за водой для храма. Ребенок берет с полки и вертит в руках коробку конфет «Рафаэлло».
— Так, а кто производитель? А, «Ферреро»?
И, вздыхая, поглаживая коробку в надежде добраться до содержимого:
— «Ферреро» хуманум эст…
Девочки просят рассказать про традицию носить женщинам головной убор на молитве. Говорим долго. Дохожу до слов апостола о том, что христиане суть «царственное священство», и тут…
— И какая же царица без короны?! — восклицает одна из отроковиц и мчится повязывать на голову снятый было красивый кружевной платок.
Остальные мчатся за ней, к оставленным на лавочке девчачьим сумкам…
Говорим о таинстве Венчания. Рассматриваем разные смыслы слова «венчание».
— А вот «увенчать» еще и «наградить» может значить, правда?
— Да, конечно. И как вы думаете тогда, чем же награждаются венчающиеся и как?
Дети, не сговариваясь:
— ДРУГ ДРУГОМ!
Кто работает с детьми, знает: это мы, взрослые, прежде всего, чему-то учимся в процессе такой работы. О многом приходится задуматься, многое пересмотреть. Смотришь на них далеко не только на занятиях, но и в играх, дома, с друзьями, с родителями и, конечно, на службе. Учишься любить, учишься быть внимательным. Понимаешь, как видится им время и возраст, размышляешь о том, что они как раз правы. Передо мной дневниковая запись: «Вчера двое детей не поверили, услышав, сколько мне лет. Одна девочка, 10 лет, трясла маму: „Мам, ей что — правда 36?“ А юноша тринадцати лет уверял меня, что я просто неправильно произношу 1987-й год… Наверное, они думают, что столько не живут!»
Где-то можно просто улыбнуться курьезу: так, однажды мама девочки рассказала, что ее дочь так и не получила сегодня ответа на очень важный вопрос. Мысленно написав над своей головой много ругательных слов за закрытие перед ребенком двери в познание Самого Главного, я выразила готовность ответить на все вопросы… и услышала тот самый важный: «А зачем на иконе Рождества Христова у волхва была лошадь?» В тот момент я пообещала, что если когда-то буду писать мемуары, то «зачем на иконе лошадь?» станет их заглавием.
Курьезы бывают и горькими. «Мальчишки на улице у храма сегодня бедокурили. Батюшка смотрит на них в окно и говорит: „Вот ведь атаманы!“ Они заходят в храм, и тут сестренка одного, восьми лет, заявляет: „А батюшка сказал, что вы наркоманы!!!“ Пришлось две лекции читать. О том, кто такие атаманы, и о том, как появляются слухи…»
Но чаще даже самые смешные моменты заставляют остановиться и почувствовать, как в душе зарождается новое понимание. О добром. О правильном. О любви — к Богу и к ближнему. Возможно, это и есть ростки метанойи, перемены ума. Здесь дети чаще всего называют взрослых на «ты» и обычное понимание иерархии, казалось бы, «не работает». Но не передать, что чувствуешь, когда ты даешь детям прочесть, в церковнославянском написании и под титлом, слово «учитель» — «а это кто у нас такой, ну-ка прочтите!» — и дети радостно кричат: «Это — ТЫ!!!»
«Пустите детей приходить ко Мне», — сказал Господь. Думается, что дети, приходящие к нам, грешным, — это Его благословение. Его напоминание о том, что мы Его дети — и только с беззлобным и по-детски чистым сердцем можем войти в Его Царствие. А еще о том, что, несмотря на кажущуюся «самостоятельность» современных детей, они все-таки очень смотрят на нас.
И я сейчас думаю об этом, продолжая листать свои дневниковые записи…
На связи
Помилуй, Господи, верную рабу Свою, имя же её Ты ведаешь.
— Да, я вас слушаю. Да, мне удобно говорить. Так, я вам буду задавать вопросы по симптомам, вы проверяйте с супругом вместе и отвечайте… Так, хорошо. Какие препараты пили? Нет, за такое время они должны были подействовать. Если это аппендицит, то локализованный, и у нас еще время есть, если не прекратится — приезжайте, мы с хирургом вас посмотрим. Температура? Нет? И нет таких проявлений? Отпускало несколько раз? Мы бы сами вас привезли, но у меня муж только что после процедур, к сожалению, я через полчаса позвоню. И что, что полночь? На связи.
— Алло, доктор беспокоит. Как температура у ребеночка сейчас? Меряйте и звоните, надо решать. Нет, здесь, в этой стране, инфекции злые, и не бывают они чисто вирусными, как в России вы говорите. Сразу начинается бактериальное… да-да, вы меня поняли. Насморк какой? Цвет? Звоните, сейчас все решим. На связи.
— Да, слушаю вас. Прекратилось? Если вдруг что — звоните. На связи.
— Алло, да, здравствуйте. Да, рада слышать. Ничего-ничего, я уже на месте, в своем кабинете, подходите. Нет, ни в коем случае, это моя обязанность, а как иначе? Подходите, осмотрим, жду. И что, что работает с восьми? Я открыла. На связи!
— Да, мои хорошие, на воскресной службе я обязательно буду. Только не знаю, во сколько смогу прийти и во сколько придется уйти: вы же понимаете, у меня пациенты… ой, простите… Алло!
— Здравствуйте. Конечно, вас помню, а как иначе? Как ваше здоровье? Ой, да ты моя замечательная, как ты чудесно бегаешь. Приходите, когда вам нужно. Простите, отойду вот к ней… Здравствуй, моя хорошая, ну что в реанимации сегодня, как малышка?
— Алло, доктор беспокоит. Пожалуйста, мне нужна беседа со следующими преподавателями по поводу вчерашних перегрузок учеников… Нет, простите, я специально пишу медицинские ограничения каждого ребенка, и они обязательны к соблюдению. Нет, я хотела бы встретиться с ними до уроков. Да, в семь вполне устроит. Рабочий день с восьми? Вот и начнем рабочий день с восьми, каждый из нас, а побеседуем пораньше. А в школу я тоже подойду, много документов для школьной медсестры.
— …Что вы, этот анализ очень, как бы вам сказать, чувствителен. Он показывает не только болезнь, но и малейший контакт с больным человеком. Поэтому беспокоиться совершенно не о чем, вам нужно беречь нервы, а то снова будет обострение. У вашего ребенка все в порядке, мы просто проведем еще пару исследований и я назначу вам курс для поднятия иммунитета. Какая химия, что вы. Витамины, большей частью натуральные. Нет, нервничать вообще не надо. При любых сомнениях — звоните, я на связи.
— Нет, столько времени жар и кашель у ребенка — так не годится. Хорошо, что приехали, ничего вы меня не беспокоите, это же я велела приехать. Начинающуюся пневмонию я и не услышу, рекомендую снимок. Бронхит слышу. Сейчас, сейчас снимок будем делать, через дорогу госпиталь. Описание они только после праздника отдадут, так что я сама снимок посмотрю. Идемте со мной, тут совсем недалеко, только из городка выйти. Ты можешь идти, дорогой? Сегодня воскресенье, да, но я созвонилась, сейчас заполним бумаги, и снимок будет сделан… Да, как и предполагалось. Понадобится второй антибиотик, первую инъекцию я сделаю сама. Если будет тяжело, все-таки колоть своего ребенка… без проблем, приезжайте в любое время, только это два раза в день, и соблюдаем интервалы. Милый, потерпи еще немного, если медленно вводить — то будет почти не больно. Ну-ну, родной, ты герой просто. Что? Нет, не беспокойся, все дети плачут на этих уколах, давай тебе носик вытрем, вот так. Капельницу? Родной мой, нет, не бойся, это не тебе. Да, после тебя придет другой… другой… пациент, и это для него я подготавливаю.
— Да, алло, это я, любимый. Да, последнего пациента на сегодня приняла, подходи, все готово. Слава Богу за все. Ну так ты не веришь, а я верю. И верю, что все будет хорошо. И завтра все будет хорошо, и ты, как сегодня утром, проводишь меня на службу. Ну и что, что стоишь у двери, батюшка говорит — муж неверующий освящается женой верующей. Господь-то в тебя верит. Выйти тебя встретить?
— Господи, Господи… это доктор беспокоит… ой, что это я, что-то забегалась, прости меня, Господи. Господи, спаси и помилуй моего любимого, дорогого мужа. Ты лучше меня знаешь, Господи, что у него рак. Господи! Как, как это принять? Ты дашь мне эти силы, Господи? Что сделать для него, как его утешать? И как еще хочется надеяться на Твое чудо, Господи. Как хочется надеяться. Господи, я верю, что Ты меня слышишь. Я хочу верить, Господи, что Ты явишь чудо и он будет жить. И войдет в храм. И не будет мучиться. И… Верую, Господи, помоги моему неверию. Господи… спасибо Тебе за все… На связи!
Звери, послушные Господу
«Блажен, иже и скоты милует» — эти слова знакомы всем нам. Мы вновь чувствуем себя детьми, когда читаем, как к преподобным Сергию и Серафиму приходили медведи и святые делились с ними своей скудной пищей. Ощущаем себя в детской сказке, листая житие древней святой британской земли Мелангеллы-девы, которая молилась на лесной поляне в окружении зайцев. Рассказываем на уроке воскресной школы малышам, как святой Герасим вынимал занозу из львиной лапы. Скорбим, читая отзыв современника о Патриархе-мученике Тихоне: «Всё хи-хи, ха-ха и гладит кота». Что ж… Нектарий, старец Оптинский, шутливо говорил своим чадам: «Старец Герасим был великий старец, потому у него был лев. А мы малы — у нас кот». А чада Патриарха-мученика и вовсе уверяли, что кот святителя умел… утешать. Не о каждом человеке услышишь такое, так что получаемся мы иной раз «горее скота».