Вертолеты что-то искали, презрев риск нелетных условий. И Рюрик Гнедич представлял себе ТО, ЧТО ОНИ ИСКАЛИ, в самых разных ипостасях.
Воспаленное воображение рисовало адские картины инопланетного вторжения. Омерзительного вида существа – шестиглазые, восьминогие, облепленные наростами – антеннами, щупальцами, боевыми клешнями, крылатые и лишенные крыльев, с клыками, с ротовыми присосками, зубастые, покрытые чешуей, как броней, энергичные, разумные, но всегда беспощадные, беспощадные, беспощадные и такие чужие… бесконечно чужие… не земные, не наши… делали свои первые шаги по планете, покинув свой космический челнок, приземлившийся в тайге.
В отличие от Мещерского, Инги капитан Рюрик Гнедич ни на минуту не сомневался, что в тайге приземлился именно космический корабль.
Сжимая помповое ружье, не чувствуя усталости, боли в сбитых о камни ногах, не чувствуя ссадин, что оставляли на коже острые сучья, так и норовившие выколоть глаз в темноте, он шел и шел вперед.
Так поступают все одержимые или безумные, или герои. Кем был капитан Рюрик Гнедич, компаньон Сергея Мещерского, в тот момент?
Через какое-то время начало светать. Он упал на камни и лежал так долго, пока лучи зари…
Может, он впал в забытье на долю секунды. А когда очнулся, понял, что само небо посылает ему знак. В узкую щель между серых туч на востоке сочился розовый свет. И этот свет, точно облако, висел над урочищем Кереде.
С вершины сопки Рюрик Гнедич увидел это место. Вертолеты и те, кто их послал, пока еще сюда не добрались. Ну, что же, и один в поле воин, когда речь идет об атаке инопланетян.
Спуск занял у него два часа, потом он еще проплутал в тайге, пытаясь отыскать русло ручья, которое, как он помнил, по карте выводило как раз к урочищу Кереде.
Тайга давно проснулась, но кругом было необычайно тихо. Не слышно ни птиц, ни зверья. Может, дождь тому причиной, все живое попряталось, но дождь кончился. И потянуло свежим ветерком с запада. На столетних пихтах заколыхались длинные бороды висячего мха – дождевые капли как серый жемчуг. Мокрая трава в урочище Кереде поражала своим ростом. Папоротники, заросли жимолости, дикой смородины. Пока Рюрик Гнедич продирался сквозь них, он весь вымазался соком ягод.
Голова кружилась от усталости, сердце глухо било в грудь, он чувствовал, что дошел, что вот сейчас все свершится, он увидит их… этих космических недоделанных гадов, лишивших его корабля, лишивших его душевного равновесия, спокойствия, сделавших из него вот такого психа…
Инга, Инга, смуглая, горячая, его любовница Инга, часто твердила, что он псих, и порой, особенно в моменты после жаркого секса в походной палатке, он ловил на себе ее взгляды – жалость, сочувствие, боязнь. Мол, что же ты, парень, вот минуту назад показывал себя таким молодцом, дарил такое наслаждение, что же ты снова чудишь. Псих…
Сейчас он докажет всем, в том числе и ей, что он не сумасшедший, не спятивший на пришельцах тип. Они существуют. Они пришли. Они уже здесь.
Сминая папоротники, не давая себе труда таиться и прятаться, Рюрик Гнедич с помповым ружьем наперевес вышел на прогалину.
Сначала ему показалось, что это открытое место – берега того самого ручья. А потом он увидел обугленные стволы елок, черную траву под ногами. Дождь здесь славно поработал за ночь, а иначе не миновать бы большого пожара в тайге.
Но даже и сейчас, во всей этой сырости, земля, трава, обугленные пни все еще дымились.
Кругом, насколько хватало глаз, – пепелище. Кругом, насколько хватало глаз, валялись обожженные стальные обломки.
Никакой летающей тарелки инопланетян. Никаких шестиглазых, восьминогих, никаких чужих.
Рюрик Гнедич тупо смотрел на кусок стальной обшивки. На черной от сажи поверхности еще различимы буквы «С ЮЗ».
И внезапно снова что-то переклинило в мозгу отважного капитана Рюрика. И он опять увидел себя в заливаемой водой рубке родной шхуны. Шторм, сильный шторм у Командорских островов.
Большая волна ударила в борт и перевернула старенькую шхуну, как детскую игрушку. Не было никакого НЛО, выныривающего из воды у самой кормы. Волна перевернула судно. За три минуты до этого он успел выбросить за борт надувной плот с радиомаяком. Все четверо членов его команды спаслись в ту штормовую ночь.
Рюрик Гнедич осторожно двинулся вперед. Среди обломков валялось несколько контейнеров. Один из них не сгорел. Точнее, внешний контейнер обуглился до черноты, а вот внутри него что-то блестело.
Рюрик подошел. В сгоревшем контейнере находился еще один из какого-то металла, обшивка его треснула и разошлась. Внутри полно битого стекла.
И там было еще что-то, закрытое, запаянное, а теперь такое незащищенное, доступное.
Рюрик Гнедич отложил ружье, опустился на колени и с любопытством наклонился над разбитым контейнером.
Глава 5Пальба
Наши дни. Подмосковье.
Окрестности учебного аэродрома «Райки»
В час пополуночи на учебном аэродроме «Райки», официально закрытом еще в пятницу для полетов и тренировок по причине ремонта взлетной полосы, уже не велось никаких ремонтных работ. Техника – бульдозер, асфальтоукладчик – покинула территорию аэродрома в девять часов.
Но закрытый для полетов аэродром не дремал. Два техника, диспетчер и двое охранников курили на летном поле, вдали от постылых табличек «Не курить! Опасно!».
Диспетчер то и дело поглядывал на моднейшие дорогие наручные часы.
– По всем существующим нормам они уже должны подъехать.
– Сорок минут уже лишних ждем, – сказал техник, зевая во весь рот. – Я всю ночь их тут караулить не нанимался. Самолет заправлен, готов к полету. А что, летчик у них свой, что ли?
– Вроде как свой, – ответил диспетчер.
– Интересно, а кто нам тогда самолет обратно перегонит? Ну, в смысле потом?
– Перегонят, там не оставят. И вообще это не наше дело. Нам платят за подготовку полета. И за то, чтобы аэродром был чистый, без разных там любопытствующих.
– Это ж надо взять и закрыть аэродром на столько дней. И все для того, чтобы какая-то фигня улетела, себя потешила, – не унимался техник, – и что, разрешение на ночной полет есть?
– Все у них есть. Сейчас, наверное, приедут.
В эту минуту, когда техник снова открыл рот, чтобы одновременно зевнуть и потом возразить, раздался сильный взрыв.
Они не поняли сначала даже, где это – в поселке, за лесом, на шоссе?
А потом сухо и отчетливо защелкали выстрелы. Бах-бах-бах! И автоматная очередь – словно град железный ударил по жести.
– Полундра, это что же? Стреляют?! Где это?
– В лесу!
– Да не, это со стороны дороги!
Техники, диспетчер загалдели все разом. Молодой охранник сунулся было:
– Я побегу посмотрю!
– Стой, не смей, слышишь? Еще не хватало, чтоб тебя там убили. Звони в полицию!
Автоматная очередь, затем еще одна. И лишь эхо над темным аэродромом.
– Алло, ОВД… полиция? Это с аэродрома «Райки» звоню. Немедленно приезжайте, у нас тут прямо война какая-то, стреляют! Ах, вам уже с дач звонили и из поселка тоже… Едете уже? Они сказали, что уже выехали на место, – охранник оторвал от уха мобильный.
Все стихло в ночи. В лесу, на шоссе, над аэродромом.
Словно и не стрелял никто и нигде. Словно все это почудилось, приснилось. Но ведь не спали же они.
– Я все-таки пойду гляну, хоть за ворота выйду, – молодому охраннику не терпелось поучаствовать в событиях, которые он лишь слышал, но не видел.
– Не смей, я сказал, то есть один не ходи, – старший из всей компании по должности – диспетчер – сунул в рот сигарету. – Мы все сейчас выйдем за ворота, посмотрим, оценим обстановку.
Они двинулись через летное поле в направлении ангаров, конторы-диспетчерской и главных ворот. Шли неторопливо. Никому особо не хотелось покидать территорию аэродрома.
– Разборка. Братва счеты сводит, – техник прислушался. – Ишь ты, словно умерло все. А это что?
– Это сова кричит, – молодой охранник разбирался в орнитологии.
– Стрелка бандитская, точно, – гнул свое техник. – Наши-то заказчики-пассажиры где?
Они подошли к воротам, и в эту самую минуту на шоссе вдали показались огни фар.
– Едут, если они не в курсе, не слышали ничего, то мы им ничего и не скажем. Приехали – улетели. А разборка, стрелка – это не их дело, потому что…
Вой полицейских сирен оглушил. Вереница полицейских машин, сияя мигалками, мчалась по шоссе мимо аэродрома.
– Эй, это мы вам звонили! Мы вас вызвали! Там стреляли и что-то взорвалось! – Торопыга охранник ринулся к воротам, распахнул их настежь.
Но полицейские машины промчались мимо на огромной скорости. И вот лишь красные габаритные огни в ночи.
И тут внезапно где-то там, куда они так стремились, раздался еще один сильный взрыв. И что-то треснуло и грохнуло так, что техники и диспетчер в ужасе застыли на месте.
И лишь неугомонный молодой охранник, подстегиваемый любопытством и страхом, как черт из табакерки выскочил на дорогу.
– Мост! Там мост через речку взорвали! – истошно завопил он в следующую минуту. – Одна тачка ментовская перевернулась! Айда туда, надо помочь! И тащите огнетушители, если там машины загорятся, то нам тут всем на аэродроме кранты, у нас сколько горючего в ангарах!
Глава 6Ночное приключение
Шорох осыпающейся земли, треск корней – и земля уходит из-под ног. Склон таежной сопки словно в фантастическом сне начинает подниматься, подниматься, заслоняя собой утреннее небо – вместе с лесом, мхами, дерном, хвоей, разбросанными тут и там валунами.
Внутри сопки взору открывается туннель – асфальтированная дорога, две широких полосы. БТР въезжает внутрь, а навстречу тоже движутся БТР, грузовики с солдатами в костюмах радиационной и химической защиты, машины-амфибии и вездеходы колоссальных размеров.
БТР по подземному шоссе едет в самые недра горы, и вы, потрясенный, видите… что же вы видите там, внутри?