На сто пятой встрече я спросил у нее, как она видит наше будущие. Она ответила, что никак не видит. Тогда я сильно обиделся. Я терпел и не объявлялся несколько дней. Но на третий день не выдержал и написал ей. Она ответила. Юля была холодна. Может, она всегда была холодна? А заметил я это только сейчас? Что-то изменилось. Или кто-то из нас изменился. Достаточно измениться одному человеку, чтобы в отношениях, в которых участвуют двое, стал другой климат. Я любил Юлю, но любила ли она меня? За семь месяцев наших отношений она ни разу не признавалась мне в любви словами. Да и действиями она тоже не выражала свою любовь. Юля светилась. На ее лице была улыбка, рыжие локоны играли на солнце, а милые веснушки отражали мое счастье, но была ли счастлива она? Только через семь месяцев я заинтересовался тем, что чувствует моя любимая. Я был слишком увлечен собой и своими ощущениями. Я парил в облаках рядом с ней. Я был на седьмом небе от счастья. Перед моими глазами была пелена любви, которая чудесным образом раскрашивала весь мир в яркие краски. В том числе и Юлю. Юля светилась, но был ли это ее свет или она лишь отражала мой? Я стал присматриваться к ней. Я хотел понять, что она на самом деле чувствует.
Я стал меньше проявлять себя. Ее улыбка стала меркнуть, из-за этого милые веснушки Юли реже обнимали друг друга. Волосы уже не так блестели на солнечных лучах. Лицо Юли превратилось в камень.
Она уже не плыла по городу, как в день нашей встречи. Она немного сутулилась. Секс превратился в обыденность. Поцелуи стали сухими. Испарилась страсть. Мои руки потеряли былую наглость. Взгляд погас. На работе я уже не производил былого впечатления. Все стало уныло.
В один из вечеров, после сухого общения с Юлей, я, лежа в кровати перед сном, пытался разобраться, что так сильно повлияло на наши отношения? После чего мой пыл погас? Как так произошло, что я раскис, и раскисла Юля? Мой энтузиазм от первой встречи куда-то улетучился, и я не понимал куда. Я открыл свой дневник и нашел запись о встрече номер сто пять, в тот момент, когда я спросил ее, как она видит наше будущее? Она ответила: «Никак». Должно быть, ее ответ и подкосил меня. Если бы я этого не спросил, то и дальше бы наполнял себя любовью и делился бы ею с Юлей. Если бы я держал язык за зубами. Если бы я не ждал какого-то ответа, может быть, милые веснушки Юли и дальше светились только для меня. А может, я просто протрезвел, узнав, что Юля не видит со мной будущее. Может, это к лучшему, что я узнал об этом сейчас? Теперь сомневался я. Раньше я нес ответственность за отношения. Это я их создавал и питал любовью. Теперь питать отношения было некому. Два сомневающихся человека в одних выдуманных отношениях. Иллюзии – это они пленили меня. Я клюнул на красоту Юли и даже не пытался понять ее. Я видел в ней то, что хотел видеть. Я наделил ее теми качествами, которыми желал наделить. Она была не против. Ей нравилась моя влюбленность в неё, но любила ли она меня? Неизвестно. Мне была нужна ее любовь. Когда я ей говорил, что люблю, мне нужно было услышать ее ответное признание. Я не любил. Я хотел, чтобы она любила меня. Вот почему все полетело к чертям.
В нашей трехкомнатной квартире было тихо. Мама с отцом спали в зале. А я ворочался у себя в маленькой комнатушке, где я всегда чувствовал себя уютно, вдруг стало тревожно. Я лежал и думал о нас с Юлей. Мне стало жаль, что я захотел ответную реакцию от нее. Если бы не спросил, то все бы продолжалось и дальше. Я винил себя за свои ожидания. Но, может, это нормально? Быть в отношениях, где два человека хотят быть в отношениях? И если я пожелал узнать, как она видит наше будущее, то только потому, что мне была важна ее любовь? Любовь должна гулять между двоими. Перетекать от одного к другому. Сперва любит один. Потом второй. Потом снова первый. Любовь танцует между двумя. Тогда в этом есть смысл. А если этого нет, то, может, это больная любовь? Мыслей было много в голове в ту ночь. Я не хотел терять Юлю. Поэтому и думал.
Ей было нечего дать
Мы стали встречаться реже. Она неохотно приходила ко мне на свидания. Из нашей жизни исчез секс. Юля не хотела. Я не давил. Внутри меня все кипело. Я не понимал, как можно было растерять такое чувство. Куда оно делось? Я злился на Юлю. Я хотел, чтобы она изменилась. Чтобы она снова стала улыбаться и веселить меня своими милыми веснушками. Она сказала, что всегда улыбалась, потому что я умел ее развеселить. А теперь у меня не получалось. Я стал требовательным к себе. К ней. Я стал жестким. Я страстно желал, чтобы все вернулось назад. Но ничего не выходило. Я плакал. Юля была строга. Она не разрешала мне быть тряпкой. Я говорил, что она не понимает. Она говорила, что не понимаю я. Мы не понимали друг друга.
Был конец зимы. Я фокусировал свой взгляд на ее розовых щеках. Мы держались за руки. Руки Юли были холодными. Пар шел изо рта. На улице было солнечно. Снежно. Уютный морозный день. Из уст Юли звучали холодные слова. Она говорила, что нам пора расстаться. Внутри меня все сжималось от каждого ее слова. Мы словно были на ринге. Она била меня. Я терпел. Все изменилось. Юля стала говорить, а я молчать. Когда мы поцеловались в последний раз, наши пути разошлись. Я звонил ей, но она не отвечала. Она больше никак не реагировала на меня. Я поджидал ее около подъезда. Юля просто проходила мимо. Для нее я стал незнакомцем. Словно между нами никогда ничего не было. Мне было больно. Она приносила мне счастье. А теперь я не мог поверить в то, что ее больше никогда не будет со мной. Значит, и не будет счастья? Вот о чем я думал.
Раньше перед моими глазами была пелена любви. Весь мир был раскрашен яркими красками. Теперь меня окутала пелена боли. Весь мир был серым. Я молчал. Я молчал с родными. Я молчал в компании с друзьями. Антон и Сергей все так же обсуждали своих девчонок, сравнивая их ноги и бюст. Я молчал. Молчал так же, как и раньше молчала Юля. Молчала со мной рядом. Молчала, когда мы целовались. Я начал понимать ее. Ее молчание было следствием ее переживаний. Моя любовь отводила ее внимание от страданий, которые она испытывала, но не выражала. Ей было хорошо со мной. Я ее любил, и она купалась в моей любви. Когда я пожелал, чтобы она любила меня, она не смогла мне ничего дать. У нее ничего не было. Ей было нечего мне дать. Я вылетел из своих иллюзий, так же, как вылетает пробка из под шампанского. Если сперва я набирал высоту, то теперь я падал вниз. Падал до тех пор, пока не разбился об пол. Меня выворачивало. Я не мог ни с кем разговаривать. Все мысли были о Юле. Я не мог поверить, что больше никогда не обниму ее. Я не мог поверить, что больше никогда мы не будем гулять вместе. Я не мог поверить, что мы больше никогда не поедем смотреть на звезды. Мы больше никогда…
Это никогда. Оно делало мне больно. Если бы кто-то мне сказал, что шанс есть, мне было бы легче. Но никто мне этого не говорил. Все пытались меня поддержать. Их слова звучали фальшиво. Они призывали меня понять, что за каждой разлукой следует новая встреча. Я не верил. Такой встречи не могло быть больше. Мои чувства к Юле были уникальны. Неповторимы. И почему я только пожелал, чтобы она меня любила в ответ? Я же мог довольствоваться ее присутствием в моей жизни и дальше. Если бы только не пожелал. Это же не противозаконно – желать? Если раньше меня била Юля своим молчанием и бездействием, то сейчас я бил себя сам. Я ненавидел себя. Я смотрел в зеркало, и там отражалось жалкое зрелище. Невыспанные глаза. Потухшая улыбка. Худое лицо. Обвисшая кожа. Я курил. Много курил. Я пил. Много пил. Я пытался залить свои чувства, но у меня плохо выходило. Все, что я заливал, на утро разгоралось новым пламенем. Меня крутило.
Весна сменяла зиму. Моя боль оставалась на месте. Я уже не обивал порог Юлиного дома. Я стал больше разговаривать с коллегами и с друзьями. Антоном и Сергеем. Они разговаривали на тему бюста и ног. Я подыгрывал им. Боль не прошла. Я научился с ней жить. Она стала моим спутником. Вместо Юли была боль. Это был паршивый обмен. Ночью ко мне лезли разные мысли. Я представлял Юлю с другим. Боль усиливалась. Я думал о том, как она занимается сексом с новым парням. Острые бритвы резали меня изнутри. Она дышала так же глубоко, как со мной. Она кусала губы, как со мной. Она вырывалась из его рук, как со мной. Только с ней был не я. Боль. Теплые дни грели тело, но не прогревали душу.
Мы встречались с Юлей случайно. Она не была рада этим встречам. Я был рад. Я не знал, что делать. Я искал выход из этой зависимости. Я читал книги. Пытался медитировать. Закрывал глаза и сидел. В медитации главное – наблюдать за своими чувствами. Видеть свои мысли. Переживания. Я видел Юлю. С закрытыми глазами я был с ней. Как раньше. Я не полюбил медитацию. Мне говорили, что она поможет. Она мне делала хуже. Что может быть паршивей, чем в темноте закрытых глаз встретить Юлю? Потом, открыв их, понять, что это была иллюзия. Сон.
Счастье – дерьмо
Счастье – дерьмо. Оно манит, а после того, как ускользает, оставляет наедине с переживаниями. Счастье заслоняет собой боль и пустоту. Боль и пустота – постоянные спутники человека. Счастье сильней их. Счастье легко перекрывает их двоих. Но счастье не может быть постоянным. Оно приходит и уходит. Как прилив облизывает берег, так и счастье будоражит разум. Счастье – редкий гость. А в сердце, столкнувшееся с утратой, счастье заглядывает еще реже. Я увидел счастье в глазах Юли. В ее веснушках. В ее теле. В ее присутствии. С ней я летал. Без нее гнил в грязи. Снова медитация. Снова встреча с ней. Снова боль.
В медитации я видел Юлю. Больше нигде ее не было. Только там. Я стал медитировать больше. Мне было больно. Но я хотел с ней увидеться. Еще и еще. Я просыпался утром. Чистил зубы. Медитировал. Я ехал в автобусе на работу, сидел с закрытыми глазами. Я возвращался домой. Медитировал. Родные думали, что я стал сектантом. Нет. Я лишь хотел видеть Юлю. Чувствовать ее. Если бы они узнали об этом, они бы меня не поняли. Мне было плевать. Я сидел в темноте. Там была она. В реальности ее не было. Она была только там. Меня перестала интересовать реальность. Мне стал интересен мой мир. Внутри себя я был всемогущим. В реальности – никем. В своих фантазиях я мог целовать Юлю. В реальности – нет. Замерев с закрытыми глазами, я мог гулять с ней или даже прикасаться к ее коже. У меня получалось заниматься с ней любовью. Танцевать. Разговаривать. Улыбаться. Наверное, то, чем я занимался, сложно было назвать меди