Обратный путь быстрее и легче — наверное, потому, что я теперь иду прямо на фонари и не петляю. В какой-то момент показалось, что их на мгновение что-то заслонило, и сердце моё ёкнуло — но, скорее всего, просто показалось от усталости — тащить волоком гружёную дровами дверь оказалось тем ещё удовольствием. Она зарывается передним краем в снег, поэтому верёвку приходится натягивать вверх, но тогда в снег зарываюсь я сам. Эту сотню метров я тащусь, кажется, вечность, вымотавшись до невозможности. Успел отвыкнуть от нагрузок, оказывается. Ну и, конечно, дышу как загнанная лошадь, так что холодный воздух на вдохе вымораживает тепло из-под одежды, а на выдохе покрывает льдом выпускной патрубок. Иней и всё же по чуть забирает очки маски, несмотря на натирку стёкол и силикагель. Так что пока я добрался до своего спуска, опять почти ничего не вижу, и, что хуже, начал кашлять от пересохшего и подостывшего горла. Вот ещё чего не хватало — свалиться с какой-нибудь дурацкой ангиной. Так что дрова с волокуши я просто свалил вниз как получилось, да и сам за ними ссыпался. Чай только с печеньем спустил аккуратно за пазухой, потому что трофей. Этим чаем и отпаивался остаток дня, позволив себе даже сто граммов коньячку из НЗ — в целях профилактики простудных заболеваний. Кажется, обошлось, не заболел — наверное, вирусы тоже вымерзли все к чертям.
Дров притащил не так уж и много, но на пару дней хватит. Это не просто так, это два дня жизни. Удачный, в целом, поход меня вдохновил и в голове полно амбициозных планов по дальнейшей разработке окрестных ресурсов. Теперь главное — не обнаглеть и не зарваться, потому что любая ошибка может стоить мне жизни, а за мной — и семье. Подвернул ногу — и привет, не доползёшь по такому морозу на пузе, замёрзнешь раньше. Поэтому — только тщательное планирование и осторожность, никакого «авось».
С утра попили чаю с печеньками, как аванс будущих благ — у семейства поднялось настроение и даже некоторая бодрость объявилась. Казалось бы, ерунда какая, — кучка берёзовых поленьев, пачка чаю, да кулёк печенья, а поди ж ты — позитив налицо. И дрова берёзовые пахнут иначе, и вообще первая перемена к лучшему, с тех пор, как мир сломался. Я добавил хорошего настроения детям, запустив генератор — Старшая с Младшим немедля сбежали от постылых стен в виртуальные просторы «Скайрима», а я в мастерскую, готовить оборудование и снаряжение для следующего похода. На этот раз я собираюсь основательно — не на разведку, а на добычу ресурса. Дети счастливы — такого долгого «генераторного времени» у них давно не было. Топлива, конечно, пожгли лишку, но мне нужно много времени на подготовку, я прикинул, что это окупится.
Глава 4
Я тащусь по поверхности как ездовой олень — система ремней, перекрещиваясь на груди, уходит за спину, где цепляется карабинами за передок новых модных саней. Короб-лодка из OSB с высокими бортами на четырёх полозьях из двух пар лыж, моих и жены. Импровизированные нарты легко скользят по снегу, а за ними разматывается с катушки цветная бечёвка из лавсанового волокна. Верёвочка закреплена за шест с фонариками и нужна для прокладки прямой тропы до соседской бани. Сейчас я иду неровным зигзагом, стараясь держаться своих вчерашних следов, но всё равно сбиваясь с курса, останавливаясь и сверяясь с фонарями, но впредь между двумя точками будет натянут тонкий красный тросик. Тогда даже это жуткое, выключающее вестибулярный аппарат отсутствующее небо, не помешает мне двигаться туда-сюда по прямой.
С нартами чувствую себя настоящим полярным исследователями Антарктики времён великих открытий — Амундсеном или Скоттом. Лучше тем из них, кто выжил — не могу сходу припомнить, которому повезло. С одной стороны, им приходилось даже похуже моего — температура не многим выше, зато ветер и метели, а с другой — им было куда выбираться из той Антарктиды, а мне, похоже, некуда. Но, в целом, их пример меня вдохновляет — они не одну сотню километров тащились до полюса и обратно, а мне какие-то жалкие полтораста метров одолеть. И действительно — в этот раз дошёл бодро, почти не блукал, хотя заметил странное явление — мои вчерашние следы довольно сильно сгладились, хотя, казалось бы, должны пребывать вечно, как отпечаток подошвы Нила Армстронга в лунной пыли — если, конечно, американцы действительно туда летали. Тем не менее, несмотря на отсутствие ветра и осадков, перемороженный в мельчайшую пыль снег как-то саморазглаживался. Возможно, от электростатики или каких-то других, неизвестных мне явлений. Там, где я вчера тащил дверь с дровами, след, хоть и оплывший, хорошо различим, а вот неглубокие следы от снегоступов превратились в невнятные плоские лунки.
Я торжественно вбил поглубже — так, чтобы достать до плотных сло в, — лыжную палку в снег и привязал к ней тросик. Теперь вдаль уходит символически красная нить, на конце которой горят два огонька. Поярче — от электрического, потусклее — от свечного фонарей. С нарт я снял элементы большой деревянной рамы, из которых собрал квадратную конструкцию, разместившуюся вокруг пролома в крыше. К ним, с трудом вставляя руками в толстых варежках болты в заранее просверленные отверстия, закрепил самодельную стрелу с полиспастом. Теперь, когда у меня свой небольшой шахтный копер на ручной тяге, можно переходить к добыче ископаемых.
Процедура получилась утомительной, но простой — внизу я нагружаю дрова в огромную брезентовую сумку-короб, укреплённую по швам прошитой парашютной стропой, прицепляю её карабином к верёвке, поднимаюсь по лестнице наверх и вытягиваю сумку через систему блоков на поверхность. Перегружаю дрова в сани и опускаю сумку обратно. Три сумки — полные сани. Времени на это уходит около часа, поскольку лазить в моем импровизированном скафандре по шаткой деревянной лестнице-стремянке приходится очень медленно и осторожно. Полные сани я с трудом, но всё же тащу по поверхности, благо они, в отличие от двери, не проваливаются, а там просто вываливаю из них дрова вниз, в лаз. Жена, выскакивая на грохот, собирает их и оттаскивает в дровяник, с энтузиазмом пополняя запасы. Я проверяю фонарики и возвращаюсь с пустыми санями обратно. Конвейер. Все отлично получилось целых четыре раза, но, вытащив дрова наверх в пятый, я обнаружил, что красная нить исчезла, а фонари погасли.
Я очень постарался не запаниковать. Ощущение такое, как будто меня выбросили в открытый космос, обрезали фал, и теперь я смотрю, как удаляется от меня по орбите сияющая раскоряка МКС. Я погасил свой фонарь и начал пристально вглядываться в темноту, надеясь увидеть сам не знаю что. Кажется, что-то даже увидел, но тут же сильно, до тошноты закружилась голова. Закрыл глаза и продышался, уговаривая себя «успокойся, тут всего чуть больше ста метров, а ты накатал санями такую дорогу, что её было бы видно из космоса, будь тут космос». Помогло, успокоился. Действительно, не космос же. ещё раз тщательно вгляделся в темноту, приставив варежку к маске козырьком — чтобы пустота вместо неба не вышибала из равновесия. К немалому своему удивлению, засек два аж источника света. Тусклых, почти никаких — но два. У человека недурное зрение, на самом деле — в темноте мы можем увидеть огонёк сигареты за полкилометра и горящую спичку за полтора. Но определить расстояние при этом почти нереально — это может быть мощный источник далеко или слабый близко. Так что не очень понятно, какой в этом практический смысл, но я тщательно засек направления на источники, взяв за реперную точку трубу банной печки и положив две длинных палки как указатели. Получилось что-то вроде часовых стрелок. Все это я проделал на ощупь, чтобы не потерять из виду смутные огоньки вдали, и только потом зажёг свой фонарь.
Лыжная палка, к которой был привязан красный шнурок, просто исчезла. Там, где она была воткнута, осталась ямка в снегу, но и только. Ни шнурка, ни палки. Но накатанная санями дорога, разумеется, на месте. Одна из палок-указателей ей строго соосна, но вторая указывала, получается, куда-то в сторону трассы, где находятся намеченные в дальнюю перспективу магазин и заправка. Неужели там есть жизнь? До придорожного комплекса около трёх километров, если свет оттуда виден, то это довольно яркий источник. Туда обязательно надо добраться!
За этими размышлениями дотащил дрова до дома, где и обнаружил источник света. Сама конструкция — лист фанеры со шваброй, служившие фонарным столбом, — отсутствует, но фонари от неё лежат в снегу возле лаза. Свечной погас, а электрический продолжает тускло светить из-под слоя рыхлого снега. Судя по оплывшим уже следам, мою фонарную раскоряку утащило волоком куда-то в темноту. Я достал из внутреннего кармана «тактический» фонарик и обшарил окрестности его узким дальнобойным лучом — метрах в десяти обнаружил фанеру, но швабры в ней уже не было, одна дырка. Сходил и хозяйственно вернул лист обратно. Вертикальная часть конструкции была просто воткнута в центре на трении, так что неудивительно, что выскочила. Скорее всего, что-то (кто-то?) просквозило по поверхности между нашим домом и соседской баней, зацепив мой путеводный шнурок и, выдернув крепления, уволокло его с собой. Вопрос «что же это было?» оставим пока за скобками. Почему-то мне кажется, что ответ на него меня не обрадует. А главное, этот ответ ничего мне не даст. Что бы ни бродило тут во тьме — Чёрный Альпинист с ледорубами, Ледяной Ходок с хрустальным мечом или пингвин-мутант с клювом птеродактиля, — это ни на что не повлияет. Нам всё равно нужны дрова, еда и топливо для генератора. А значит, я снова и снова буду выходить на поверхность с санками, надеясь, что этой штуке, в принципе, нет до меня дела. Ведь если бы нечто, таящееся во тьме, хотело на меня напасть, то у него сегодня уже была куча возможностей. Я лучше буду думать, что оно не питается отставными кап-три с подплава.
На следующий день я восстановил «фонарную раскоряку». Лишней швабры не нашлось, так что пришлось воспользоваться каркасными рейками, но вышло даже лучше. А вот шнурок я на этот раз цеплять за неё не стал, привязав к лыжным палкам с обеих сторон маршрута — и не прогадал. Уже на третьем рейсе шнурок с палками исчез снова. На этот раз я разглядел на снегу свежие следы. Палку выдернуло и потащило во тьму что-то быстрое, от рывка она подлетела в воздух, упала в нескольких метрах и, увлекаемая шнурком, уехала куда-то в поля, оставив быстро затягивающийся след, похожий на отпечаток ползущей по песку змеи. Не сомневаюсь, что на той стороне шнурка произошло то же самое, но фонари на этот раз уцелели и светили, как ни в чем не бывало. Когда я потащился с дровами обратно, то разглядел поперёк своей колеи какой-то довольно смутный не то чтобы след… Скорее оплывшую воронку, как будто что-то вылетело из-под снега, или нырнуло туда. Чертовщина какая-то.