– Лео?
– Садовник, ты разве его не помнишь? Ступай спокойно. Если ощутим нехватку тестостерона, мы Лео позовем. Он тут неподалеку живет. – И бабушка усмехнулась.
Я попрощался и вышел. Я был готов к встрече со своими старыми друзьями по морю.
[…]
Мы договорились встретиться в баре под названием “Патапало”, и там я сразу заприметил Рут. Она выглядела потрясающе – перекрасилась в блондинку, надела блузку с открытыми плечами и такие короткие шорты, что трудно было не пялиться (в конце концов, мне и правда был всего двадцать один год!).
– Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Говорят, ты приехал один? Чемпионом по сёрфингу стал? – поприветствовала она меня, чмокнула в обе щеки и обняла так, словно страшно соскучилась.
Меня гипнотизировали аромат ее духов, ее прикосновения, ее взгляд. Впрочем, под ее очарование попала половина мужчин в баре. Никто не мог оторвать от нее глаз – как она поправляла волосы, как двигалась в такт музыке… Воплощение чувственности. Рут сказала, что учится на юридическом в Сантандере. Она наслаждалась молодостью и беззаботной студенческой порой.
– А твой брат сюда больше не собирается?
– Том волонтерит в Перу.
– Хитрец, – лукаво прищурилась она. – Ты же знаешь, про кого я спрашиваю.
– Пабло сейчас на стажировке, он тоже на юриста учится, как и ты.
– Вот это совпадение!
Я начал было рассказывать ей про Пабло и его жизнь в Калифорнии, но понял, что только время теряю. На каждую услышанную от меня деталь Рут выстреливала кучей вопросов. Раньше она вроде не была такой болтливой.
– Слушай, а что Лена? – с притворной легкостью спросил я, будто мне не очень-то и интересно.
– Лена? Так вот же она, позади тебя стоит.
Я обернулся и увидел улыбающуюся Лену с бокалом в руке. Она, судя по всему, уже давно наблюдала за мной. Она больше не носила очки и тоже осветлила волосы (ох уж эта мода девяностых!). На ней было легкое длинное платье на тоненьких бретельках и с глубоким вырезом, от загорелой кожи веяло летом. И все же, несмотря на очарование молодости, в Лене не было и толики той чувственности, которую источала Рут. Сейчас мне кажется, что Лена из тех женщин, которых надо как следует узнать, чтобы в полной мере оценить. Иначе они остаются невидимками, несмотря на всю свою красоту.
Она тоже меня расцеловала. От нее пахло чистотой, цветочным мылом и морем. Из-за гремящей музыки и толпы мы стояли вплотную друг к другу и чуть ли не кричали, подаваясь вперед.
– Сколько лет, сколько зим, похититель волн!
– Да уж, десять лет прошло… А ты очень красивая.
– Спасибо… Ты тоже ничего, уже не прыщавый. Вон даже мускулы отрастил. – Она потрогала мое предплечье (какая изящная у нее рука!).
Вообще-то я был не столько мускулистый, сколько жилистый – приходилось держать себя в форме.
– А ты больше не носишь очки?
Она засмеялась:
– Я теперь шифруюсь… Линзы.
– Пойдем, – потянул я ее на улицу, чтобы поговорить нормально.
Мы устроились на скамейке снаружи, куда музыка долетала, но не мешала слышать друг друга. Долго болтали про всякие глупости, про мои поездки, про то, как моя бабушка теперь жила здесь одна, как изменился за эти годы городок… Наконец мы перешли к более важным вопросам.
– Ладно, не буду тебя задерживать, твой парень, наверное, тебя заждался.
– Парня у меня нет.
– Понятно.
– А у тебя?
– У меня тоже парня нет.
– Какой ты стал шутник.
Я засмеялся.
– У меня нет девушки.
– Бедняга! А я-то думала, по тебе пол-Калифорнии сохнет.
– Увы. И много у тебя было парней?
– Ничего себе вопросики пошли! Тебе-то что?
– Просто чтобы знать. Для разговора. У меня вот была куча девушек! – Шутливым тоном я дал понять, что это неправда.
– Какой молодец! А в свободное от работы Казановой время ты заделался чемпионом по сёрфингу?
– Кто тебе такое сказал?
– Птичка напела.
– Я лишь один чемпионат выиграл. – Мне было приятно, что она в курсе моих побед. – А ты? Как и хотела, работаешь в библиотеке, книги пишешь? Или кем ты там собиралась стать?
– Нет, – покачала она головой. Она не перестала улыбаться, просто теперь за улыбкой пряталось чувство неловкости. – Я учусь на факультете менеджмента, а в свободное время подрабатываю кассиршей.
– Кассиршей?
– Да, стою на кассе в супермаркете моих родителей. Ну, помогаю.
– А, понял. А чем ты вообще занималась все эти годы?
Лена пожала плечами:
– Да ничем особенным. Немножко попутешествовала. Жила себе тут потихоньку. Училась.
– А как же твоя мечта работать с книгами?
Она вздохнула. Ей явно не понравилось, что я не отпускал эту тему, наш разговор вдруг утратил легкость.
– Мечта никуда не делась, но мне надо зарабатывать, чтобы помогать родителям. Богатеньким мальчикам из Калифорнии этого не понять.
– Я не богатенький мальчик.
А она все такая же прямолинейная!
– Да уж конечно…
– Мне пришлось много работать, чтобы добиться успеха.
– Думается мне, у детей миллионеров в жизни побольше возможностей, чтобы красть волны.
– Слушай, мы что, опять ссоримся? Я и приехать-то не успел!
Я не понял, что она хотела сказать. Намекала, что я мог заниматься сёрфингом только потому, что из богатой семьи? С этим спорить я не собирался – это, пожалуй, правда. Но что за украденные волны? Да, я любил побеждать, а кто не любит? Какие ко мне могут быть вопросы?
Лена молча всматривалась в мое лицо оценивающим взглядом, видимо пытаясь понять, в кого я превратился.
– Карлос, я очень рада за тебя и твои успехи, честное слово, – примирительно сказала она. – Ты, наверное, очень доволен. Серьезно, поздравляю! Пойдем выпьем что-нибудь.
– Послушай. – Я схватил ее за руку и показал на усыпанное звездами ночное небо: – Зачем нам внутрь? Давай прогуляемся? Смотри, какая ночь…
– А ты и правда теперь донжуан. Приехать не успел, а уже хочешь затащить меня на пляж?
– Почему на пляж?
Она засмеялась.
– Потому что у нас парочки обычно идут обжиматься на Ракушечный пляж и на Риберу, вот почему. Но от тебя я ожидала более традиционного подхода. Ну сам знаешь, я думала, ты сначала ко всем девушкам в баре подкатишь, а меня оставишь напоследок и целых десять минут станешь меня обхаживать…
Я притянул ее к себе.
– Ты для меня не запасной план, если ты об этом.
– Так ты теперь король вечеринок? Пришел, увидел, победил?
Меня поразили ее слова. Ровно то же самое недавно сказала и бабушка Марта. Пришел, увидел, победил. Неужели я и правда такой?
Неожиданно из бара вышла Рут:
– Вот вы где! Пойдем, Карлос, там все уже собрались, мечтают с тобой поболтать.
[…]
Вечер тот прошел чудесно. Мы с Леной шутили, хохотали, вспоминали старые истории. С этой же компанией – которую я быстро снова стал считать своей – я гулял всю неделю, каждый вечер. Это было незабываемое время. Мы сблизились, много смеялись… Мы были молоды и, казалось, непобедимы. Лето, жаркое солнце, синее небо, нас переполняла энергия, жажда жизни. Мы гуляли допоздна, просыпались на рассвете и бежали ловить волны, а потом весь день ходили сонные и счастливые.
Как-то раз мы отправились бродить по утесам, которые тянулись вдоль Пляжа безумцев, и дошли до Мыса блаженных. В конце пути наш ждал Белый Камень – причудливый маленький полуостров из потрескавшегося известняка, выступающий далеко в море. Издалека он напоминал каменное облако, состоящее из нескольких кусков, которые, казалось, вот-вот развалятся.
– Кто отсюда со мной в воду?
Я уставился на Начо:
– Ты шутишь? – Глядя на скалу, я попытался прикинуть ее высоту.
Не то чтобы с нее нельзя было спрыгнуть, но кто знает, какая там глубина? Может, под водой камни? Море в тот день было на удивление спокойным.
– Ты смотри, наш сёрфер-чемпион струсил!
Не дожидаясь моего ответа, Начо быстро разулся, стянул футболку, подошел к краю обрыва, подмигнул девчонкам и прыгнул. Мы бросились к краю утеса. Через несколько секунд голова Начо показалась над водой. На лице улыбка до ушей, он был весьма доволен собой.
– Эй, Карлитос! Ты собираешься прыгать? Давай! – закричал он.
Лена, Рут и остальные с любопытством смотрели на меня. Признаюсь, я боялся. Рискну ли? Черт бы его побрал, не могу же я опозориться на глазах у девчонок! Я ведь победитель. Всегда добиваюсь чего хочу. Я похититель волн! Я сам не понял, как разделся, и вот уже в одних плавках стою на самом краю обрыва. Я бросил взгляд на Лену. Она единственная не подначивала меня, не подбивала прыгнуть. Вместо этого она ободряюще улыбнулась. Подозреваю, только Лена знала, что в глубине души я трус. Я поколебался еще несколько секунд. Потом пробормотал: “Да какого хрена”, шагнул вперед и улетел в пустоту.
Какой взрыв адреналина, какая мощь! Вынырнув, я заорал от избытка эмоций. Это был вопль счастья от того, что я жив, что отважился на прыжок. Начо, который плавал около утеса, присоединился к моему торжеству. За нами прыгнули еще двое парней, а потом и Лена. Рут рисковать не стала. “Вот еще, я только что выпрямление волос сделала”, – заявила она, и все вволю над ней понасмехались.
В тот день на Белом Камне по нашим венам текла дерзкая молодость. Мы чувствовали, что нам все по плечу и на свете нет ничего невозможного. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что в каком-то смысле так и было. Тогда мы были непобедимы, потому что любили жизнь. Мы не пытались оценить ее, как делают это зрелые люди, но не было в нас и детской глупости. Мы были молоды. Можно ли желать большего?
[…]
Как-то ночью я перебрал с алкоголем. Вообще, испанское представление о том, что такое “пропустить по стаканчику”, сильно отличалось от американского. А я к тому же, будучи спортсменом, почти не пил, да и в Калифорнии алкоголь разрешено продавать только тем, кому уже двадцать один. Но той ночью… Наверное, я вел себя неприлично. Но мне казалось тогда, что вот он, момент истины, нельзя его упускать. Мы были в “Патапало”, я взял Лену за руку и потянул на улицу: