– Смотри, этот участок чистый, – указала Клара на бронхиальное дерево. – Токсикологи нам ничего нового не скажут, только подтвердят, что эта женщина умерла до пожара.
– Кожу будем разрезать?
– А как же! Протокол есть протокол, дорогуша! Но я готова поспорить, что и по коже мы установим, что бедняга скончалась раньше и горел уже труп. Если окажусь не права, целый месяц буду каждый день покупать тебе кофе по утрам! Спорим?
– Целый месяц? Нет, с начальством я пари не заключаю, – отказалась Кардона.
Клара улыбнулась. У жертв огня, как правило, конечности были в отвратительном состоянии, зато внутренние органы, кости, связки и сухожилия, наоборот, сохранялись неплохо.
– Посмотри сюда.
– Трещина?
– Именно, – подтвердила Клара, осматривая то, что осталось от головы Пилар Альварес. – От теменной кости почти до затылочной. Нанесли один удар, сильный, сзади. – Комментировала Клара, поворачивая голову Пилар, пока Кардона фотографировала зону с повреждениями. – Теоретически она могла удариться обо что-нибудь во время пожара, хотя… да нет, конечно. – Судмедэксперт тут же отбросила эту идею. – Не вижу никаких следов осколков. Нет, ее явно ударили сзади, и она почти сразу умерла.
– Вот изверги, – пробормотала Кардона.
Многие ее друзья были уверены, что у судмедэкспертов вырабатывается безразличие к жертвам, что они могут равнодушно смотреть на тело человека, умершего насильственной смертью, но это совсем не так. Кардона же и вовсе обычно имела дело с жертвами автомобильных аварий или умерших от какой-нибудь банальной болезни.
– В общем, жертве нанесли удар по голове тяжелым предметом, застав врасплох, потому что подошли со спины?
– Выглядит именно так, – задумчиво подтвердила Мухика. – Может, железный прут или канделябр… Не колюще-режущий предмет, понимаешь? Иначе рана была бы другая. И удар был очень сильный.
– Мужчина?
– Нет, необязательно. Если правильно выбрать угол, то смертельный удар может нанести и женщина. Жаль, что нет еще результатов анализа тканей, но, судя по состоянию тела и по отчетам о поджоге, к началу возгорания она уже пару часов как была мертва.
Ульоа, зажав пальцами нос, украдкой посмотрел на судмедэкспертов. Запах горелой плоти стоял невыносимый, ни с чем не сравнимый. Новость о том, что женщину убили до пожара, его не слишком удивила, он и не к такому привык. Но тем не менее со временем он научился бояться людей, потому что они, как оказалось, способны на самую невероятную жестокость. Кто бы ни был убийца, он в любом случае пересек ту грань, которая отделяет умышленное от случайного, и пути назад у такого человека нет. Ульоа твердо знал, что, единожды почуяв безграничную свирепую власть, позволяющую отнять чужую жизнь, убийца непременно захочет сделать это снова.
Профессор Альваро Мачин собирал вещи и краем глаза наблюдал за аудиторией: сколько жизненной энергии, эх! Молодость – настоящее сокровище, с ностальгией подумалось ему. В зрелом возрасте от некогда полного красок оригинала остается лишь выцветшая копия.
У слушателей пятнадцатиминутная перемена, а потом начнется следующая лекция. Попрощавшись со вторым лектором, Мачин направился к выходу из бывших королевских конюшен дворца Ла-Магдалена.
– Профессор!
– Сеньор Валье! Какой вы, оказывается, высокий! – добродушно рассмеялся Мачин. – Неужели не наспорились со мной вволю?
– Нет-нет, я хотел спросить… Когда вы возвращаетесь на Тенерифе?
– Ждете не дождетесь, когда я уеду? – шутливо изумился профессор. – Я улетаю завтра. Чем могу быть полезен?
– Я не хотел бы вас беспокоить… Но вдруг у вас нет планов на вечер…
– Выкладывайте, дорогой сеньор Валье, не стесняйтесь! В конце концов, я старый больной человек, у меня не так уж много времени осталось!
Кристиан набрался храбрости и сказал:
– Не хотели бы вы составить мне компанию и посетить дом с призраками?
– Я смотрю, вы никак не расстанетесь с верой в привидения, – засмеялся профессор.
– Вы сами сможете убедиться, что ничего подобного еще не испытывали. Я вчера был там с подругой-медиумом, и она… скажем так, в нее вселился дух женщины, которую ранее уже видели в оранжерее этого дома. Там есть одна странная комната… У меня еще не было времени узнать, кто раньше жил во дворце. Но если вам надо уезжать…
– Погодите, юноша. Заколдованный дом, оранжерея, таинственная комната, медиум, а теперь и дом не дом, а целый дворец… И это все в Кантабрии!
– Да, сеньор. Я понимаю, что звучит по меньшей мере странно или даже бредово, но я эту девушку-медиума знаю давно и всецело ей доверяю. И я уверен, что в этом дворце что-то живет. Я прослушал записи, которые мы сделали во время сеанса, и у меня ощущение, что на них слышны стоны…
– У вас ощущение или вы уверены?
– Профессор, около этого дворца за два последних дня умерли два человека. Сегодня ночью сгорел домик прислуги, все местные радиостанции только об этом и говорят.
– Ничего себе статистика, а вы еще хотите меня в этот дворец заманить! – с притворным испугом воскликнул Мачин. – Ладно, дайте мне пару минут, юноша, мне надо попрощаться с ректором, а потом сядем в здешнем кафетерии и побеседуем. Все мне расскажете.
– Огромное спасибо!
– Через десять минут?
– Конечно, профессор, я вас там буду ждать.
Мачин улыбнулся, и обрадованный Кристиан уже направился в кафетерий, как вдруг за его спиной послышался голос:
– А можно мне с вами?
Кристиан остановился. Голос был женский. Он обернулся и столкнулся лицом к лицу с Амелией, которая смотрела на него умоляюще.
– Прости, я не подслушивала, просто вы говорили довольно громко.
– Не подслушивала, как же. – Кристиан даже не попытался скрыть злость. – Это не игры, а серьезный эксперимент. И разговор наш тебя не касался. – Наглость этой девчонки поражала. – Ты же говорила, что не веришь в призраков?
– Я и правда не верю, – призналась Амелия. – Но раз ты проводишь эксперимент…
– Это частный дом, я не могу туда притащить всех подряд. Мне самому сначала надо получить разрешение.
– Нельзя ли…
– Нельзя. Исключено. Отстань. – Кристиан вздохнул и постарался не поддаваться раздражению. – Благодарю за проявленный интерес, но мы тут не на квест записываемся. Поняла?
– Поняла, я же не дура.
– Я этого не говорил.
– Но подумал, человек в черном. – Теперь разозлилась и Амелия. – На сайте потом опубликуешь результат эксперимента?
– Если будет что-нибудь интересное, то да, – ответил он.
“Человек в черном”? Что не так с его одеждой?
– Хорошо. Больше не буду тебе надоедать.
– Мне жаль, но… – Если Кристиан и собирался пробормотать извинение, он опоздал: Амелия ужа шагала прочь.
Кристиан пожал плечами. И бог с ней. Он ведь совсем не знает эту любительницу лезть в чужие дела. К своим расследованиям он относился очень серьезно и не нуждался в зеваках, чтобы самоутвердиться. С этими мыслями Кристиан покинул аудиторию и направился в кафетерий. Ему надо было выйти на улицу, обогнуть конюшни и немного пройти вдоль берега, омываемого лениво накатывающими волнами. Во дворе кафетерия, за столиком под огромным тентом, уже сидел Мачин.
Кристиан сел рядом, они заказали чай со льдом, и юноша снова принялся благодарить профессора за уделенное время. Потом он в подробностях описал события в кинте и даже показал Мачину видео сеанса с Мюриэль, в которую вселился дух. Профессор задумался.
– Ваша подруга Мюриэль, медиум…
– Да?
– Я не сомневаюсь, что она замечательный человек, но она ведь уже знала, что сеньору Грину в оранжерее явилась женщина?
– Да, конечно, мы потому и поехали в кинту.
– Тогда не исключена вероятность, что это самовнушение. Медиум могла вообразить себе эту женщину и говорить якобы ее голосом, разве нет?
– Вероятность такая есть, – согласился Кристиан. – Но у нее и лицо изменилось, и голос, вы же сами видели. И как ее это вымотало…
– Ваша подруга, – мягко возразил Мачин, – безусловно, очень восприимчива, потому могла интуитивно, сама того не осознавая, считать большой объем информации из разговора с Грином или даже просто находясь во дворце. Например, дом построили в двадцатые годы, а значит, логично, что призрак явился из сороковых или пятидесятых. Сами подумайте, почему призрак не средневековый? Были же на этом месте другие строения еще до дворца? Но нет, явился некто, кто подходит, так сказать, под описание, данное Грином.
– А как же аудиозаписи?
– Надо послушать. Но вы можете поручиться, что обошлось без грызунов, термитов, скрипящих половиц или шума водопроводных труб?
– Ручаюсь. Но и вы сами разве можете поручиться, что жизни после смерти не существует?
– Могу, сеньор Валье. Жизни после смерти не существует. Разве привидение может расти, рождать себе подобных, есть, пить? Если нет, то о какой жизни идет речь? По крайней мере, уж точно не о жизни в ее общепринятом понимании. А если вы имеете в виду, остается ли сознание в живых после смерти тела, то я вам опять скажу – нет. Когда умерла моя супруга, чего я только не пробовал. Я исследовал все вообразимые и невообразимые методы, чтобы определить, может ли сознание пережить свою материальную оболочку. Уверяю вас, я не нашел ничего, что достойно доверия.
– Но на лекции вы сами сказали, что мы не обладаем научными доказательствами.
– Верно, – улыбнулся Мачин. – Например, астрономы и астрофизики связывают климат на планете с солнечными циклами, однако понятия не имеют, как именно эта связь устроена. Так и с привидениями. Все, чем мы располагаем, дано нам в ощущениях, интуитивно понятно. Есть некая энергия, которая остается после смерти, но что это? Этого мы не можем объяснить. Впрочем, вынужден вас заверить, что сознание моей супруги не пережило смерть ее тела.
– И все же, – осторожно произнес Кристиан, понимая, что имеет дело с деликатной темой, – откуда такая уверенность? Откуда вам точно знать, пережило оно или нет?