Из-за всех этих трудностей мы предпочитаем использовать подопытных животных. Однако первой тушей для моей магистерской диссертации был кабан, ставший жертвой дорожно-транспортного происшествия. Ответственный егерь предусмотрительно извлек органы. После этого кабан, к сожалению, сгодился только для моего опыта, когда я сравнивал его с домашней свиньей.
ЛЮБОЙ ЖЕЛАЮЩИЙ МОЖЕТ ПОЖЕРТВОВАТЬ СВОЕ ТЕЛО НА НУЖДЫ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ.
Недалеко от места, где лежало животное, находился муравейник рыжих лесных муравьев (Formica rufa). Эти насекомые, как правило, получают питание от колоний тли в кронах деревьев и иногда употребляют богатую белками пищу животного происхождения. В первый год до начала моего исследования высота муравейника была примерно по колено. В конце года, через пять месяцев, от кабана ничего не осталось, а куча заметно выросла: муравьи открыли новый источник пищи в виде личинок мух.
Также в эксперименте с кабаном себя хорошо зарекомендовали ловушки: личинки насекомых бегают или ползают по широкому краю, затем падают в емкость, наполненную насыщенной бензойной кислотой, погибают и в то же время консервируются.
Емкости заменяют через равные промежутки времени и оценивают их содержимое. Когда личинки мух активно перемещались, емкости, как правило, были полны до краев.
Следует уточнить, что эти ловушки занимают лишь 5 % от всей имеющейся площади и 95 % личинок спокойно покидают разлагающуюся свинью. Тогда становится очевидно, насколько огромное количество живых организмов вовлечено в процесс: ведь иногда за один день в моих ловушках оказывалось по несколько тысяч личинок мух, не считая жуков-мертвоедов и многих других особей, случайно попадавших в западню. Обычно это мелкие муравьи, пауки и крошечные цикады, которые и так постоянно находятся поблизости.
Когда контрольное испытание с кабаном завершилось, я принялся искать неповрежденную тушу домашней свиньи для основного опыта. Найти ее оказалось не так-то просто, потому что я не хотел, чтобы животное убивали специально ради экспериментов. Но знакомый фермер сказал мне, что при откорме у этих животных часто случаются сердечные приступы. Итак, в одно прекрасное утро я обменял свинью, которая умерла ночью в помещении для откорма, на ящик пива и повез ее через всю Саксонию в машине, которая оказалась слишком тесной для этого. Можно себе представить, насколько неприятным был запах, сохранявшийся в автомобиле в течение еще нескольких недель.
Поскольку исследование требовалось проводить в тот же период времени, что и опыт с кабаном, мертвую свинью пришлось хранить в морозильной камере в течение месяца. Ну, хотя бы она весила чуть более 60 килограммов и поэтому превосходно подходила в качестве заменителя человеческого тела.
Чтобы исключить проблемы с другими животными, такими как кабаны и лисы, я поместил свинью в огражденный заказник и соорудил над ней клетку из проволочной сетки, чтобы не пускать птиц. В остальном непосредственное окружение соответствовало неоднократно описанному классическому лугу, вокруг которого рос старый еловый лес.
ОДНАЖДЫ, РАДИ ЭКСПЕРИМЕНТА, Я ОБМЕНЯЛ СВИНЬЮ, КОТОРАЯ УМЕРЛА, НА ЯЩИК ПИВА И ПОВЕЗ ЕЕ ЧЕРЕЗ ВСЮ САКСОНИЮ В МАШИНЕ.
Спустя всего несколько минут после того, как я положил еще замороженную тушу в клетку и установил на земле ловушки, вокруг уже летали первые мухи. Однако холод, исходивший от свиньи, пока держал их на расстоянии.
Через два дня вся туша была захвачена мухами: голова и задний проход были заселены личинками, и повсюду сидели самки, откладывающие яйца. Осы кружились вокруг мертвого тела.
Я заметил, что живот уже начал раздуваться, сетка вен, потемневшая от кишечных бактерий, проступила на животе. Микробам потребовалось два дня, чтобы распространиться из кишечника в бывшие кровеносные пути, теперь это стало ясно по рисунку.
Через неделю после выкладывания туши я побаивался приближаться к экспериментальной установке, потому что свинья раздулась от газов, словно воздушный шар. От напряжения ноги выпрямились и торчали, а личинки мух уже давно достигли третьей стадии развития. Большой взрыв я переждал на безопасном расстоянии.
К тому времени, когда настал черед следующего сбора образцов, миновала еще одна неделя, и тело было уже неузнаваемо. Свинья обмякла и осела, словно старый ковер. Жуки ползали по высыхающей коже. Кости черепа постепенно становились все более различимыми, потому что мышечная ткань головы уже была съедена личинками насекомых. Фаза активного разложения шла полным ходом.
В этот период тысячи личинок мух попались во время миграции в стоявшие на земле ловушки. Тогда состав насекомых сильно изменился впервые с начала разложения.
Неделю спустя сильные ливни затопили тушу и поверхность, на которой она лежала. Ткани, ранее высушенные солнцем, из-за влажности приобрели мягкое, кашеобразное и очень вязкое состояние. Кости по большей части были обнажены. Тогда как в предыдущие недели гниение без доступа воздуха и разложение при контакте с ним протекали одновременно, теперь происходило только последнее, что очень удачно подходило для пожирания личинками Necrodes littoralis, трупоеда черного. Похоже, в этом заключались главные достоинства кашеобразного состояния туши. Благодаря крепкому телу, напоминающему строением тело мокрицы, жуки идеально приспособлены к подобным условиям. Личинки мух погибают от чрезмерного количества жидкости, потому что липкое вещество закрывает их дыхательные отверстия.
Следующая неделя снова была очень теплой и сухой, и туша опять изменила форму. Если после сильного дождя она была скорее желтоватого цвета, то теперь превратилась в темную твердую массу, испещренную ходами, выеденными насекомыми. Личинки трупоеда давно разбежались, а многие более мелкие червячки были едва различимы на поверхности и в самой массе. Кости позвоночника и грудная клетка побелели на солнце, и посреди зеленого луга теперь лежало нечто, напоминающее остов корабля, налетевшего на риф.
Впоследствии эта картина больше не менялась. Деятельность насекомых переместилась ниже видимой поверхности. Уже на восьмой неделе эксперимента сквозь останки туши начали пробиваться зеленые ростки. Четыре недели спустя она окончательно и бесповоротно заросла травой.
В следующем году место, где свинья нашла последнее пристанище, было отчетливо различимо. Весной трава была зеленее и выше, чем на остальной части луга. Кости заросли, и, если внимательнее приглядеться, можно было увидеть только череп.
Но я разглядел еще одно очевидное последствие пребывания здесь обеих свиных туш. Два лета подряд рыжие лесные муравьи питались белком от тысяч личинок мух и жуков, которых собирали на мертвых телах, и их численность многократно увеличилась. Там, где прежде стоял муравейник, едва достигавший уровня колен, теперь возвышалась величественная гора более метра высотой, подпираемая с боков двумя другими, достигавшими 80 сантиметров. Четвертая была недавно возведена на старом пне ели. Муравьи настолько пристрастились к белковым трапезам, что даже в наземных ловушках я обнаруживал этих насекомых, крепко сжимавших личинок мух ротовыми органами.
К сожалению, я был вынужден не согласиться с Саймоном Бекеттом, который так впечатляюще описывал на страницах своего первого романа о Дэвиде Хантере «Химия смерти», как личинки мух покидают труп, устремляясь на юг вереницей, подобной нити жемчужин.
В моей экспериментальной установке наземные ловушки были расположены на всех четырех направлениях на расстоянии одного и пяти метров. Во всех ловушках были обнаружены тысячи личинок мух. Препятствием не стал даже позвоночник, обращенный в сторону севера.
МЕСТО, ГДЕ Я ПОХОРОНИЛ СВИНЬЮ, ЧЕРЕЗ ГОД БЫЛО ОТЧЕТЛИВО ВИДНО: ТРАВА НА ТОМ МЕСТЕ БЫЛА ЗЕЛЕНЕЕ И ВЫШЕ.
Благодаря этому эксперименту на данном участке леса был впервые задокументирован процесс разложения такого масштаба. Например, мне удалось статистически доказать, что пойманные жуки карапузики (Histeridae) появляются лишь в том случае, если на туше также присутствуют личинки падальной мухи в третьей личиночной стадии. Затем оба вида одновременно исчезают из разлагающегося тела. Это связано с тем, что и жуки, и их потомство охотятся на личинок мухи и поедают их. Кроме того, этот эксперимент подтверждает или статистически доказывает наличие многих других взаимосвязей.
Через двенадцать недель в наземных ловушках обнаруживались только виды, которые водились на лугу и без туши. Это показывает, что в конце весны и начале лета распад трупов в местных лесах происходит довольно быстро. Жужжание становится громче.
Над чревом треснувшим кружился рой мушиный,
И черная личинок рать
Ползла густой струей из вспученной брюшины
Лохмотья плоти пожирать.
5Удивительный мир мух
Откуда доносится жужжание, которое делает эту работу такой особенной, от которого у многих людей по спине начинает струиться холодный пот или возникает глубокое отвращение?
В секционном зале я часто слышу от полицейских, что они никогда не видели «таких» мух, однако в большинстве случаев это очень распространенные виды. Цитата из Артура Конан Дойла хорошо описывает этот феномен: «You see, but you do not observe» («Вы видите, но не наблюдаете»).
Муха, сидящая на свежем стейке, который собираешься положить на гриль, или стая мух, вьющихся над тарелкой с любимым итальянским блюдом, – все они начали свою жизнь где-то в другом месте: на мертвой богатой белком субстанции.
Руководствуясь полученными знаниями, можно легко сложить два и два и получить приблизительное представление о том, какой может быть, помимо прочего, такая субстанция. Поэтому можно сказать, что следующая глава – это сердце книги, без которой все остальные страницы не имели бы никакого смысла. Итак, давайте отправимся в путешествие по чудесному миру мух.