Кивнув, коротко рассказала об идее Тария и остальных эсаров, тщательно приукрасив и добавив мужественности мужчинам илишту. Мне не жалко, а, судя по их ощущениям, им необыкновенно приятно. Лишь Биана с каждой минутой нашего разговора с женщиной илишту мрачнел все сильнее, и я чувствовала его растущее напряжение. Странно это…
– А тебе сколько лет, Иванка? – поинтересовалась я, спрыгивая с очередной ступеньки.
Девушка смутилась, поковырялась в своих лохмах и, освободив изящное ушко, продемонстрировала на нем восемь маленьких тонких серебристых колечек:
– Мне восемьдесят шесть лет.
– Ты выглядишь лет на тридцать – не больше! – я честно выразила свое мнение.
Она же улыбнулась, на мгновение блеснув клычками:
– Это наследственное. Моей маме уже четыреста, а ей никто больше двухсот не даст. Я ее третий ребенок, но единственный – от второй связи. Отец моих братьев погиб в аварии на предприятии, где тогда работал, а мой отец навсегда останется здесь… я так понимаю. А мама… сильно привязана к нему и вряд ли захочет жить без него дальше.
Ее боль снова разбередила мою. Я вспомнила отца, и стало так тоскливо, что выть хотелось от печали и одиночества. Ведь теперь я совсем одна во Вселенной. Как жить дальше? Если ты никому не нужен?
– А вы возраст колечками отмечаете? – спросила я, отвлекаясь от собственных проблем – им не место и не время.
– Нет, только свободные женщины, – девушка снова клыкасто улыбнулась. – Так мужчинам проще ориентироваться при выборе своей пары. Ведь легче найти понимание, когда возраст не сильно различается. – Немного помолчав, она снова спросила: – Есения, а как вы со своим аннаром познакомились?
После вопроса Иванки напряжение Тария возросло в разы.
– А кто такой «аннар»?
Она с недоумением посмотрела на меня, потом в спину Тарию и только открыла рот, чтобы ответить, как он проскрипел, с явным облегчением прерывая ее:
– Вот и наша цель! Анабиозный отсек.
К нам присоединились еще две группы спасательной команды. Увидев их, Иванка снова неосознанно хотела поправить волосы, но, к своей сильной досаде и разочарованию, так и не смогла их распутать.
Дальнейшее напоминало тихий ужас. Иванка стояла снаружи – не могла и не хотела вновь видеть погибших. Запах стоял соответствующий, а среди спящих живых продолжали лежать мертвые. Я и сама сильно старалась не присматриваться к мертвецам, выполняя работу. Внимательно осмотрела установку с целыми функционирующими капсулами на предмет возможности их транспортировки. Если действовать быстро и слаженно, нам удастся с наименьшими трудностями выполнить задачу. Об этом я и доложила Биане.
Было принято решение корабль ненадолго поднять, чтобы успеть эвакуировать капсулы с женщинами через транспортные отсеки. Эсин Лоренк ушел к центральному блоку управления, чтобы ввести команды головному компьютеру, а остальные направились к шаттлу. Нам придется тоже всплыть, чтобы подать сигнал на «три семерки» и согласовать действия.
Глава 19
Сквозь прозрачный купол капсулы для анабиоза я всматривалась в очередное женское лицо. Спокойные умиротворенные черты и едва заметное движение грудной клетки в такт дыханию. Женщины спали и даже не подозревали, что им пришлось пережить. Я уже привыкла к мужчинам илишту и вполне отличала их друг от друга. А представительницы их прекрасной половины, с более светлой кожей, разными прическами и украшениями, разительно отличались одна от другой.
Иванка ошиблась – в живых осталась сто одна женщина, включая ее саму. Несколько часов мы переправляли капсулы – одну за другой – на «три семерки», и сейчас Фисник был на «пятьсот сорок шестом», а я подключала их к оборудованию в подготовленном нами отсеке. Иванка крутилась неподалеку. Тарий позволил ей забрать из каюты свой багаж для более комфортного возвращения домой. К моему удивлению, она прихватила и мамин, и папин. А еще девушка явно испытывала неловкость из-за своего непрезентабельного внешнего вида, хотя никому не было до нее дела – у всех своих невпроворот. Илишту работали вокруг в очках и перчатках, да и неприступное холодное поведение мужчин тоже заставляло ее нервничать, а меня в который раз удивило.
Как только последняя капсула была доставлена и установлена на «трех семерках» и последний спасатель покинул поврежденный корабль, тому позволили затонуть. Мы с Иванкой не пошли на это смотреть. Она сидела возле капсулы своей матери и оплакивала отца, а я искренне сочувствовала ее горю и утешала.
К нам подошел Фисник в таких же черных очках и перчатках, как старпом, когда забирал меня с ИР-154. Как-то непривычно было смотреть на единственного доброжелательно настроенного ко мне члена экипажа и в то же время любопытно ощущать его чувства и эмоции, когда он неуверенно шел к нам обеим, расположившимся прямо на полу возле капсулы.
Я с покаянной улыбкой извинилась:
– Простите меня, эс Лека, за вынужденный обман! Пожалуйста! – Негатива не ощутила и решила попробовать продолжить с ним хорошие отношения: – Позвольте сразу сказать, что я очень благодарна вам за все, чему научилась. И прошу вас – не лишайте меня вашего общения и сотрудничества из-за того, что я женщина.
До меня дошло его радостное удивление, а заодно и явный интерес… к Иванке. Она тоже заинтересовалась светлым илишту и сейчас, внезапно успокоившись, искоса поглядывала на мужчину. Тянуться к своим запутанным черным лохмам уже не стала.
Фисник обратился к девушке – если ее можно так назвать в восемьдесят шесть лет. Хотя я скорее по стандартам знакомых мне рас сужу, у которых жизненный цикл не более трехсот лет. А мы – тсареки и, как теперь выяснилось, илишту – живем гораздо дольше. Так что возраст этой илишту не достиг даже четверти жизненного цикла. В отличие от Фисника.
– Извините, миси Надара, вы приняли решение? Наш врач эсар Джама готов прямо сейчас ввести вас в анабиоз, чтобы вы не…
– Нет! – тут же испуганно вскинулась девушка. – Я в эту капсулу даже под страхом смерти не полезу! Мне одного раза хватило.
Мужчина попытался ее уговорить:
– Но, поймите, миси Надара, нам предстоит очень долгий путь. Это военный корабль со свободными мужчинами. Здесь нет развлечений, и заниматься вами никто не будет. У нас жесткая дисциплина, вам ограничат зоны доступа, вы должны понимать…
Я чувствовала, что девушка настроена решительно и готова сопротивляться до конца. Фисник же нервничал, давя на Иванку. Ему откровенно было жаль ее, но и то, о чем он говорил, я тоже понимала и принимала – на своем нелегком опыте убедилась. Илишту кивнула, соглашаясь с его словами и только усугубляя хаос на своей голове, а потом твердо заявила:
– Я понимаю ваши опасения и трудности, месс Фисник, но в капсулу не полезу. Со своей стороны я обещаю: по кораблю шататься без разрешения не стану, буду четко следовать правилам, которые определит ваше начальство. Более того, готова носить защиту, чтобы не причинять лишних неудобств экипажу корабля. И знаете ли, у меня есть собственные принципы. И я не собираюсь ловить мужские взгляды без разрешения – это аморально.
Фисник довольно кивнул, услышав последние слова Иванки. Я ощутила, что его интерес к ней увеличивается, а у меня так же быстро растет количество вопросов по поводу самих илишту, и я намерена выведать ответы на них у этой женщины. Тем более спать она не желает, и общаться со мной ей тоже нравится. Как бы нам вдвоем с ней остаться?
Фисник тем временем связался с эсаром Тарием Бианой и сообщил, что спасенная миси не согласна спать, и тот сообщил, куда ее поселить. Затем наставник благосклонно предложил:
– Миси Надара, позвольте проводить вас в каюту, которую вам выделили.
Девушка согласно кивнула, а наставник повернулся ко мне:
– А ты, Есь… хм-м-м, Есения, можешь быть сегодня свободна. У тебя и так был чрезвычайно насыщенный день… как мне рассказали…
Я смутилась, а Иванка с еще большим интересом и любопытством следила за нами. Бросив последний взгляд на капсулы, мы ушли втроем, но, поднявшись на лифте, на нашем общем жилом этаже разделились. Я пошла к себе, а Фисник повел подопечную в выделенную ей каюту, неся следом два вместительных баула. Проводив их взглядом, я почему-то решила, что они неплохо смотрятся вместе…
С замотанной в сверток маскировкой под мышкой я подошла к своей каюте. Причем забирала камуфляж с шаттла под неодобрительным взглядом пилота эсина Сарная, не замедлившего продемонстрировать свое неодобрение внешне и эмоционально. Но молча. Видимо, тем фактом, что помогла быстро обнаружить «потеряшек» на прескверной планете, я заслужила небольшое снисхождение. И на том спасибо – уж слишком тяжелый день выдался.
Дверь с едва слышным шипением закрылась, и я, подняв глаза, оцепенела от страха. На моей кровати сидел ушастый, здоровенный, а главное – наглый и беспринципный Тарий Биана. Потому что он не просто сидел, а с очень большим интересом копался в моих вещах и документах. Настоящих документах! И сейчас как раз держал в руках и рассматривал мой диплом, водя по строчкам внушительным черным когтем. Я сглотнула, вспомнив, как этим же самым когтем он резал горло пятерым подравшимся, пуская кровь. Тарий медленно поднял голову, отрывая бриллиантовый взгляд от диплома об окончании академии на Саэре, и уставился на меня, прищурив глаза.
– Проходи, Есения!
От настолько уверенного превосходства меня перекосило от злости, ведь я полагала, что мой обман о собственной половой принадлежности еще не дает ему права вести себя подобным образом.
– Думаю, раз вы позволяете себе так запросто обращаться ко мне, я тоже могу себе это позволить. Итак, Тарий, что ты здесь делаешь и на каком основании роешься в моих вещах?
Гневный прищур стал еще более узким. Безопасник положил документы на кровать рядом с собой, накрыл рукой, постукивая по пластику когтями, и как-то наигранно любезно ответил:
– Теперь нам точно не стоит соблюдать условности, Есения. Так что – да, можешь обращаться ко мне по имени.