ют? Мы ведь в городе чужаки. Макс со своим скейтбордом, длинными темными кудрями и полуулыбкой, которую люди принимают за ироническую ухмылку, выглядит опасным. Но это далеко не так.
Он добрый, любящий мальчик. Девять лет назад, когда ему было семь, мы с его отцом развелись, и с тех пор Макс старался быть главой семьи и хозяином в доме: выносил мусор, следил за тем, чтобы двери запирались на ночь. Незадолго до того, как мы сюда переехали, у него начались проблемы, а теперь, познакомившись с Клинтом и Никки, сын стал еще и скрытным.
Когда мы наконец добираемся до города, полицейский снижает скорость и спрашивает, не хочу ли я сначала заехать домой. Я колеблюсь. Конечно, неплохо бы отвезти Вайолет к нам, вымыть в душе и переодеть в собственную одежду, но прежде всего нужно повидать Макса. Я совсем не уверена, что копы выполнят мое распоряжение не допрашивать сына без меня.
– Нет, поехали лучше прямо в участок, – решаю я.
Через несколько минут машина останавливается перед участком, и я смотрю на ноги Вайолет. На ней только желтые носки, которые дала медсестра. Не тащить же девочку в полицию в таком виде.
– Может, вы хотите, чтобы я отвез Вайолет к родственникам или друзьям? Все-таки полицейский участок – не место для ребенка.
Я качаю головой:
– У нас нет родных в городе. А лучшая подруга Вайолет – Кора, так что тут без вариантов. Пожалуй, можно позвонить соседям.
Вайолет хватает меня за запястье.
– Позволь мне остаться с тобой, – просит она.
– В чем дело? – удивленно спрашиваю я. – Я думала, тебе нравится бывать у Джордин.
Вайолет качает головой, плотно сжав губы.
– Просто не хочу. Пожалуйста, не заставляй меня идти.
– Ты выглядишь очень расстроенной, Вайолет, – отмечает сержант. – Джордин тебя обидела?
– Нет, я просто хочу остаться с мамой, – настаивает дочь. Она явно врет, пусть и не во всем. Я точно знаю, потому что она заговорила этаким нарочито тонким, детским голоском, который появляется у Вайолет, когда она понимает, что попала в беду, и старается ко мне подлизаться. А я хочу услышать подробный рассказ о том, что произошло, но упорно молчу, ибо Грейди внимательно наблюдает за нами обеими.
– Я тебя не оставлю, детка. – И я целую дочь в макушку, а она лихорадочно стискивает мне руку. – Спасибо, – благодарю я сержанта, – но сегодня девочка через многое прошла. И ей лучше остаться со мной.
Всего несколько дней назад, когда Джордин в последний раз была у нас в гостях, девочки, похоже, прекрасно ладили. Они заперлись в комнате Вайолет и два часа оттуда не вылезали. Даже когда я крикнула им, что поставила в духовку печенье.
Когда они наконец соизволили появиться, я спросила у дочери, почему не пришла Кора. Ведь они трое – закадычные подружки. Вайолет сказала, что Кора занята, но я заметила, какую гримасу скроила Джордин, заслышав имя девочки. Как будто откусила гнилой фрукт. Я еще хотела позже расспросить об этом Вайолет, но забыла.
А теперь вот корю себя, что не расспросила. Ведь еще в детстве миллион раз видела на лицах знакомых девочек такое выражение – отвратительную ухмылку, которая появляется ровно перед тем, как тебе вонзят нож в спину.
Дело № 92–10945. Из беседы в чате DarkestDoor.com. 12 ноября 2017 года
Corareef12: Нужна помощь! Я работаю над школьным проектом и пытаюсь найти больше информации о Джозефе Уизере. Он жил в Питче, штат Айова, в 40-х годах прошлого века и, говорят, убил нескольких девушек, потому что его возлюбленной запретили с ним встречаться. Не могу найти реальных доказательств. Кто-нибудь в курсе?
4leafclover: Вот так школьный проект! Нам таких не задают!
Lazydazey: Никогда не слышала о Уизере.
Dutchman007: Мой дед вырос недалеко от Питча и рассказывал нам про Джозефа Уизера. Вроде бы парень сжег свой дом, а затем сбежал. А после этого на железнодорожных путях стали появляться мертвые девочки и пошли слухи, что за убийствами стоит Джозеф Уизер. Но, по словам деда, большинство жителей считали, что чувак покончил с собой или сбежал и не имеет никакого отношения к мертвым девочкам.
Corareef12: Спасибо! Примерно так я и думала. Никаких доказательств нет – сплошные слухи. А вдобавок местные тут уверяют, будто Уизер по-прежнему убивает девочек, хотя сейчас-то ему было бы уже под девяносто!
4leafclover: Corareef12, а тебе самой сколько лет? Лучше бы не выкладывала здесь информацию о том, где живешь…
Бет Кроу. 16 апреля 2018 года, понедельник
Следуя за сержантом Грейди по пятам, мы с Вайолет поднимаемся по ступенькам крыльца в полицейский участок – приземистое одноэтажное здание красного кирпича; на большом зеркальном окне оранжевыми буквами выведено: «Отделение полиции города Питча». За двойными дверями перед деревянной скамейкой висит телефон-автомат.
– Присядьте-ка на минутку, – Грейди указывает на деревянную скамью, заваленную газетами и журналами. – Я проверю детей и вернусь за вами, а потом поговорим.
Мы садимся на деревянную скамейку и ждем. Я размышляю, не позвонить ли адвокату прямо сейчас, просто на всякий случай, но я не знаю ни одного адвоката и уж точно не могу его себе позволить.
– Мам, а что, по их мнению, натворил Макс? – спрашивает Вайолет.
– Да ничего такого. Просто недоразумение, – успокаиваю я ее. – Мы все исправим и поедем домой.
Тут открываются двери и входит женщина с маленькой девочкой, в которой я узнаю младшую сестру Никки. На женщине платье цвета яичного желтка: форма официантки из круглосуточного кафе, расположенного на шоссе к югу от города. Волосы с проседью собраны в тугой пучок, а толстый слой тонального крема и помады не в силах скрыть усталость на лице.
– Вы мама Макса, – произносит женщина. Ее сильно накрашенные глаза останавливаются на мне. Она говорит без малейшего дружелюбия, почти обвиняя, и я понимаю, что разговор вряд ли заладится.
– Да, меня зовут Бет Кроу, – представляюсь я, и мы с Вайолет поднимаемся со скамейки. Я стараюсь, чтобы в голосе не проскользнули оборонительные интонации. – А вы?..
– Лорена Добрич, мать Никки. В какие неприятности ваш сын втянул Никки на этот раз? – спрашивает она. Маленькая девочка отодвигается от матери, словно уходя с линии перекрестного огня.
– Погодите, – говорю я, – давайте просто подождем и послушаем, что нам скажут. Сотрудник только что отправился за Максом.
– Я и так знаю, что нам скажут: ваш сын и тот, другой парень, Клинт, втянули мою дочь в неприятности. – Лорена перегибается через стойку и кричит: – Есть здесь хоть кто-нибудь? Сейчас же приведите мою дочь!
– Мам, а мам? – неуверенно подает голос Вайолет.
– Все в порядке, – успокаиваю я и протягиваю свой телефон: – Сядь и поиграй пока. И не волнуйся.
Вайолет неохотно возвращается к скамейке, садится и принимается стучать по экрану телефона.
Сестричка Никки устремляется к ней.
– А где твои туфли? – слышу я вопрос, когда малышка подсаживается к Вайолет.
– Эй, вы там? Есть кто живой? – еще громче кричит Лорена. – Где моя дочь?! – Потом поворачивается ко мне: – Некогда мне здесь рассиживаться. Мне на работу пора.
В комнату входит женщина в полицейской форме с вышитым на переднем кармашке именем: капрал Бри Уилсон. Рыжие волосы заплетены в длинную косу, которая змеится между лопатками.
– Мы подойдем к вам через минуту, – обещает сотрудница. – Пожалуйста, проявите терпение.
– Где моя дочь? – снова с запальчивостью спрашивает Лорена, не оставляя позиции перед стойкой. – Я хочу видеть ее прямо сейчас.
– Присаживайтесь, прошу, – с напускным терпением произносит женщина-капрал. – Прямо сейчас мы расследуем покушение на убийство. Я позову вас, когда мы будем готовы.
Ее слова врезаются в меня, словно кулак. Покушение на убийство.
– Мне тоже надо увидеть сына, – вскидываюсь я. – Он ведь не арестован? – Вайолет рядом дергает меня за рукав. – Минутку, Ви, – прошу я и снова обращаюсь к полицейской: – Я хочу видеть сына. Прямо сейчас. – Мужества в моем голосе куда больше, чем в душе. Сердце бешено колотится. Мысленно вижу, как Макс в наручниках сидит в здешней камере, и с трудом удерживаюсь, чтобы не перелезть через барьер и не кинуться искать мальчика.
– Успокойтесь, – произносит сотрудница с подчеркнутым спокойствием, от которого мне хочется дернуть ее за косу. – Он не арестован, и никто его не допрашивал. Во всяком случае, пока Макс еще ни с кем не беседовал. – Она исчезает за другой дверью, а Вайолет снова тянет меня за руку.
– Да подожди же ты! – рявкаю я, и тут вновь появляется Грейди.
– Прошу вас, дамы, – и он придерживает для нас дверь. – Последняя комната справа.
Я опрометью мчусь по коридору, Вайолет за мной по пятам. Мы резко тормозим перед открытой дверью допросной. Макс, Никки и Клинт ссутулились на стульях, расставленных вокруг длинного, покрытого глубокими царапинами деревянного стола, занимающего бо́льшую часть маленькой каморки.
– Макс, ты в порядке? – Стараюсь, чтоб голос не дрожал.
– Да, – отвечает он. Мальчик выглядит усталым, сбитым с толку и немного напуганным, но не более того. И кудри уже не такие упругие. Верный признак того, что он ерошил волосы пальцами: нервная привычка еще с детства.
Лорена, подоспев сзади, набрасывается на Никки:
– Где, черт возьми, ты болталась всю ночь? Знаешь ведь, что мне нужно на работу и я не могу оставить твою сестру одну.
Глаза Никки, и без того опухшие и красные, наполняются новыми слезами, но она молчит. Я вижу, как Макс украдкой тянет руку и сцепляется мизинцами с Никки.
– Моя дочь свободна? – вздергивает подбородок Лорена.
– Мы хотели бы задать каждому из молодых людей несколько вопросов о нынешнем утре, – сообщает Грейди, – но для этого нам нужно ваше разрешение…
– Нет, – обрывает его Лорена. – Мы уходим. Никки, пошли.
Та неуверенно смотрит на полицейского, который кивает:
– Она может идти, но было бы замечательно договориться о времени беседы.