мои поиски увенчались успехом, а через несколько минут у нас получилось к ней подойти.
– Тео, – расплылся в улыбке Мун-старший, целуя ей руку.
– Сэм.
Она окинула его прохладным взглядом, а потом посмотрела на меня. Должно быть, работа научила ее держать лицо: я удостоился вежливой улыбки и безразличного взгляда. Сегодня она была в ярко-алом платье. Судя по тому, что модельер сэкономил на ткани (в первую очередь, это касалось длины юбки – она почти полностью состояла из нежного, почти прозрачного кружева, а не из алого шелка, как остальной наряд), деловую часть дня бизнес-леди Теодора Барт уже завершила.
– Это доктор Кристиан Дойл, – поспешно представил меня мой спутник. – Он художник , Тео!
– Правда?
– О да! Талантливейший художник!
– Вы ставите меня в неловкое положение, господин Мун, – подал голос я.
– Почему бы тебе не угостить всех нас шампанским, Сэм? – предложила Авирона. – Будь добр, найди официанта. Он где-то тут.
Наживка была успешно проглочена, и «бывший супруг» отправился на поиски.
– Черно-белая гамма тебе к лицу, – сказал я.
– Спасибо. Подарок Гвен. Гвендолен Астер, ты, наверное, слышал о ней.
– Сэм сказал, что ему понравилось Женевское озеро.
Авирона одарила меня очередной вежливой улыбкой.
– Да. Он был в восторге. Каждые пять минут щелкал фотоаппаратом. Чаще не мог, потому что обнимал меня .
– Ну что же, теперь тебе есть, что вспомнить.
– Сколько бы мы ни старались, прошлое никогда не встретится с будущим, Винсент. Поэтому иногда нужно жить настоящим .
– Когда ты уходила тогда , ты думала об этом? Или же о чем-то другом?
Авирона сняла перчатки и посмотрела в том направлении, куда ушел Мун-старший.
– Это было давно, Винсент, – сказала она. – Вряд ли сейчас…
– Представь, что у тебя в душе осталось единственное чистое стекло. И вот кто-то взял и запачкал его. Что бы ты почувствовала?
– Отличный повод признаться себе в том, что сейчас все иначе .
– То есть, ты предпочитаешь делать вид, что ничего не было ?
– Сейчас все иначе, Винсент. Это ключевая фраза.
– Выпивка за мой счет!
Мун-старший отдал один из трех принесенных бокалов Авироне, второй протянул мне, но я покачал головой.
– Не хотите – как хотите.
С этими словами он осушил предложенный мне бокал в несколько глотков и протянул его официанту, который как раз проходил мимо нас.
– У меня есть кое-что для тебя, Тео, – сказал он, обращаясь к своей бывшей жене. – Ты должна взглянуть.
Авирона заинтересованно смотрела на то, как Самуэль кладет свой дипломат на декоративный столик у стены и открывает его.
– Просто ящик Пандоры, Сэм, – улыбнулась она.
– Сегодня он хранит в себе сокровища . Держи.
Приняв извлеченный из дипломата альбом – в таких хранят фотографии или вырезки – Авирона с минуту листала его, а потом подняла глаза на меня.
– Похоже, вы немного недооцениваете себя, доктор Дойл. Верстка альбома заслуживает отдельной похвалы. Это работа вашей дочери, полагаю?
Не веря своим ушам, я взял у нее альбом, и мне пришлось признать очевидное: то действительно был каталог моих работ, причем именно такой, каким его описывала Эмили: каждая страница – крупная фотография и небольшой текст, рассказывающий историю той или иной картины.
– Вот чертовка.
Ничего более вразумительного на тот момент я сказать не смог.
– Думаю, нам есть, что обсудить, – обратилась ко мне Авирона, протягивая свою визитку. – Вы сможете заглянуть ко мне в офис в понедельник… скажем, в девять утра?
– Не вижу причин для отказа, мисс Барт.
– Вот и хорошо. Я оставлю вас. Не скучайте.
Самуэль с самым решительным видом взял меня под руку.
– Теперь нам есть, что отметить, – сообщил он мне с важным видом. – Сейчас я отведу вас в замечательный клуб. Спорю на последний цент – таких вы не встретите даже в Амстердаме!
24/07/2013