Император тоже был захвачен происходящим, но вида не показывал. Новый агент его дико бесил, а он на него поставил, между прочим.
Вот он лежит в засаде и хлюпает носом от малейшего ветерка. Разведчик, блин. Он еще и в носу ковыряет, и козявку разглядывает. Ну и мерзость!
— Да кто это такой? — с раздражением спросил он. — Нормального человека не могли послать?
— Это зятек первого замминистра финансов, — с удовольствием ответила жена. — Перешел в разведку карьеру делать.
— Так вон что ты затеяла? — с пониманием протянул император. — Сейчас весь высший свет увидит, какой придурок зять у нашего вельможи, и тот будет опозорен. Да, затейливо ты разыграла обычное увольнение, жена моя. Ему же теперь придется в отставку подать. Хотя, может, зять там подвиг какой совершит…
— Если совершит, то пусть тесть дальше работает, — милостиво сказала императрица. — Но согласись, мой венценосный супруг, до чего весело!
— Да, забавно, — ответил император, впившись в экран взглядом. На следующем кадре он увидел короля Эдмунда, который лежал в десяти шагах сзади, и вытащил из ножен кинжал. — Ну?!!! Обернись, придурок! Он же тебя сейчас зарежет! — заорал он.
Обрыв трансляции.
— Да что это значит? — взревел император. — На самом интересном месте!
— Это значит, что мальчик, который руководит Западным Управлением разведки, очень умен, и все понял, супруг мой. Или ему кто-то рассказал, что более вероятно. Продолжение мы увидим завтра. Представь на секунду, что сейчас творится во всех светских салонах. Ведь вся знать столицы прилипла к экранам.
— Да уж, — с удовлетворением сказал император. — Ты знаешь, какую ставку сделал премьер?
— Какую? — с интересом спросила императрица.
— Он поспорил, что если агента убьют, то он споет в опере, когда там будет полный зал.
— Но у него же нет ни слуха, ни голоса, — изумилась его жена. — Я хочу это увидеть!
— И все хотят! — подтвердил император. — Билеты в оперу выкуплены и перепродаются за невероятные деньги.
— Какая прелесть! — восхитилась императрица. А что же поставили против?
— Да какую-то безделицу, металлургический комбинат, кажется. Я не стал вникать в эти скучные мелочи.
Глава 14
— Почему его не нужно убивать? — удивленно спросил Эдмунд.
— Нужно взять паузу, — терпеливо объяснил Зигги. — Надо накалить атмосферу, и довести публику до крайней точки возбуждения. Тогда мы получим необходимый эффект, понимаешь?
— Да ты вообще охренел, щенок, — начал срываться король. — Ты за кого меня держишь?
— Я вчера банку тушенки отдал человечку, — спокойно сказал Зигги. — Знаешь, за что?
— Да плевать я на это хотел, — брызгая слюной, заорал Эдмунд. — Кому хочешь, тому и отдавай!
— Ты из города бежать решил, а он тебя увидел и в торец тебе дал, — тем же спокойным голосом сказал Зигги. — И еще пояснил тебе, чтобы ты шел домой, и вел себя прилично. Ну, ведь так все было? Никуда ты отсюда не денешься, тебя весь город искать будет. А если все-таки сбежишь, то и вся наша несчастная страна. Благодаря лично тебе, кстати, несчастная. Ящик тушенки за тебя дам, я же говорил. У тебя выбора нет, дядя. Поэтому делай, что говорят, не зли людей.
Эдмунд понуро сидел на койке, украдкой поглядывая на громилу, который, в этот раз, даже ствол доставать не стал. Он ему и не нужен, он исхудавшего короля двумя пальцами сломает, как спичку.
— Твоя доля, — Зигги выставил на стол большую консервную банку. — Ты с ножом был вчера очень убедителен. А твой жест, когда ты ему в спину средний палец показал и потом ребром ладони по горлу провел — вообще шедевр. Мы это сегодня передадим.
Эдмунд голодным взглядом прилип к банке, не в силах отвести от нее взгляда. Его рот наполнялся тягучей слюной, которую он громко сглатывал, но ничего поделать с собой король не мог. Он хотел есть.
— Мы, пожалуй, пойдем, дядя, — сказал Зигги. — А ты, когда покушаешь, не поленись, и посмотри на дату выпуска. У тебя мигом прояснение в мозгу случится.
— Он не стал его убивать! — воскликнула императрица. — Но, почему?
— Наверное, у него была неудобная позиция, — пояснил необыкновенно довольный император. — Не захотел рисковать. Он же острожный малый, наш Эдмунд, только наверняка работает.
— Но он его точно убьет! Видел, как он ребром ладони по горлу провел! Я даже перепугалась немного! — императрица была в диком восторге.
— Да, это было весьма волнующе, — согласился ее супруг. — Дорогая, а ты знаешь, что тесть нашего агента сейчас в больнице, с обширным инфарктом? Доктора делают все возможное, но никаких гарантий не дают.
— Не знала, — с интересом повернулась к нему жена. — Но я знаю другое. Его жена заготовила документы о разводе задним числом, но пока не пускает их в ход.
— Боится, что муженек опозорится, — с пониманием сказал император. — Я ее понимаю. Весь свет видел, как внимательно он козявку из носа разглядывал. Я даже не знаю, что он должен сделать, чтобы его снова всерьез начали воспринимать.
— Слушай, Вольф, эта козявка была, конечно, находкой, — сказал Зигги, жадно поедая свиную отбивную с картофельным пюре и спаржей. Начальство из центра не говорило ничего прямо, однако невербальные сигналы посылались совершенно отчетливые. — Но этого мало.
— Что ты хочешь сделать? — заинтересованно спросил его Любомир, который к еде относился с меньшим пиететом, а потому уже давно и поел, и посуду за собой помыл. Он теперь лежал на диване и мечтательно пялился в потолок. Золотишко и камни копились понемногу, и даже майорская пенсия уже не казалась пределом мечтаний. Теперь надо было поднять задницу, и пойти на реку за водой, ее оставалось мало.
— Нам нужно внести немного романтики, переживаний, интриги! Публика должна сопереживать своему герою, а не только смотреть на то, как его убивают. Понимаешь?
— Глубоко копаешь! — почесал подбородок Любомир. Он задумался. — Может, нам тут кого из театра поискать? Хотя, навряд ли они выжили тут.
— Да, может и поискать. Давай поспрашиваем. Расходы небольшие, а пользы много может быть.
— Заброшу людям, — согласился Любомир. — Может, и правда, уцелел кто. Романтика, говоришь? Ну, ты и демон, Зигфрид. Мы человека, считай, к смерти приговорили, а тебе романтику подавай.
— Друг мой! Что ты видишь? — спросил Зигги.
— Где?
— В моей тарелке! — пояснил мальчишка.
— Отбивную вижу, которую ты уже полчаса сожрать не можешь, — ответил ему лейтенант.
— Это не отбивная, напарник, — важно сказал Зигги. — Это знак! Не может же тебе руководство впрямую сказать, что оно тем жестом от локтя в исполнении нашего королька было довольно. Он тебе может премию дать, или вот, как сейчас, жратву из ресторана прислать. И еще, друг мой, у меня вот еще какая мысль возникла…
Любомир обратился в слух.
— Сегодня мы к окраинам пойдем, — сказал Хью. — Я тебе места покажу, куда ходить не надо.
— А если туда ходить не надо, то зачем мы туда пойдем? — задал резонный вопрос майор Эль-Суфи.
— Это, чтобы ты знал, куда ходить не надо, если, вдруг, решишь туда сходить, — терпеливо объяснил ему Хью.
— Или ты боишься, воин? — нежным голоском сказала Хельга, затягивая его в омут огромных голубых глаз.
— Я ничего не боюсь, — с глуповатым мечтательным видом сказал тот, с трудом оторвавшись от созерцания прекрасного лица. Бедняга и не знал, что его собственная жена этот момент будет прокручивать раз за разом, впившись ногтями в ладони.
— Ну, тогда пошли, что ли, — сказала Хельга, поманив тонкой ручкой майора за собой. Им хорошо платили за выгул этого придурка, и они с братом очень давно не ели так сытно, как сейчас.
Они пошли в сторону южной окраины, и для этого им пришлось пересечь центральную часть города, что лежала у реки Кэм. Зажиточные некогда кварталы были разгромлены и загажены донельзя. Тут жило больше народу, чем в пригороде, потому что к воде было ближе. Была ранняя весна, и река все еще была холодной, хотя на улице уже было довольно тепло. Тем не менее, отдельные герои, обнажив костлявые торсы, героически пытались помыться, плескаясь в ледяной воде. Грязь, накопленная за зиму, достала всех. Рядом молодая еще женщина с изможденным лицом пыталась с помощью золы постирать одежду, а еще одна била палкой по платью, которое держала над костром.
— Вшей выводят, — пояснил Хью. — Они как-то сразу появились, мы даже не поняли, откуда. Спасу от них нет.
— Да? — спросил майор и опасливо отодвинулся от парня. Да и девушка уже не казалась ему такой привлекательной. Хотя… Если отмыть, и переодеть… Конфетка!
— Я тебя предупреждал насчет сестры? — ласково спросил Хью, в глазах которого Эль-Суфи увидел дикое бешенство.
— Я ничего не сделал! — начал оправдываться тот. — Я на нее даже не смотрел!
— Ты думал! — обвиняюще сказал Хью.
— Да вы тут ненормальные все, — буркнул майор. — Телепат хренов.
— Тут без этого никак, — уже спокойно ответил парень.
— Без чего «этого»? — удивленно спросил майор.
— Да без телепатии, — просто пояснил Хью. — Как ты иначе с собакой общаться будешь? Как засаду сектантов почуешь?
— Телепатии не бывает, — ошарашенно ответил майор. — Это антинаучно.
— Да, я знаю, — махнул рукой Хью. — Если хочешь, каким другим словом назови, мне без разницы. Но, когда изо дня в день рядом со смертью ходишь, начинаешь что-то такое чувствовать. Я не могу тебе это объяснить. Да и у меня не так хорошо это получается. Вот сестренка — та да! Сколько раз нас обоих спасала. Хочешь, назови это телепатией, хочешь, интуицией, а хочешь — выводами, полученными на основе имплицитной памяти.
— Чего? — выпучил глаза майор. — Ты что это сейчас сказал?
— Не забивай голову, — снова махнул рукой Хью. — Это относится к неосознанному познанию действительности. Ты всё равно не поймешь. В общем, тебе надо осознать, что если не хочется, к примеру, заходить в какой-нибудь подъезд, то туда заходить не надо. Научись слушать самого себя. Там, глубоко внутри, сидит кто-то, кто очень хочет жить.