— Понимаю, — кивнул головой майор. — Расскажешь еще про них? Тоже пригодиться может.
— Давай в следующий раз, — поморщился Хью. — У меня дружок туда попал. Он мне рассказал, какие у них порядки. Потом, правда, совсем отморозился, и больше мы не общались. Это надолго, рассказ длинный. Тебе на точку пора.
Любомир шел к реке, помахивая ведром. Тут было недалеко, шагов пятьсот, не больше. Он был в одной футболке, с кинжалом на поясе. Пистолет лейтенант не взял, поленился надевать сбрую с подмышечной кобурой. Они были в этом районе в авторитете и никакой опасности уже давно не ощущали. И, как выяснилось, напрасно!
В самый последний момент Любомир, почуяв неладное, упал на землю и перекатился в кусты, шипя от боли. Камень, летевший ему прямо в затылок, сорвал кожу над ухом, и оттуда обильно потекла кровь. Он залег, достал кинжал, и затравленно огляделся вокруг.
— Вот ты урод косоглазый! — услышал он неподалеку. — Промазал!
— Да не мазал я, — оправдывался другой. — Он увернуться успел!
— Я и говорю, промазал, — сказал другой ворчливо. — Окружаем, парни, он без ствола вышел!
Попал, думал Любомир. А как там Зигги? Ведь пацан совсем. А ну, как не словится. Хотя должен отсидеться, я же двери на замок закрыл. Услышит, как ломать замок будут, и все поймет. Да, и оружие у него есть.
Он вскочил на ноги и бросился прочь, ломая кусты. Он знал эти места хорошо, и никакого стремления к тому, чтобы его окружили, не испытывал совершенно.
— Вон он! — закричали сзади.
Любомир оглянулся. Пятеро, из них четверо с копьями, а один с карабином. Стрелять не спешит, бережет патроны. Надеются в кольцо взять, он же им живой нужен, пытать будут.
— Куда же ты, солдатик? — слышал он сзади издевательский голос. — Не надо так спешить!
Голоса слышны слева, справа и сзади. Его гонят дугой. И их явно больше, чем пять! Плохо! Очень плохо! Впереди река, могут прижать, тогда конец. Вода ледяная, не переплыть.
Боль! Темнота!
— Здоровый бугай, Бруно! Жрет, небось, за десятерых! — услышал он голос, который раздавался далеко, как в тумане.
— Вот сейчас и спросим, где он такие харчи берет. Буди его!
Любомир скорее услышал, чем почувствовал хлопки по щекам. Его явно пытались привести в чувство. Он негромко застонал. Голова болела нещадно, особенно затылок, где вспухала здоровенная шишка.
— Проснулась наша красавица, — услышал он довольный голос. — Приветик!
На него пялился горожанин, тот самый Бруно, видимо. Он ничем не выделялся из сотен точно таких же столичных жителей. Худой, впалые щеки, неровно остриженные волосы и борода, пованивает. Обычный хмырь, а вокруг него — еще десяток точно таких же.
— Приветик! — в тон ему ответил Любомир. Хохмач ведет допрос, это плохо. Такие бывают очень опасны, нужно быть аккуратным.
— Да ты совсем очнулся, солдатик! — радостно всплеснул руками тот. — Радость-то какая.
— Ты чего хотел-то? — спросил Любомир.
— Да вот, поговорить хотел, — сказал хохмач с улыбочкой.
— А зачем камнями кидаешься? Поговорить можно было и без этого, — резонно заметил Любомир.
— Да, побоялся, — честно сказал тот. — Ты парень опасный, вдруг не так поймешь, нас же потом от асфальта отскребать придется.
— Хотел говорить, так говори, — сказал Любомир. — Не тяни резину.
— Да ты и сам знаешь, что я у тебя спросить хотел, — сказал ему Бруно.
— Так это твоя жена была? — притворно удивился Любомир. — Прости, я же не знал!
— Смешно, — ледяным тоном сказал Бруно. — Но нет! Меня вот это интересует.
И он бросил в сторону Любомира пустую банку из-под тушенки.
— Тебя поздравить можно? — спросил лейтенант. — Ты целую банку тушенки умял? Завидую.
— Завидовать позже будем, когда выясним, как тут эта банка оказалась. Она, солдатик, всего пару месяцев назад произведена. И дал ее одному человечку именно ты! Точнее, твой ручной хорек, который, я слышал, золотишко вовсю на еду меняет.
— Не понимаю, о чем ты, — пожал могучими плечами Любомир.
— Да что тут понимать! — ласково сказал ему Бруно. — Тут золото до вас и не нужно было никому. Оно, солдатик, несъедобное. А тут такое совпадение, ты вот появился, которому золотишко нужно, и тушенка свежая. А что это значит?
— Что? — сделал тупое лицо Любомир. От следующего ответа будет зависеть то, что ему сейчас придется плести.
— Значит, канал есть на ту сторону! — торжествующе выставил на него палец Бруно. — Ты туда — золото и камни, а оттуда — консервы. Что скажешь?
— Ну, звучит вроде бы логично, — протяжно ответил Любомир, мозг которого работал в усиленном режиме. — Не могу сказать тебе точно, я сам посредник в этой теме. Переходи к делу!
— К делу? — обрадовался Бруно. — Как приятно с тобой работать! Я думал, сейчас тебе пятки жечь буду, а ты вон какой сладкий!
— Слушай, клоун, говори, что хотел, или позови кого-нибудь из взрослых, — презрительно сказал Любомир. — Ты своими кривляниями уже изрядно утомил.
— Ты не промахнись, паренек. Я тебя еще могу псам скормить! — зло прищурился Бруно.
— Да ни хрена ты мне не сделаешь! — заявил Любомир. — У тебя вопрос ко мне есть, а ты мямлишь, как школьник рядом с целкой-одноклассницей.
— Мне канал ТУДА нужен! — выпалил наконец Бруно.
— Ну, надо же! — удивился Любомир. — В жизни бы не догадался. Вот прямо ТУДА? Прямо в лучший отель, в бассейн, с коктейлями и тремя телками разного цвета? У тебя, убогий, реальные желания есть?
— Ну, значит, будем жечь пятки. Не понимаешь ты по-хорошему, — с искренним сожалением сказал Бруно. Братва подтянулась к ним, стала вокруг и прислушивалась к разговору с неподдельным интересом.
— Ты глухой, видимо, — сказал Любомир. — Я же сказал, что я посредник. Ты думаешь, я с сожженными пятками летать научусь и унесу тебя отсюда? Что ты хочешь? Я тебя понятным языком спрашиваю?
— Канал туда нужен, — сказал Бруно, облизнув губы. — Чтобы мы туда товар, значит, а сюда еду и патроны.
— Я твой канал. И вы, придурки, этому каналу чуть голову не разбили. Что из товара есть?
— Золото есть, камни, картины, вазы всякие, — засуетился Бруно. — Нам цена нужна нормальная, а не та, что ты барыгам заряжаешь. Ты и твой хорек малолетний вообще обнаглели, всю торговлю порушили.
— Ну, это можно обсуждать, — спокойно ответил Любомир. — Но мне надо связного дождаться. Тут такое дело, меня самого втемную используют, я немного знаю. Приходи на неделе, договоримся.
— За дурака меня держишь? — сверкнул глазами Бруно. — У нас побудешь, а со связным я сам говорить буду.
— А он-то с тобой говорить будет? — насмешливо спросил Любомир. — Или ты такой простой малый, что хочешь на мою тему сесть, а меня потом под нож пустить? Нашел дурака!
— Поднимайте его и на базу! Если ему тут пятки сжечь, то потом на себе тащить придется, а он кабан здоровый, — зло бросил Бруно. — Там должны были уже этого щенка успокоить.
Зигги! Любомир скрипнул зубами. Пронырливый мальчишка с острым умом стал ему, как младший брат. Если тронут его, он всех прикончит. Хотя, наверное, так и так придется.
Ворота на базу были гостеприимно распахнуты настежь, но людей видно не было. Любомира, у которого кружилась голова, вели со связанными руками под конвоем. Карабинов было аж два, и оба они смотрели ему в спину.
— Ну, где эти олухи?
— Да тут они, вон замок сломан. Внутрь зашли, — перебрасывались словами нападавшие.
— Тунор убит!
Вы двое, проверьте там все! — крикнул Бруно счастливым обладателям огнестрела.
— Хорн тоже убит! — из коридора донеслось приглушенное ругательство. — Где еще трое?
— Найдите их! — крикнул им Бруно.
— Да хрен тебе, сам туда иди! — двое вышли из двери. — Там целый лабиринт, а щенок засел где-то в этих коридорах. Там же не видно ничего. Он нас перестреляет, как в тире.
— Тьфу ты, пропасть. Впятером с пацаном справиться не смогли, идиоты, — сплюнул Бруно. — Да что же тут случилось-то?
Послевкусие свиной отбивной было просто волшебным, и Зигги довольно щурился на облезлый потолок второго этажа. Лязг и скрежет, который раздался на улице, удивил не на шутку. Как это напарник успел так быстро вернуться, и зачем он шумит, ведь у него ключ есть. Догадка подбросила его с дивана, превратив вновь в того, кем он был несколько месяцев — маленького хищного зверька. Он схватил все оружие, что лежало на столе рядом, и распихал по карманам патроны. Выследили все-таки, а они расслабились. Вон, Любомир даже ствол оставил. Непростительная глупость! Точно! Внизу вскрывали дверь. Он выглянул в окно, там пятеро. Двухстволка, армейское автоматическое ружье и пистолет. Что у остальных, не видно. Зигги рванул сначала к лестнице. Потом он отступит в конец коридора, там была оборудована точка для стрельбы. За эти месяцы они наделали тут сюрпризов для незваных гостей. За спиной — вход в подвал, там его вообще хрен найдешь, света ведь нет. Дверь жалобно хрустнула, и открылась. По лестнице начали подниматься люди, которые шли шумно, не опасаясь ничего. Парни отвыкли бояться, они же короли местной жизни, с таким-то количеством стволов. Зря!
Зигги встал за угол лестничной площадки, отдышался и попытался успокоиться. В такую задницу он не попадал никогда. Вот показался первый тип, который поднимался наверх, прямо к нему. Есть! Негромкий хлопок глушителя и мат раненого налетчика раздались в коридоре. Того оттащили вниз, где, судя по всему, попытались оказать первую помощь.
— Эй, пацан, ты чего беспределишь? — раздалось снизу. — Мы, вообще-то, поговорить хотели!
Зигги молчал. Сейчас они пойдут лесенкой, прикрывая друг друга. Один за другим, и, как только он высунется, его подстрелят. Он метнулся назад и свалился за конструкцию, сложенную из мешков с песком и пустых ящиков. Разговаривать смысла не было, коридор темный, а он сидел в самом конце, невидимый для нападающих. Они же, напротив, будут идти на него, имея за спиной освещенное окно. Ох, Любомир, какой же ты молодец! Как же ты все продумал! Хоть бы жив остался напарник! Зигги смахнул злую слезу. Всех за него положит, ведь никого на целом свете не осталось, кроме этого громилы из словенских лесов.