[3] «Тепло земли», — перевод с магического языка перворождённых.
[4] «Проваливай, уходи, убирайся», — перевод с магического языка перворождённых.
[5] «Смешайтесь, переплетитесь в ткань», — перевод с магического языка перворождённых.
[6] «Проявить истинный, изначальный [облик]», — перевод с магического языка перворождённых.
Глава 2. Встреча
Катарина
Странно, как моё сознание легко адаптировалось к новым реалиям. Есть ящерицу, спать на покрывале из опавших листьев, отдаваться эльфу? Легко. Это точно я? Та самая девушка, которая иногда по двадцать минут выбирала в столовой пирожное? Или как раз отсутствие выбора так положительно сказывалось на моём самочувствии? Вместо того, чтобы по полчаса примерять разные джинсы перед выходом из комнаты, я просто накидывала одно покрывало и шла. Не хватало только привычных удобств. Например, предложенный с утра Танарилом корешок мне понравился на порядок меньше, чем зубная щётка с пастой. Но выбора что? Правильно, не было. Поэтому я его пожевала, закусила остатками бордовой игуаны и двинулась вслед за Танарилом.
Всё утро расспрашивала его о магии, о её особенностях, о путешествиях между мирами и о том, что нас может ждать тут. Сначала он отвечал охотно, а затем я почувствовала, что болтать ему надоело, и отстала.
Остановку в обед мы сделали в небольшом овражке, где Танарил накопал местных фиолетовых картофелин. Из камней он сделал пиалы, согрел воду и заварил какие-то хвойные иголки странного бордового цвета. Напиток мне не понравился, но так как в этом ресторане больше ничего не предлагали, то я сначала безропотно выпила, а потом расплатилась за еду древним, как мир, способом. Ещё и щедро оставила на чай.
— Танарил, а можно сделать из покрывала одежду? — спросила я, пока мы шли.
— Можно, если у тебя есть иголка и нитка. Ножик я сделаю из камня.
Присмотревшись к покрывалу, я приуныла. Оно было какое-то цельнотканое, нитку из него вынуть бы не вышло при всём желании.
— А нельзя сделать нитку?
— Я могу сделать верёвку, тогда можно будет подвязать покрывало, — неожиданно миролюбиво предложил он.
— О, это было бы здорово!
Пальцы быстро уставали придерживать ткань.
— Держи, — протянул он одну верёвку и подпоясался второй.
Сейчас мы выглядели, как жители Древнего Рима, одетые в тёмно-бордовые тоги.
Я не удержалась и рассмеялась.
— Танарил, вопрос. Ты говорил, что ты слышишь землю. Может, она тебе нашепчет? Может, тут клад какой прикопан где-то? Золото, драгоценные камни? Или что тут в этом мире ценится, свинец и гранит?
— У нас как платёжная единица золото используется в том числе, но это только для отсталых районов, в остальном мы уже давно перешли на поручительские платежи, — эльф мерно вышагивал впереди.
— Это так?
— Деньги хранятся в банке, и банк тебе выдаёт чековую книжку на сумму, на которую ты можешь рассчитывать. Если ты кому-то платишь, то они вместо реальных денег просто получают в доступ больший баланс на своей книжке. Как бы тебе объяснить подоходчивее… — задумался эльф.
— А зачем? У нас такое тоже есть. Электронные деньги. Можно карточкой платить или телефоном, — пожала я плечами.
— Чем?
— Телефоном, это такой аппарат. Им можно фотографировать, создавать такие маленькие мгновенные картинки происходящего, как картина у художника, только электронная. А ещё можно звонить и разговаривать с любым человеком, у которого тоже есть телефон, даже на огромные расстояния, через весь мир. И считать он может, и как часы используется, и как будильник. Кроме того музыку умеет проигрывать. Да много чего ещё, — улыбнулась я.
— И это всё один только артефакт?
— Нет, что ты, это не артефакт, у нас же нет магии. Это прибор.
— И ты сможешь такой сделать, если дать тебе все необходимые материалы? — заинтересовался он.
— Нет, не смогу. Я же не инженер и не электронщик, — с сожалением вздохнула я. — Ну так что там по кладам, есть они тут?
Таларил посмотрел на меня, затем сделал несколько жестов и сказал:
— Saca malta[1]!
К моему большому удивлению он повернулся ко мне с улыбкой.
— Есть одно место, да и крюк небольшой, вот только по ощущениям немного там.
— Ну и что? Лучше, чем ничего! — обрадовалась я. — Сейчас нам даже за еду и одежду нечем заплатить. Вот придём мы в город, и что? Кто нам поможет-то?
Эльф хмыкнул и немного сменил траекторию пути.
До указанного им места мы шли пару часов.
На дне оврага Танарил заклинанием обнажил землю, и перед нами предстал закопанный труп. Радовало только то, что он был очень старый, разложившийся до костей. Не скрывая брезгливости, Танарил выудил золотые, серебряные монетки из истлевшего кошелька и отдал мне. Я оттёрла их снегом и пересчитала. Пять золотых, три серебрушки и россыпь из двадцати трёх медяшек. Интересно, это много? Или мало?
— Ещё искать золото будем? — насмешливо спросил Танарил, протягивая мне небольшой кусок ткани, отрезанный от своего полога.
Сообразив, что он имеет в виду, я сделала из него узелочек-кошелёчек и передала обратно.
— Бери себе, я, если нужно будет, всегда сам заработаю, — усмехнулся он.
— А что ты умеешь делать? — с любопытством спросила я, а он задумался.
— Мои навыки, конечно, специфичны. Я работал в Суде, но местных законов я не знаю. Я довольно хорош в бою, длительное время изучал магию и мог бы её преподавать при необходимости. Кроме того, меня обучали управлению, политике и торговле. И с ремёслами знаком, но поверхностно, в достаточной мере, чтобы разбираться и управлять.
— Ты из знатной семьи?
— Можно и так сказать, но значения это не имеет, обратно в свой мир я не вернусь, а тут я никто. А ты что изучала?
— Экономику и бухгалтерию, только закончить не успела. Но вообще я с цифрами хорошо дружу, внимательно отношусь, ошибки неплохо нахожу.
— Ты должна была стать женой управляющего или руководителя?
— Да нет, у нас женщины сами работают наравне с мужчинами, — пожала плечами я, следя за тем, чтобы не наступить на какой-нибудь сучок.
— А как же рождение детей? — с любопытством спросил он.
— Семья помогает обычно, есть детские сады, где можно оставить малыша на какое-то время, можно няню нанять, поэтому женщины могут сами детей заводить, не обязательно для этого иметь семью.
— Странный мир, ребёнку нужна полноценная семья и обеспечивать её должен отец, — твёрдо сказал эльф, а я тихонько обрадовалась.
Не то, чтобы я строила на него настолько далеко идущие планы, но вдруг? Хорошо же заранее знать мнение по вопросам семьи.
Хотела спросить, бывают ли у них браки с человеческими женщинами, но вовремя прикусила язык. Мало ли, испугается ещё моих матримониальных аппетитов и оставит тут в лесу одну. Лучше сначала выйдем в люди. То, что с каждой минутой он мне нравился больше и больше, глупо было отрицать. Красивый, уверенный в себе, спокойный, ироничный и собеседник интересный. А ещё очень страстный любовник. В общем, базовый набор качеств идеального парня наличествует. Нахрапистый, конечно, но разве это плохо?
Прерывая мысли о Танариле, в зимнем лесу началось световое представление. То ли вчера закат был не таким ярким, то ли мы вышли в другую местность, но сейчас весь лес впереди нас был залит густым жёлто-оранжевым светом заходящего солнца. Сугробы искрились и начинали алеть на глазах. Мы вышли на небольшой пригорок и видели заиндевелый, мерцающий в закатных лучах зимний лес.
Эльф остановился и молча наблюдал за буйством красок, расцвечивающих окутанную инеем рощу впереди. От красоты захватывало дух.
Я тихонько замурлыкала одну из любимых песен мамы, она всегда пела её под гитару, если мы с родителями выбирались на природу.
Я вижу, как закат стекла оконные плавит,
День прожит, а ночь оставит тени снов в углах.
Мне не вернуть назад серую птицу печали,
Все в прошлом, так быстро тают замки в облаках.
Там все живы, кто любил меня,
Где восход — как праздник бесконечной жизни,
Там нет счета рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.
Вновь примирит всё тьма, даже алмазы и пепел,
Друг равен врагу в итоге, а итог один.
Два солнца у меня на этом и прошлом свете,
Их вместе собой укроет горько-сладкий дым.
Возьми меня с собой, пурпурная река,
Прочь унеси меня с собой, закат.
Тоска о том, что было, рвется через край,
Под крики серых птичьих стай.[2]
Эльф обернулся и задумчиво посмотрел на меня.
— Красивые слова. Почитай мне поэзию твоего мира, — он наблюдал за тем, как позади далёких гор скрывался алый диск солнца.
Наизусть я, оказывается, знала не так много, и всё больше о любви. Однако эльф не привередничал, слушал с интересом, иногда переспрашивал какие-то слова. Больше всего ему понравились стихи Цветаевой «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес» и «Мне нравится, что Вы больны не мной», он даже попросил прочесть их дважды. Его до глубины души поразило, что в нашем мире есть женщины-поэты.
В итоге на ночлег мы так и остались на уступе, с которого наблюдали за закатом.
На ужин были секс и поэзия. Вот что значит спутаться с озабоченным эльфом-эстетом.
Утром небо затянуло сизыми тучками. На завтрак мы запекли фиолетовый картофель, и я начала немного скучать по бордовой ящерице. В сравнении с пустой картошкой она была не так уж и плоха.
— Скорее всего, эту ночь тоже придётся ночевать в лесу. Мы движемся медленнее, чем я предполагал, — сказал эльф.
— Придётся, так придётся, — флегматично ответила я, в который раз убеждаясь, что отсутствие выбора — это невероятное благо.
— Ты почитаешь мне стихи? — спросил он, когда мы начали спускаться с небольшого холма.
Вот ведь попался ценитель поэзии. Почитала, а куда было деваться? Он слушал внимательно и даже с трепетом. На каких-то местах останавливался и просил повторить. Да, такими темпами мы и завтра ночевать будем в лесу.