Дима всегда доверял ей, потому что знал, что она справится с любым делом. Неужели это было не доверие, а безразличие?! Неужели ему было просто удобно, а силы и время хотелось тратить на другое? Как он вообще нашел на это время со своим сумасшедшим рабочим графиком?! Не в силах выдержать нарастающую боль, Лера очень медленно поднялась с кровати. Голова все равно закружилась и пол поплыл перед глазами. Стараясь сохранить равновесие, осторожно добралась до большого окна и открыла жалюзи. Пустая парковка, где днем никогда нельзя найти свободное место, освещалась сиротливым фонарем у арки. Тусклый желтый свет, припорошенные снегом лапы старых елей и полное отсутствие людей. Вот бы так и было, чтобы остаться здесь и никого не видеть, ни о чем не думать и никаких решений не принимать. Как жаль, что так не получится. И эта тишина лишь временная передышка. На часах 4.14 – значит, совсем скоро здесь появятся люди. Наверняка, сперва придет дворник, затем технический отдел, бухгалтерия, Марго. Журналисты точно появятся последними и сразу начнется ежедневная суета. Но пока комната с окнами в пустынный двор служит ей укрытием и можно не думать о людях.
Плечи Леры сотрясались от беззвучных слез, а каждая клеточка тела болела физически. Опухшие глаза реагировали даже на тусклый свет фонаря. Она вернулась в кровать и почти упала в невесомость матраса, но до утра так и не смогла уснуть. Просто смотрела как рассеянный свет медленно проникал в комнату сквозь окно, сначала высвечивая лишь стопку журналов на подоконнике, потом полкомнаты перед окном, пробираясь все ближе и ближе к ее кровати, пока наконец не осветил и не заполнил всю комнату. Когда первые лучи солнца проникли в комнату и ровными полосками света легли на светлый пол, Лера потерла опухшие глаза. Слез не осталось, но и сил не прибавилось. И она просто лежала и смотрела на кривые мазки краски на стене в месте крепления потолка. Через час зашла Марго и принесла два стаканчика ярко-оранжевого апельсинового сока, кофе и пакет со свежей выпечкой из соседней пекарни. Лера смотрела на прозрачный пластиковый стакан свежевыжатого сока и думала, как несправедлив к ней мир, наполненный яркими красками. Ее идеальная жизнь рухнула и словно зеркало разбилась на тысячи острых, впивающихся в кожу и сердце кусочков.
– А ну, вставай! И не смей себя жалеть. Ты поняла? Быстро принять душ, позавтракать и привести себя в порядок.
– Я не могу.
– А я и не спрашиваю, можешь ты или нет. Ты просто встаешь и делаешь маленькие простые действия: умываешься, чистишь зубы, пьешь кофе со сладкой булочкой, потом сок. Идешь в ванну, открываешь кран с водой, принимаешь душ, после этого надеваешь свой брючный костюм и наносишь на лицо тон из дежурной косметички в шкафу. Хотя про косметичку забудь, все равно не поможет, мы зайдем с тобой к моей подруге в салон за углом и ее девочки приведут тебя в человеческий вид. А потом мы вместе подумаем над этим всем и, если захочешь снова поплакать, значит поплачем.
Лера молчала все время пока визажист в салоне колдовал над ее опухшим лицом с красными глазами и штрих за штрихом создавал красивый классический образ. Выйдя на улицу Лера с благодарностью посмотрела на Марго и попросила:
– Я хочу с ней встретиться.
Глава 10
У главреда были определенные преимущества в получении информации от своего источника в виде гладковыбритого невысокого представителя мэрии славного маленького городка. Поэтому найти женщину с фотографии, не привлекая внимания, не составило никакого труда. Организовать встречу журналистов модного женского издания – вообще проще простого. И уже к вечеру этого же дня Лера вместе с Марго сидела в одном из кафе красивого старинного городка Коломна. Что собирается делать дальше, она не знала, но хотела посмотреть на эту женщину и понять, почему муж так поступил и выбрал ее.
Резные наличники на красивых, словно пряничных, домиках городка никак не сочетались с той болью, которая затаилась в молчании Леры, залегла между напряженной линией рта и в еле заметном напряжении скул. Это же какой-то сюр. Словно все не по-настоящему. Нет, это точно сон: вот сейчас проснусь, и ничего этого нет. Но дурной сон в лице миловидной брюнетки уже входил в кафе неуверенной походкой. Оглядевшись и увидев двух модно одетых женщин, она подошла к их столику:
– Здравствуйте, я – Катя. Вы звонили мне. Я до сих пор не верю, что меня выбрали для съемок в такой журнал.
– Присаживайтесь, Катя, – сдержанно улыбнулась Марго.
Уже через пять минут Марго смотрела на никому не видимую длинную этикетку на цветном платье их гостьи: «Наивная девочка, встретила столичного принца и забеременела. Безмерно счастлива, что он не бросил, а купил ей квартиру и стал иногда навещать. Разве она бы смогла на свою зарплату воспитательницы жить с ребенком? А то, что принц не женился, так не беда, у многих ведь так. Зато у ребенка есть отец, а у нее как бы муж на пару дней в месяц. Тоска.»
Лера не стала ничего говорить. Она вдруг поняла, почему с этой почти девочкой Дима мог чувствовать себя настоящим героем. Ей стало жаль его, вынужденного лгать, разрываясь между двумя семьями. Почему она столько лет заблуждалась в нем? Почему ей казалось, что, будучи не совсем порядочным в бизнесе, он будет честным с ней? Восемнадцать лет в розовых очках. Только жаль, что снимать эти разбившиеся очки больно так, словно осколки от них впиваются в каждую ее клеточку.
Она молчала почти весь разговор, позволяя Марго манипулировать девушкой, вынуждать ее рассказывать личные вещи, выспрашивать и вытягивать наружу всю правду о последних шести годах жизни. Эта Катя не была дурочкой, но и проницательной ее не назовешь. Она восторженно радовалась, что на нее обратило внимание такое издание и охотно рассказывала о своей личной жизни.
– А почему вы не вышли за него замуж?
– Я однажды попробовала сказать ему о том, что хорошо бы нам стать настоящей семьей.
– И что?
– Он так кричал на меня. Сказал, что если я хоть на шаг приближусь к его семье, то отберет у меня сына.
– И вас такая ситуация устроила? Вы же молодая, красивая. Неужели вам никогда не хотелось найти его жену и рассказать ей. А вдруг она бы его отпустила к вам? Наверняка был бы скандал, но, возможно, и определенность какая-то у вас появилась.
– Это вряд ли. Мой мужчина говорит, что его жена чем-то больна, ее нельзя волновать. И если узнает о нас, это убьет ее. А он никогда не сможет с этим жить и не сможет простить меня.
– Ну, а просто найти ее в соцсетях и написать анонимно. Вы же могли?
– Я не зарегистрирована там даже. Если я так сделаю, он меня бросит. И что я буду делать одна с ребенком и без образования?
– Сколько вам лет?
– Двадцать восемь.
– Но вы же можете пойти учиться, сменить работу.
– Вы шутите? Без него я даже на работу в садик не смогла устроиться. Все, что у меня есть, дал мне он. Я бы не справилась одна. Думаете, мне не хотелось, чтобы мы жили вместе? Сколько я выплакала слез. Но он сразу обозначил, что женат. И теперь, если я начинаю эту тему поднимать, говорит, что я знала обо всем с самого начала. И он прав. Только не пишите, пожалуйста, об этом. Он и так разозлится, если узнает, что я буду сниматься для журнала.
Лера слушала молча. И вдруг она поняла, что больше ничего не хочет знать об этой Кате, не хочет видеть, как она робко, боясь не оправдать надежд столичных журналистов и оказаться недостойной их внимания, теребит край своей дорогой юбки, которую точно не купишь на зарплату воспитательницы. Не хочет думать, что есть в этой Кате такого, чего не хватило мужу в ней самой. И Лера резко вмешалась в беседу.
– Я думаю, Маргарита Васильевна, мы с вами уже задержались в этом городе. Нам нужно успеть в Москву, у нас там столько дел. Этот ритм небольшого города сбивает нас с толку и расслабляет. – И потом обратилась к женщине, которую хотелось забыть: – Мы позвоним вам и сообщим свое решение по съемке.
Лера быстро положила деньги за кофе на стол, схватила Марго за рукав шикарного желтого пиджака и почти потащила ее в сторону выхода.
Глава 11
Они отъехали от города и затормозили прямо на обочине дороги. Это она, Лера, оказалась сейчас на обочине собственной жизни. Марго не давила. Дала выплакаться. А потом брезгливо произнесла:
– Девка на жалость давит. И мужа твоего этим взяла. Вся такая бедная, несчастная. Родители-алкоголики, без твоего совсем пропадет. Правильно. Это же гораздо проще цепляться за женатого мужика, чем получить образование, хорошую профессию и начать самой зарабатывать, в конце концов. Таких возможностей, как сейчас, наверное, вообще никогда в истории не было. Любое образование доступно через интернет. А эта… ну, эта, в общем, даже не зарегистрирована в соцсетях. Называется – хочу всего, но за чужой счет. Это ты строишь, создаешь, вкладываешь. А она, как паразит, присосалась к твоей жизни. При этом ведь с самого начала знала, что он женат. В отличие от тебя, кстати, она о тебе знала. Но жалеть себя – последнее дело.
– Мне казалось, у нас идеальная семья. Наверное, я сама придумала все и отказалась видеть настоящую реальность. А он мне подыгрывал. Я же всегда хотела большую красивую семью. И верила, что вышла замуж навсегда. Мне хотелось, чтобы мой муж был самым успешным. Я все для него делала. Когда дети плакали ночами, я выходила с ними на кухню, чтобы дать мужу поспать. Ему же на работу утром. Он должен выспаться и отдохнуть. А мне всего лишь дома с детьми заниматься документами фирмы, стиркой, глажкой, готовкой, уборкой. А еще готовиться к сессии на заочном. Но это же так, мелочи, а ему отдохнуть нужно… Я все сделала неправильно. Если бы ему хватало всего в семье, он не стал бы искать что-то на стороне.
– Тогда ты за него решила взять на себя все обязанности по семье и быту. А теперь, значит, еще и ответственность за то, что он себе любовницу завел? Валерия, ты сама себя слышишь? Поверь мне, отношения – это всегда работа двоих и ответственность тоже двоих. И как бы ты хорошо ни исполняла свою партию, танго танцуют вдвоем. Это его обман и его выбор. И не смей думать, что с тобой что-то не так! Ты поняла меня? С тобой все так. Ты умная, красивая, сильная. Это не твоя вина. Это он оказался недостаточно хорош, чтобы быть верным мужем. Это он выбрал медленное разрушение семьи. Мог выбрать быстрое, и тогда бы ты узнала обо всем до того, как его внебрачный ребенок начнет готовиться к школе. А мог выбрать семью: тебя и детей, и тогда мы бы сегодня не сидели на обочине дороги из Коломны. Но он выбрал обман, выбрал эту бесхребетную девицу. Выбрал подлость. А знаешь почему?