Настоящее чудо! Его глаза были синими, глубокого изумительного оттенка.
— Значит, мы все же одолели эту лестницу, — сказал он спокойно. — Почему ты так удивлена? Ты же сама пригласила меня, и я, понятное дело, охотно согласился.
Что-то в его словах настораживало. Предложение исходило от Кэнди, но почему она ничего толком не объяснила? Умница Кэнди была, конечно, права. Давно пора отделаться от мыслей о прошлом и выкинуть из головы Тора, то есть Свена, и мужчина, который поможет ей в этом, лежит прямо перед ней. Он слишком устал, и было бы бесчеловечно отправлять его вниз пешком.
Странно, что Кэнди, назвав его красивым и сексуальным, не сказала, что у него удивительный мягкий баритон, от которого по телу Блайт прошла сладкая дрожь. Но вот они встретились, и она поняла, что для нее уже не важно, как звучит его голос, если перед ней такой красавец.
Вопрос в другом: как Кэнди решилась отпустить от себя такого мужчину? Более того, почему она буквально навязывала его Блайт? Вот это действительно щедрый жест настоящей подруги!
Улыбнувшись, Блайт придвинулась к нему.
— Я вообще-то не особенно верила, что ты появишься здесь, — призналась она. — В таких обстоятельствах мужчины обычно пасуют.
— Я все равно появился бы. Я всегда оказываюсь в нужном месте и в нужное время. Я как почтальон, мне не страшен ни дождь, ни снег, ни град, ни слякоть. Работаю в любых условиях.
— Рада это слышать. Зависимость от внешних обстоятельств может помешать в работе. — Она слышала от кого-то, что пациенты сильно переживают, когда их психоаналитики уходят в отпуск. Интересно, ведет ли он прием по субботам и воскресеньям? Может быть, он имеет возможность прилетать по выходным в Нью-Йорк, да и она может летать к нему в Бостон.
Что такое? Кажется, она опережает события. Скорее всего, все закончится после одной ночи. Возможно, даже один сеанс психоанализа поможет ей преодолеть стресс после разрыва со Свеном.
Может быть, он привык оказывать такие услуги своим пациентам-женщинам. От этой мысли ее неожиданно окатила волна ревности ко всем его пациенткам. Даже волосы зашевелились.
— Выпей виски, — предложила она. Похоже, ему вообще трудно шевелить головой. Тогда она предложила: — Хочешь соломинку? — Она придвинула свечу еще ближе к его лицу.
— Не надо соломинки. — Два темно-синих глаза уставились на нее, потом он резко сел, взял в руку стакан и сделал большой глоток. — Полдня ничего не пил, — пожаловался он.
Блайт бросилась в кухню, чтобы снова наполнить стакан.
— Какой ужас! Вот! Выпей еще!
Сев рядом с ним на диван, она наблюдала, как он пьет.
Он отпил еще, и взгляд его стал мягким.
— Вот теперь уже лучше, — сказал он, опираясь локтем на подушку дивана. — Еще немного, и я окончательно приду в себя.
— Вот и хорошо, — вздохнула с облегчением Блайт. — Как придешь в себя, сразу и приступим.
— К чему приступим?
Ее щеки вспыхнули.
— Конечно, если ты захочешь, раз мы все же встретились.
Он выпрямился.
— Конечно, захочу. Но мне кажется, что это будет трудно, учитывая обстоятельства.
— Нет, — заверила она его, — тебе вовсе не обязательно приглашать меня на ужин. Можно обойтись постелью.
Она почувствовала, как дернулось его плечо, которое касалось ее плеча. Он резко развернулся и уставился на нее. Стакан с виски выпал из его рук.
Блайт вскрикнула.
Он вскочил, отряхнул джинсы.
— Прости меня! — воскликнула Блайт. — Что я такого сказала? — Она метнулась в кухню, схватила несколько посудных полотенец из ящика. Зря она заговорила об этом. Он увидел ее и не заинтересовался. Он не хочет ложиться с ней в постель! Со свечой в руке она вернулась в гостиную и начала вытирать его мокрые джинсы полотенцем.
— Дай я сам. Спасибо, — пробормотал он.
Блайт поняла, что коснулась интимных частей его тела, и смутилась еще больше. Отдав ему полотенце, она отступила, чувствуя себя хуже некуда.
— Ты не хочешь ложиться со мной в постель, правильно?
— Нет, не правильно.
— Ну хорошо, я понимаю. Что ты сказал?
Он еще раз промокнул джинсы полотенцем. Повернувшись к ней, обнял ее за плечи. При слабом свете свечи его глаза сияли. Глядя на нее сверху вниз, он сказал:
— Я думаю лишь о том, как поскорее уложить тебя в постель.
У Макса было чувство, что он упустил в разговоре что-то очень важное, но ему не хотелось ничего уточнять. Разве мог он не принять дар потусторонних сил, то есть самой судьбы? Мог отказаться от удовольствия лечь в постель с этой миниатюрной, фигуристой рыжеволосой девушкой в веснушках?
Даже при свете свечи он видел, как она сексуальна. Он никогда в жизни не встречал таких женщин! У нее были ярко-рыжие волосы, кудрявые и буйные. Интересно, есть ли веснушки на ее теле? Воображение дорисовало заманчивую картину.
Он с радостью проведет с ней эту ночь.
Но надо обговорить условия.
— Ты в самом деле хочешь заняться со мной сексом? Ты говоришь это серьезно? Не дурачишь меня? — На лице у нее было выражение отчаянной надежды.
Это удивило его. Что она такое говорит? По телефону ее голос звучал так призывно и уверенно… Почему же она теперь так смущена?
— Конечно, хочу, — уверил он ее. — Еще как хочу! Говорю тебе это совершенно искренне. Подтверждение — все видимые признаки. — Он никогда еще так откровенно не разговаривал с незнакомыми девушками. — Но я подумал, что неплохо бы нам сначала… хоть немного познакомиться.
Он должен был сказать это: его побуждал голос совести. Он никогда не спал с коллегами, никогда не смешивал интим и бизнес. Ну а в этом случае, ему просто хотелось узнать, нормальная ли она, прежде чем тащить ее в постель.
— Хотелось бы слышать ответы на самые простые вопросы: кто, что, где, когда и почему. — Он улыбнулся, потому что знал о ней лишь одно, что оба они журналисты. — Расскажи о своей работе, семье, собаке, которая была у тебя в детстве, потом я расскажу тебе…
— Я знаю, как ведут себя люди твоей профессии, — ответила она, уткнувшись ему в подбородок. Она говорила быстро, немного задыхаясь. Но слова не были бессвязными. Ее руки, легкие и нежные, гладили его по плечам, вызывая вполне определенное чувство. — Только у меня никогда не было собаки, и мне действительно хотелось бы поторопиться. Время идет. Мне нужно, чтобы все кончилось прежде, чем я сорвусь. Конечно, если ты не очень устал.
Макс совсем не чувствовал себя усталым. Он оказался в ситуации, о которой мечтает в свое время каждый подросток, но Макс-то подростком не был. Он чувствовал, что ее обуревают чувства, главные среди которых — неуверенность, страх и усталость. Макс слышал, что в критических ситуациях люди вступают в сексуальные отношения, когда не могут справиться со стрессом другим способом. Может быть, ее случай аналогичен? Он приподнял ее лицо за подбородок. И внимательно вгляделся. У нее была мягкая, шелковистая кожа. В свете свечи Макс разглядел глаза цвета молодой листвы. В них чувствовалось нервное напряжение, но сама она выглядела совершенно здоровой.
Его сердце забилось сильнее.
— Люди иногда так сильно меняются при личной встрече, — заметил он, от волнения с трудом выговаривая слова. — По телефону мне показалось, что нервы у тебя в порядке. — Он прокрутил в памяти ее слова на лестнице: «Добро пожаловать в Нью-Йорк» — и постарался соотнести их с образом женщины, от прикосновения к которой кровь забурлила у него в жилах. Но он не очень сильно старался. Ведь был телефонный звонок, и теперь эта женщина находится рядом с ним.
Если бы не она, он задохнулся бы в лифте и уже вознесся бы на небо.
— Забудь о звонке, — вздохнула она и потянулась к нему. — Не верь ушам своим, когда говоришь по телефону. Все совсем не так, как ты думаешь. — Тут она отвела взгляд. — Давай начнем, — попросила она. — И поскорее.
Он не стал больше контролировать свое поведение. Будь что будет. Не время изображать святошу. Он подхватил ее на руки словно пушинку. Она тихонько вскрикнула, отчего его желание усилилось.
— Да и нет, — заявил он, унося ее туда, где, как он решил, находилась кровать.
— Не там, отозвалась она, стараясь развернуть его. — Что ты имеешь в виду: да и нет?
Крепко держа ее на руках, Макс повернулся в другую сторону, пинком распахнул дверь и осторожно положил ее в темноте на что-то белое.
— Мы, конечно, начнем, но только не так быстро.
Он лег рядом и губами нашел ее рот. Ее губы были полными, свежими и сладковатыми. Они тут же с готовностью раскрылись.
Поцелуй потряс его до глубины души, он застонал бы, если бы мог. Она слишком сильно прижала его к себе. Ее руки гладили его шею, волосы, ее рот жадно приник к его губам. Макс хотел было воспротивиться, прекратить все это, уйти в другую комнату, но ничего уже не мог поделать и смирился.
Возможно ли? Неужели ее мечта стать любимой женой и матерью может осуществиться? К сожалению, скорее всего, не с этим мужчиной. Он — всего лишь врач.
Должно быть, Макс очень хороший и грамотный специалист, ведь он целовался как никто другой, хотя она должна была признать, что практика ее в этом смысле была невелика. Однако она решила, что, даже если ей удалось бы перецеловать тысячу мужчин, ни один не смог бы сравниться с ним. Его поцелуи электризовали, доводили до безумного экстаза.
Блайт захлестнули волны чисто животного желания, какого она никогда еще не испытывала с мужчиной. Она чувствовала его крепкие мускулы, его сильные и ласковые руки. Он начал стягивать с нее футболку вместе с лифчиком. Надо было раздеть его, вскользь подумала Блайт, но, когда он приник губами к ее груди, целиком отдалась его рукам и желаниям.
Его поцелуи стали требовательными. Она со стоном откинула голову, наслаждаясь его ласками. Она потеряла ход мысли, окунувшись в море удивительных ощущений, и чувствовала, что сходит с ума от его ласк, от его поцелуев, от его прикосновений. А он продолжал эту сладкую пытку. Они упали поперек кровати. При этом он так толкнул спинку кровати, что она отвалилась, и они с грохотом свалились на пол вместе с матрасом.