«И как растения выживают под натиском этой погоды? – задумалась Аня. – Кажется, их листья готовы в любой момент оторваться и унестись прочь. Будь у них выбор, они ни за что бы не согласились расти здесь».
– Ты веришь, что мы сами строим свою судьбу? – неожиданно для самой себя спросила она у Никка.
– Строим свою судьбу, да. Управляем? Нет, – совершенно спокойно, словно ожидая вопроса, ответил Никк. – Судьба она… Шаткая. Как карточный домик. Ты можешь тратить годы, слой за слоем возводить этажи, планировать и проектировать, но рано или поздно одно дуновение ветра, один взмах чужой руки – и все рухнет. Рассыплется. Останутся только карты, что были у тебя изначально, и как они лягут, никто не может предугадать.
– Тогда нет смысла вообще затевать строительство.
– Ну почему же? Если карты остаются в стопке, ты не можешь их прочесть, а когда они ложатся свободно, видишь, какое событие следовало за каким, что к нему привело и какой выбор остался нетронутым.
Аня посмотрела на Никка, сидящего бок о бок с ней. Он устало и как-то печально смотрел вдаль. Какие мысли который день не дают ему покоя?
– Было бы неплохо тогда, зная исход, разложить карты еще раз.
– Может быть. – Никк пожал плечами, и рукав его мантии махнул по Аниной голой руке. – А может, мы и раскладываем одни и те же карты день за днем, год за годом, жизнь за жизнью. Может, мы знаем наперед все ошибки, просто не понимаем, как совершили их?
Он повернул голову, и Аня забыла, что хотела сказать в ответ. Все слова внезапно показались бессмысленными и лишними. Почему она так давно не смотрела Никку в глаза? Это… успокаивает. Его ясные, золотисто-карие глаза. Они обволакивают, точно дурманящий теплый туман, уносят куда-то за пределы пространства и времени. Далеко, где силы природы не властны над миром, где гармония и покой, где родной дом…
Уголки губ Никка снова едва заметно дернулись вверх.
– Я очень хочу поцеловать тебя, – шепнул он вдруг, не сводя с Ани глаз.
– Я очень хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Никк улыбнулся. Он прильнул к губам Ани так медленно и осторожно, будто боялся ее спугнуть. Будто она была хрупким хрустальным цветком, ускользающим ветром, недосягаемым лучом полуночного солнца, который в любой момент может раствориться во тьме, оказавшись миражом.
Их дыхание смешалось в одно, и Аня забыла обо всем. Она не знала, где заканчивается ее тело и начинается тело Никка, где граница между их мыслями. Они вдруг стали единым целым, одной душой, восполнившей недостающие части пазла друг друга. Пустота, которая всегда зияла внутри, наполнилась светом.
Свет разрастался, пока не залил весь мир, а потом вспыхнул пламенем, остро опалившим сознание.
Аня вскрикнула и открыла глаза.
– Прости, – Никк испуганно отпрянул назад.
– За что?
– Не знаю.
Огонь продолжал нарастать, и Аня с ужасом поняла, что «Книга Судеб» проела материю сумки и уже почти добралась до сарафана.
Схватив обжигающий ногу фолиант, девушка поспешно отбросила его подальше. Тот упал на доски веранды и раскрылся на безликих страницах.
– Это что такое? – У Никка округлились глаза при виде обгоревших остатков сумки на плече Ани.
– Так уже было однажды, когда я была в Нараке. Я листала книгу, и она вдруг вспыхнула у меня на коленях, прямо как сейчас.
Нахмурившись, Никк потянул руку к артефакту, но тот, словно не желая, чтобы его трогали, зашипел, как раскаленный металл. Страницы сами начали переворачиваться, испуская яркие искры.
– Аня, а о чем ты думала, когда это случилось в первый раз?
– Не знаю, ни о чем конкретно. – Она подула на все еще горячие пальцы. – Думала, что неплохо, если бы «Книга Судеб» действительно предсказывала судьбу, а не была бесполезной тетрадью в драгоценной оправе. Думала, что она могла бы мне подсказать, можно ли доверять фоморам. Тогда Лиру бы не пришлось тратить кучу времени, рассказывая мне все о себе.
– И больше ничего? – Брови Никка как-то по-хитрому взмыли вверх и тут же вновь опустились, а рот принял очертания усмешки.
«Прожженное платье – это смешно? Или…» – Аня почувствовала, как кровь приливает к щекам, когда она догадалась, к чему он клонит.
– Я думала, что хочу знать, где ты, – нехотя призналась она. – Что, по-твоему, книга против того, чтобы мы с тобой были рядом?
– Может, как раз наоборот. – Никк сунул руку в карман и что-то оттуда извлек. – Помнишь легенду о Хаосе?
Он разжал ладонь, и Аня увидела осколок кристалла. Переливающийся на солнце аквамариновый камешек, тот самый, вторая часть которого по-прежнему висела у нее на шее.
– Это было моим единственным шансом тебя найти, – объяснил Никк. – Дело в том, что если адри разбить, то его составные части будут чувствовать местонахождение друг друга. И, где бы они ни были, притягиваться друг к другу, как две квантовые частицы на разных концах Вселенной.
– Он нагревается, – осознала Аня, ощутив, что кулон на груди стал горячее, когда Никк поднес осколок к нему.
– Да, Лир знал это и, видимо, специально разбил кулон, чтобы привести нас с Дафной к вам. Только вот соединить разбитое не так-то просто. Если сделать это неправильно, кристалл может перегреться и даже взорваться, – Никк спрятал осколок обратно. – Так что это пока останется у меня.
Пришла очередь Ани в недоумении хмурить брови.
– Так что же у тебя есть такого, Никк, на что реагирует «Книга Судеб»?
– В этом-то и вопрос. Может, она помнит, что именно я взял ее первым в Пайтити?
Он опять потянулся к фолианту, и Аня в тот же момент тоже коснулась края обложки. Страницы, которые все это время еще перелистывались сами собой, хотя даже намека на ветер не было, вдруг замерли.
На раскрывшемся месте появились слова:
Короткий миг жизни останется сном для дремлющей вечности
– Ты тоже это видишь? – не веря своим глазам, уточнила Аня.
– Да, – подтвердил Никк столь же недоумевающим голосом, как ее собственный.
Когда вечером все наконец собрались вместе, у Ани раскалывалась голова. Первым вернулся Тейн, так и не дав ей с Никком разобраться с неожиданной выходкой «Книги Судеб».
– Сначала я был в таверне, – рассказывал он, вытащив из мешка две бутылки какого-то ликера. – Затем на базаре, – продемонстрировал кулек со сладостями. – Потом же заглянул к лучшему на этой планете скваттеру, который разводит варахов…
– Разве Лир посылал тебя не за усыпляющей золой и отвертками? – поинтересовался Никк, с презрением покосившись на увесистый кусок копченого сала, появившийся в руках Тейна.
Вместо ответа фомор самодовольно выудил из мешка целый набор новеньких отмычек и маленькую коробочку, перемазанную копотью.
– Кто такие варахи? – не выдержала Аня.
– Очень вкусные создания, на самом-то деле, – с энтузиазмом поведал Тейн. – На земных свинок похожи, только мясо у них нежнее. А какое сало! Особенно если вымочено в бочке с ореховым вином.
Он протянул Ане ломтик хваленого лакомства, и она уже готова была попробовать, но, увидев перекосившееся от отвращения лицо Никка, передумала.
– Не смотри на него, – гоготнул Тейн. – Даитьяне у нас такие правильные, не то что мухи – бактерии не обидят! Только вот нас, фоморов, жаждут стереть с лица земли.
Никку хватило смекалки не отвечать на это, и Тейн, поглощая еду, болтал без умолку до самого вечера.
Теперь же, когда пропитанное вином сало потеряло эффект, он угрюмо сидел в углу, ковыряя пуговицу на куртке Нагала. Гротта пару часов назад упорхнула на прогулку с неким мужчиной, заявившимся к ней на порог в вычурных полосатых брюках и с еловым букетом в руках.
Дафна с Никком битый час втолковывали что-то Шандару, который таращился на устроившуюся на диване Аню, явно труся с ней заговорить, а Лир выслушивал неугомонного Ирнея.
– Узнав об исчезновении Дафны и Никка, Сварг пришел в ярость! – сердился Ирн, прохаживаясь по комнате со скрещенными за спиной руками. – Он думает, Крейн похитил их, перемирию с Патилом конец! Двадцать тысяч даитьян вооружены до зубов, двести пятьдесят дронов напичканы кристаллическими бомбами, вышибающими мозги на раз…
– Дроны дробят кости, а не вышибают мозги, – устало вставлял реплики Лир, когда его собеседник замолкал, чтобы набрать в легкие воздух.
– …Гелон с Лонной ходят и убеждают всех, что дети Сварга состоят в сговоре с Хэллхейтами по указу отца! Недалеко и до государственного переворота…
– Никогда не любил Лонну.
– …А вы мне рассказываете сказку про Хорауна, который в одиночку якобы устроил мировой заговор!
– Ну в целом…
– Что? – Ирней крутанулся на пятках и пробуравил Лира ледяным взором. В поединке с испепеляющим взглядом Даф он точно бы проиграл, но все же это выглядело пугающе. – Что в целом?
– В целом ты прав, – невозмутимо добавил Лир. – Даф с Никком и правда с одним из Хэллхейтов, хотя Сварг об этом пока не знает, а Хораун натравил Суталу и Патил друг на друга, хотя в этом ему помогали.
Продолжая сверлить Лира глазами, Ирн провел языком по верхним зубам, словно последние слова прилипли к деснам, как остатки пересоленного обеда.
– Хорошо, тогда поведай мне, зачем ему это, Лир? Ради «Книги Судеб»?
– Книга была лишь поводом.
– Желание стереть с лица земли половину населения планеты просто так не приходит в голову! Хэллхейт, ты хоть раз просыпался с утра с мыслью: «Чем бы мне заняться сегодня? Ах да, кажется, я видел на карте парочку лишних государств!» Хотя фоморы, может, так и просыпаются?
Аня поняла, что Лир теряет терпение, когда тот напряженно сжал кулаки.
Дафна это тоже заметила.
– В чем проблема, Ирней? – Она вскочила с места, загородив спиной Лира. – Почему ты все критикуешь?
– Критикую? Критикую! – Ирн всплеснул руками и опять принялся прохаживаться по комнате. – Может, потому что все, что вы говорите, звучит абсурдно? Потому что, вместо того чтобы вернуться домой пока не поздно, мы сидим в этом клоповнике?